Евгений Перов - Черные клинки. Ветер войны

Пленник отполз к своим кольям и принялся жадно поглощать пищу.

— Абигор, — первый раз за все время Бенжу заговорил с дикарем.

Варвар прервал трапезу и снова поднял глаза. Показалось, что в них промелькнул проблеск разума. Но бывший вождь тут же снова вернулся к пожиранию объедков, с трудом отрывая куски мяса ломаными зубами и глотая их, почти не жуя. Бенжу мысленно выругался. Неизвестно даже, в состоянии ли этот дикарь понимать человеческую речь после всего, что ему пришлось вытерпеть. Не говоря уже о том поручении, что Бенжу собирался ему дать.

— Ар акхмэ иб ша #, — предпринял он еще одну попытку, на этот раз обратившись к пленнику на языке Первородных.

# — я приветствую тебя, друг

Абигор замер. Только что с трудом отгрызенный кусок мяса выпал из его рта. Он повернул голову и уставился на Бенжу. Тяжелые мешки оттягивали нижние веки пленника — казалось, что глаза вот-вот выскочат из орбит.

— Ар акхмэ иб ша, — повторил приветствие Бенжу.

Спина варвара выпрямилась. Он сразу же стал казаться больше и опаснее. Расплющенные губы разомкнулись, и из его глотки раздался звук, похожий на скрежет трущихся друг о друга ржавых железок.

— Ар хэме ша ба ин #, — вернул приветствие Абигор.

# — я отвечаю своему другу тем же

Бенжу почувствовал, как волна облегчения поднимается по ногам и теплом разливается по всему телу.

— Меня послал человек, которого вы зовете Учитель, — сказал он, уверенный, что варвар все понимает.

Абигор кивнул.

— Передай мое послание Херкулу, — приказал Бенжу.

Наемник

Повозка медленно покачивалась из стороны в сторону. Каждое покачивание сопровождалось раздирающим барабанные перепонки и сводящим с ума скрипом колес. Почти все основание телеги занимала большая клетка из толстых металлических прутьев. Прутья не защищали от палящего солнца, а клубящаяся пыль не давала нормально дышать. И все же мужчины, прикованные к длинной скамье внутри клетки, отдали бы многое, чтобы эта поездка продолжалась как можно дольше.

Но отдавать всем им было нечего.

Денар попытался закрыть рот и нос рукавом. Особо лучше не стало. Сидящий рядом гном со сломанным носом усмехнулся, но тут же и сам зашелся кашлем.

— После пары дней на рудниках этот воздух покажется тебе таким же чистым, как в утреннем лесу, — сказал коротышка, когда смог нормально дышать — Поверь, салага, уж я знаю, о чем говорю!

Гном снова принялся кашлять, а затем сплюнул себе под ноги.

Денар изучил собеседника. Все его лицо покрывали глубокие морщины, забитые грязью. Немытые и спутанные рыжие волосы болтались почти до плеч.

— Ты что же, уже бывал там? — спросил Денар.

— Бывал! — фыркнул гном. — Четыре года в первый раз и двенадцать лет во второй!

Гномы живут намного дольше людей и такой срок для них не означает треть жизни, но шестнадцать лет, проведенных на рудниках, никому не покажутся пролетевшими незаметно.

— Сколько же в этот раз? — поинтересовался человек — старик, сидящий по другую сторону от гнома.

Коротышка повернулся к новому собеседнику.

— Двадцать два года! — почти гордо ответил он.

Старик присвистнул.

— Похоже, мне не суждено увидеть день твоей свободы.

Гном обрадовался возможности почесать языком.

— Старик, лучше спроси, за что эти собаки отправили Хасана крошить камни!

— И за что же?

Коротышка ударил себя в грудь кулаком, заставив цепь звякнуть.

— Я, Хасан, единственный, кто смог трижды обокрасть королевский дворец!

— Постой, постой, — вмешался Денар, — хочешь сказать, что ты три раза попался на одном и том же деле?!

Старик захохотал. Гном насупил густые брови.

— Вот еще! Никто не слышит и не видит Хасана, когда тот за работой.

— Как же тогда ты оказался в нашей компании? — съехидничал старик.

Хасан принялся бормотать ругательства на гномьем.

— Меня предали. Но, клянусь Асаху, я еще поквитаюсь! Ни одна тюрьма не удержит Хасана! — он вскочил на ноги и воздел скованные руки к небу, потрясая цепями.

Тут же стражник, сопровождающий повозку с узниками, ударил по решетке древком копья.

— Живо заткнулись!

Хасан злобно зыркнул на стражника, но все же сел на место и замолчал.

Повозка продолжала скрипеть и покачиваться, медленно двигаясь к своей цели. И с каждым поворотом колеса росло отчаяние.

После ареста Денар очнулся в тесной камере с малюсеньким окошком и потолком, явно рассчитанном на местных: настолько низким, что он едва-едва не упирался в него головою, стоило ему выпрямиться.

Он сидел в полном одиночестве, наедине со своими невеселыми мыслями. Утром и вечером в дверное окошко просовывали миску с похлебкой и стакан воды. На этом контакты с внешним миром заканчивались.

Но через пару дней к Денару пришел посетитель.

Он!

Денар не поверил собственным глазам, когда в дверях маленькой камеры появился одетый с иголочки и самодовольно ухмыляющийся Бенжу Мореллон.

…Его враг какое-то время просто пристально смотрел, не говоря ни слова. Наконец Бенжу заговорил:

— Возможно, тебе трудно в это поверить, наемник, но я не держу на тебя зла.

В это и вправду было трудно поверить.

— Проклятье! Ты же мог просто оставить чертовых магов и идти своей дорогой, — продолжил Бенжу, — что тобой двигало?

— Что сделано — то сделано, — Денар сплюнул. Ему хотелось, чтобы этот человек ушел, желательно — сразу в ад.

Бенжу кивнул.

— Да, ты прав. Но я хочу знать кое-что еще, — он снова принялся вглядываться Денару в лицо. — Откуда ты меня знаешь? То есть, я имею в виду, до того как наши интересы столкнулись здесь на Перешейке. Я абсолютно уверен, что раньше мы не встречались.

Денар усмехнулся. Вначале он хотел послать Бенжу ко всем подземным демонам… но внезапно передумал. Эта ноша давила на сердце уже целых десять лет. Да и какой теперь смысл скрывать правду? Денар заговорил…

Все время, пока продолжался рассказ, Бенжу внимательно слушал. Когда Денар закончил говорить, на какой-то короткий момент ему показалось, что в глазах врага промелькнуло сожаление или даже сочувствие.

Они оба молчали.

— Мне жаль, что твоя женщина умерла, — Бенжу первым нарушил тишину, — хоть я и не считаю себя виновным в ее смерти. Это было делом рук моего отца, и уж поверь, великий генерал Беар Мореллон делал вещи и похуже.

Денар знал о суровом характере генерала. Он сам стал свидетелем, как его командующий приказал вырезать целую деревню за отказ старейшины выдать бессов-лазутчиков.

Тем временем Бенжу продолжал.

— Печально, что мы не встретились при других обстоятельствах. Возможно, ты был бы мне благодарен.

Денар не успел ничего ответить, как Бенжу приблизился.