Елена Звездная - Путь к власти [СИ]

Тяжела доля жены в племени Черного Волка.

Как заалел восток поднялся воин, на Делаю взглянул, но вышел молча, только на пороге услышала:

— Вернусь, когда солнце будет в зените!

Смотрела Делайя в потолок долго. Не было больше слез, не плачут дочери племени Белого Тигра! Год ей в плену быть, а там… если не отпустит Рхард, сможет она сбежать. Границы племени волков только раз в год открыты в первую летнюю ночь. А сейчас сильной нужно быть, мужу угодить, чтобы не избил за нерадивость.

Поднялась. Осмотрела платья, что в углу были на ларе. Выбрала темное, с рукавами серебром расшитыми. Надела, принялась гребень искать. В племени Белого Тигра гребень и зеркало дарили невесте мужа родственники, чтобы была лицом милая, а мужу послушная. Но не нашла зеркала, а гребень был среди украшений. Красивый, из кости.

Споро волосы причесала, косу заплела, в косу вплела ленту зеленую. Торопливо ведра взяла, за водой идти нужно было.

Рано вставали жены в племени Черного Волка, у колодца их было больше, чем пальцев на руках. Колодец Делайя еще вчера заметила, трудно не заметить было каменную ограду, да приспособление странное, не цепь с бревном, а журавль, как у древних.

Жены волков ее издали увидали. Поняла Делайя, что отличается от них не только светлой кожей да волосами цвета меда осеннего. Жены в племени Черного Волка черное и носили, из одежды штаны, да рубахи, а она в платье цветном. Волосы короткие у всех, у кого короче та и счастливее на мир смотрит, а у нее коса ниже пояса.

Подошла Делайя, поклонилась женщинам, встала очереди своей дожидаться. Смотрят на нее волчицы внимательно, но нет в их глазах тепла и интереса, только презрение.

И тут услышала она голос злой, полный ненависти:

— Пошла вон, дочь трусливого тигра! Нечего тебе у колодца стоять, ты не нашего племени!

Боялась этого Делайя, страшилась. В племени Белого Тигра жен из других племен к колодцу не допускали… Но нет в ее доме другой, что могла бы воду принести, а Рхард вернется, обед ждать будет. Как же без воды!

Умна была Делайя, не стала страх показывать. Обернулась медленно, с улыбкой приветливой. Стояла позади нее волчица в платье, с волосами распущенными, та, что предала ее воина, та, для которой дом был построен, та, которую украшения и дары ожидали. Красива волчица, глаза синие, губы цвета вишни спелой, грудь высокая, бедра округлые и сама статная, гордая, сильная… яростная. Кольнуло подозрение, тихим голосом вопросила Делайя:

— Имя тебе отцом данное… Яра?

Спросила, по вздрогнувшей волчице поняла, что права оказалась. Обида затопила, да тут же схлынула. Не время волю давать обиде и гневу, но и Деярой она не будет!

— Не тебе мое имя спрашивать, грязь под копытами воинов наших! — не говорила Яра — рычала. — Ты танец у костра не танцевала, перед всем племенем женой не стала, год пройдет, и вышвырну тело твое из своего дома!

Гневные слова хотелось в лицо волчице бросить, а сдержалась. Видела, что заинтересованно их жены волков слушают. Знала, что от слов ее многое зависеть будет.

— Мы крови одной с мужем моим Рхардом Стражем, пятым волком, — говорила Делайя громко, уверенно, — кровью связны, значит кровь во мне племени Черного Волка, и по праву я у колодца стою!

С одобрением на нее женщины посмотрели, признали ее право брать воду племени. Но злоба была в глазах Яры, ненавистью исказилось лицо красивое, сорвались с губ слова страшные:

— Ходи, дочь трусливого тигра, ходи, да оглядывайся!

Не пожелала Яра стоять позади дочери чужого племени, развернулась, ушла с пустыми ведрами, неся в дом вождя примету плохую.

Молча ждала очереди своей Делайя, а как подошла к колодцу, положила ведра, в них вода полилась. А женщина с волосами до плеч, второй раз опускает палку, набирает воду, да во второе ведро выливает.

— Не умеешь ты тсаром пользоваться, — женщина смотрела с улыбкой, — вот и помогла. Я Арша, первая жена вождя Рырга.

— Я Делайя… — и поклонилась в благодарность.

Прыгала в стремнину, а и под водой пламя оказалось. Если Арша жена первая, то Яра вторая… Не упустит Арша возможности испортить Яре жизнь, да руками Делайи действовать хочет.

— Дом мой вон там, — Арша взяла ведра, — приходи, в моем доме ты гость званный.

Поклонилась снова, а не ответила ничего — не хотела между двух огней ходить.

Большие были ведра в племени Черного Волка, в родном селении в таких рабы воду носили, а вот и пришлось самой. Дошла до дома, посмотрела на него. Хороший дом Рхард построил, выделяется среди всех и высотой и крепостью. Не косой, как дом по левую руку, крыша не валится, как в доме на два в сторону правой руки. Хороший дом, да в племени Белого Тигра в таких скот держали.

Вошла, осмотрелась. Видно, что не было в доме руки женской. Да и как домом то назвать? Одна комната всего, хоть и большая, как две светлицы. Три окна, проемы бычьим пузырем заделаны. И света от таких окон мало, но и не заглянет никто. Заборов в племени не было, мимо дома каждый мог пройти. На дверях только шкура — заходи кто желает, ни засовов, ни дверей нет! Очаг в стене дальней, от него труба каменная. Как на открытом огне готовить? И не спечешь тут сдобы пышной, пирогов румяных, мясо с пряностями. У волков вместо хлеба, что на столе царем возвышается, только лепешки плоские!

Да делать нечего. Из жара, что с ночи горел, разожгла огонь. Мясо резала тонко, на камни от жара красные укладывала осторожно.

Муку нашла в кувшине. Грубая мука, не белая, и тесто грубое, хоть и на кислом молоке замешивала. Нашла камень плоский, тоже новый совсем, в очаге уместила, на нем и жарила. Тяжело на коленях перед очагом сидеть, да не печка это, жар терпеть придется.

Жарилось мясо, переворачивала костяной ухваткой, а лепешки выходили красивые, не то, что та, с плесенью. На молоке кислом тесто поднималось, почти как пышные блины, что маслом сдабривались, с медом на стол подавались.

Долго лепешки пекла, на тарелке горкой возвышались, вровень с кувшином. Мясо складывала на вторую тарелку, тонкими пластинками жарилось быстро, недаром старательно резала.

Как закончила и солнце в зените стояло. Едва умыться успела, вошел Рхард. На стол смотрел — чистый, вымытый до светлого дерева, на мясо, уложенное в тарелку хозяина дожидаться, на лепешки пышные, румяные, на воду, в глиняной чаше, не в кувшине.

— Не так глупы и неумелы дочери Белого Тигра, — в голосе удивление, — порадовала ты меня Деяра.

Как ножом резало имя это, не сдержалась Делайя:

— Дарой буду!

Тяжелым стал взгляд Рхарда, не желал он, чтобы жена без его разрешения слово держала.

— Деярой!

Вскинула голову Делайя, в глазах злость, руки в кулаки сжались. Как не умна была, а кровь молодая кипела.