Елена Звездная - Киран. Дочь воина [СИ]

— Я хороший!

— Да-да.

— Нет, я злой!

— Да-да…

— Женщина, ты меня слушаешь?

— Да…

Бракованный двигатель! Пять утра! Пять! Я спать хочу! Я есть хочу! Я хочу выпить… Я всю ночь слушала душевные излияния начинающего алкоголика, который вот только сейчас осознал, что его никто в этой жизни не понимает!

— Ты меня уважаешь? — с угрозой вопросил варвар, дорвавшийся до огненной воды.

— Больше не дам! — упрямо стою на своем.

— Ик!

Подавив раздражение, начинаю гладить его по головке, приговаривая:

— Нрого хороший. Нрого пора спать. Нрого пойдет в кроватку…

— Нрого не хочет спать. Нрого хочет Киру!

— Кира хочет в туалет! — я вырвалась и пошла в нужную комнатку… двадцать седьмой раз за ночь.

Отчаянно хотелось спать. Просто привалиться к стеночке и заснуть. Вот так вот подойти к стене, медленно сползти вниз, и прикрыть глазки хоть на пару минут…

— Кира, не в туалете же!

Совсем забыла, что не успела отключить Микаэллу. Моя верная подруга бдила со мной всю эту ночь, правда у нее имелось кофе.

— Не могу больше, — заныла я.

— Еще немного, уже утро почти.

— Ыыыыы…

— Кирюсь, зато такой танец был.

Я не выдержала и рассмеялась. Да, танцевал Нрого знатно. На кровати, и изображая меня, для чего в мое платье и вырядился. Его танец был нечто — кровать не выжила!

В двери постучали, и раздался голос в дубль пьяного воина:

— Кирррааааааа…

— Ыыы… — завыла я.

— Киррра, Нрого скучать сильно-сильно…

— А что б тебя! — выдала я отчаянным шепотом.

— Дай ему пару таблеток, может уснет, — предложила Мика.

— Он бутыль мартини выхлебал и вот результат! — напомнила я.

Мика тяжело вздохнула и начала командовать:

— Так, немедленно бери себя в руки. Иди, порань что-то, накапай кровякой на себя, него и кровать, и вали спать в свою спальню! Двери запри, кстати.

— Не поможет… один раз он их уже выбил…

Мы разом и грустно вздохнули. Маму бы сюда, но ее так накачали успокоительными, что она просто в отключке… И вдруг я вспомнила!

— Фрукты!

— Что? — Микаэлла посмотрела на меня с тревогой.

— Нрого сказал, что в них что-то сонное! — я подскочила. — Точно, фрукты!

— Эээ…

— Микусь, все. Сейчас все будет хорошо.

— Ладно, но меня не отключай… на всякий случай.

Когда я выбежала из туалета, обнаружила Нрого, сидящим перед дверью и дожидающимся меня.

— Животик болит? — жалостливо спросили у меня.

Двадцать семь походов в туалет за ночь, это уже не «животик болит», это уже скорую вызывать надо! Но не будем о грустном.

— Кира хочет фруктов, — я взяла Нрого за лапищу и потянула к столу. — Кира хочет кушать.

— Нрого хочет Киру, — ответили мне.

— Нрого кушать, а потом нести Киру в постельку, — пообещала я.

После этого громила согласился дойти до стола. И даже сел, и даже послушно начал кушать фрукты, поглаживая меня по коленке… К концу подноса, движения его руки замедлились, глаза начали закрываться… А за окнами начинался рассвет.

— Все, Нрого, теперь идем спатки.

— С Кирой? — вопросили у меня.

— А как же, — я подхватила сейр и потопала в спальню.

К слову Мика уже вырубилась, но держала сейр, и спала в сидячем положении. Я улыбнулась, написала ей сообщение, что все в порядке и вырубила связь. Нрого покорно шел за мной.

В спальне он позволил себя раздеть, причем я сняла, только платье, брюки ему оставила… он их сам взялся снимать, я же так в белье и легла. Воин устроился рядом. Потом я вспомнила, что не имитировала потерю невинности. Попыталась встать, но пьяный и сонный удержал.

— Нрого, мне нужен ножик, — решила я быть правдивой.

Неизвестно как и откуда (раздевался же), воин извлек нож и дал его мне.

Взяв убивец, я задумалась, где сделать надрез, чтобы не больно было. Самое не больное, это подрезать Нрого. Он все равно ничего не почувствует. Но это было бы не честно с моей стороны.

Эх — резанув палец я взвыла, и начала сцеживать кровь. На простынь, на себя, на него… помазала там у него, чтоб было, и у себя на бедрах тоже изобразила кровавые разводья. На простыне, правда, совсем мало получилось, но… но учитывая тот разгром что в гостиной, вполне можно представить, что тут уже только остатки. И посасывая пальчик, я так и уснула, рядом с сопящим и дышащим перегаром Нрого.

Сплю… где-то там, в отдалении началось утро. Доносятся хриплые отрывистые крики, что-то где-то гремит… А кто-то сопит… и перегар такой!

— Микусь, завязываем с зюзей, — пробормотала я, переворачиваясь на другой бок.

Сопеть перестали. Но перегар все еще убийственный… хотя мне все равно.

Наверное, я снова вырубилась, потому что снилась мне Гетака, на которой мы с мамой отдыхали прошлым летом. И мы бегали по берегу и кидались друг в друга орешками, вместо того, чтобы их есть… Летели брызги, сияло солнце, чайки слетались на бездарно разбрасываемое угощение и тут…

— Киран!

Глухой, мужской голос едва не вырвал из сна. Но мы люди привычные и я привычно нащупала подушку и прицельно запустила аккурат в направлении, откуда послышался голос. А с прицелом у меня всегда хорошо было.

— Тьфу! Киран!

Молча шарю в поиске второй подушки. Сначала она как-то не поддавалась, но потом Мика с нее слезла, и я отправила повторный снаряд по траектории первого. Бах… полное попадание.

Блаженство… И я вновь погружаюсь в сон, где есть я, мама и теплый океан…

— Киран!

— Ген нестабильный! — натянула одеяло на голову и прорычала. — Если я сейчас встану, порву всех к бракованному двигателю!

И снова тишина… и хорошо… и я сплю…

— КИРАН МАКВАРРАС!

От такого вопля я подскочила на месте, а дальше чисто на автомате:

— Все, кусок урана, я по утрам злая! — вскочила с постели, протерла глаза и…

И тут зазвонил сейр.

И вот странное дело, эта мелодия входящего от Исинхая меня всегда будит гарантировано. И мозги знатно прочищает, а тут… Я грохнулась обратно на постель, застонала, так как голова болела нещадно, после потянулась к устройству, и ответила на звонок.

Из сейра раздалось:

— Кира, девочка моя маленькая, ты как?

— Я? — простонала, всхлипнула, начала жаловаться. — Я не спала всю ночь… Мне плохо… Все болит… ощущение такое, словно по мне стадо бегемотов промчалось… раз двадцать! Спать хочу! А он вопит, атом нестабильный!

— Кто вопит? — у Исинхая начали глаза медленно увеличиваться.

— Кто?! — пробормотала я.

И тут все вспомнила. В смысле — ВСЕ! Медленно подняла голову и увидела стоящего в дверях отца… подушки, обе, валялись у его ног… А глаза злые!

И тут папандр прорычал:

— Переговорное устройство!

И все бы ничего, но слева от меня раздался не менее гневный рык: