Ольга Егер - Амазонка [СИ]

Я хмыкнула и отвернулась. Пересмешник и не подумал уходить. Истолковав моё не слишком приветливое поведение, как приглашение к совместной трапезе, и уселся рядом. Я постаралась одолеть земное притяжение, чуток отодвинулась.

— Ты отвергла стряпню нашего повара, почему? Не голодна или брезгуешь есть приготовленное мужчиной? — он откусил от яблока. Я по доброте душевной, пожелала ему подавиться.

— Нет. Я не голодна, — это было не так далеко от истины. Яблочный сок уже весело и звучно бродил в желудке, вызывая всякие интересные реакции, к которым я осторожно прислушивалась, вспоминая, что есть в моей сумке от расстройства.

Пересмешник окинул взором солидную кучку огрызков позади, многозначительно кивнул:

— Заметил. Тебе плохо после такого не будет?

— Будет. Но потом. — Не знаю почему, но даже смотреть в его сторону было страшно. Не смертельно, конечно. Однако от мысли встретиться с ним взглядом становилось неуютно.

— Тяжёлый сегодня денёк выдался, жаркий, да и в седле всё время… — Он потёр затёкшую поясницу. — Я давненько хотел выбраться вот так в поход, была бы только причина другая, а не эти идиотские смотрины. — Завёл разговор мужчина.

— Слушайте, господин советник, если вам хочется с кем-нибудь лясы поточить, идите вон, поищите кого-нибудь посговорчивей, кто и послушает с удовольствием, и на ваш шарм поддастся. Мне от вас ничего не нужно: ни детей, ни ночи любви. Ни-че-го! Идите своей дорогой! — Боковым зрением я заметила, как неестественно округлились глаза Пересмешника, и отвисла челюсть. Яблоко, поднесённое ко рту, так и не достигло цели.

— Не понял… — шокированный моей пламенной речью, выдавил он.

— Идите, говорю: полем, лесом, лукоморьем, через гору, прямо в грот! — Огрызнулась я и, развернулась в сторону лагеря. Перебродивший яблочный сок требовал срочно разбавить его каким-нибудь лекарством.

— Ненормальная! — донеслось до меня.

— Придурок! — обласкав советника, я с чистым сердцем вернулась в лагерь.

* * *

Ночь. Призраки великих воительниц с любопытством наблюдают со своих звёздных пристанищ за тем, как я ножом строгаю здоровенный кол…

Нести караул выпала честь мне. Выпала она из больших волосатых лапищ воинов, была подобрана нашей Настасьей и всучена "покорной" амазонке Ориане. Я так была "рада" оказанной чести, что долго не верила своим ушам, но всё же после злой и болезненной затрещины смирилась.

Хотя выглядело всё иначе. Завёлся продолжительный ор, в котором мужчины и женщины пытались что-то друг другу доказать — драка вязалась за пост караульного. Мужичьё кричало, что от баб в страже никакого толку. Последние, в принципе, были точно такого же мнения о первых. Потом обе враждующие стороны схватились за мечи, и неизвестно до чего бы дошли эти поиски истины. Но нервы советника не выдержали — у него от этого гвалта разыгралась головная боль, и Тай вмешался, позволив дамам нести караул первыми. Конечно же, ночной дозор — наказание мне. Ведь Настасья помнила список своих врагов лучше списка друзей. Так что, я стиснула зубы, взяла меч и, для приличия, несколько часов ходила вокруг лагеря.

То ли к сожалению, то ли к радости, но нападать на нас никто не хотел. Подлый и жадный кухарь спал на своей тележке, прижимая к груди небольшую тыкву. Вот зачем, спрашивается, тащить с собой в поход столько продуктов? Сам вылазки, небось, только до кладовки совершал.

Бесшумно подкравшись к толстопузу, я незаметно вытащила из его рук головешку тыквы, подсунув вместо неё чей-то грязный сапог.

Если что, потом скажу, мол, на нас напали голодные бандиты и отбиться от них смогла только запустив тыквой в главаря. Или пришли лесные духи требовать дань за стоянку тыквами… Короче, что-нибудь наврала бы.

За несколько минут работы острым ножиком из тыквы получилась очень впечатляющая рожица, которую я насадила на кол. Пока все доблестные воины видели десятый сон, вражеская рука — её временно заменила моя собственная — поставила перед шатром советника тыквенного монстра. Я ведь ничего ему не обещала!

— И что он тебе такого сделал? — голос Фаи заставил меня резко подпрыгнуть, а потом упасть на землю, зажимая рот ладонью, чтобы не закричать.

— Считай, что я тоже стараюсь отвоевать капельку его внимания… — шептала я, отползая к Фаиной лежанке на четвереньках.

— Ну да, интересный способ. Он точно твой после такого! — Согласилась она, рассматривая мой зад, удаляющийся на покой.

Передав караул подруге, я спокойно уволилась на подогретое ею место и уснула.

По какому-то неписанному закону подлости, как только я прикимарила, пришло время вставать. Или мне показалось, что я только-только глаза закрыла…

— Ты просыпаться собираешься? — голос Фаи, словно щипцами вытаскивал из мира грёз.

Объятая злостью недосыпания, я уже представляла, как поднимаюсь, и высказываю подруге… Но. Открываю глаза. Кричу и отползаю в ужасе, пытаясь уберечься от неизвестного монстра. Оранжевого! Присмотрелась. Радостной гримасой мне скалилось нечто глазастое и клыкастое. Видение оказалось моей бывшей тыквой, только усовершенствованной и более устрашающей.

Фая ехидно лыбилась напротив, почти также живописно как и тыква. Она зашнуровывала сумку, делая вид, что ничего особенного и достойного её внимания не происходит. На такую подлость она была не способна, точнее мелкие пакости в Файкин арсенал не входили. Значит, ударить по мне моим же оружием мог только…

— Ах он!.. — всплеск негодования перекрыл воздух, и я с трудом выпустила пар, выдавив два слова. Прожечь взглядом нахально скалящуюся тыквину не получилось и тогда я со всей силы пнула это чудовище ногой, мечтая чтобы на его месте оказался кое-кто другой.

Отомстив тыкве, я швырнула её к кустам. Обрадованные таким подарком лошади, привязанные к деревцу, тут же приступили к трапезе.

— Ну, ты ж хотела обратить на себя его внимание!.. — Напомнила мне подруга, пожимая плечами.

Следующая догадка поразила меня не меньше, чем первая. У меня даже челюсть отвисла.

— Фая, ты же стражу несла… Как ты могла позволить ему такое?!

По её физиономии стало понятно, что подруга не просто допустила выходку, всячески поощряла, но и лично помогала господину советнику вносить некоторые изменения в "лицо" тыквы. Чёткость её руки и фантазия прослеживались в выпученных пустых глазницах тыквенной башки.

— Надеюсь, вы мило пообщались! — скрежеща зубами рявкнула я и, побрела к своей кобыле, демонстративно показывая, что предательство разрушило наши дружеские отношения если не раз и навсегда, то до обеда точно!

Тайрелл был неподалеку, конечно, всё видел (в этом сомнений нет, потому что он сиял как ясно солнышко при виде моей кислой мины). Советник уже умытый, причёсанный и довольный стоял у осёдланного чёрного скакуна. Похлопывая коня по шее, он не отводил хитрых блестящих глаз от меня. Я демонстративно оскалилась, и с деловитым видом взгромоздилась в седло. Кухарь бегал вокруг лошадей и ругался так, что знали бы кобылки какие слова он к ним применял, то на его морщинистом лбу красовался бы шикарный отпечаток копыта.