О Зеленжар - Книга Зимы [СИ]

За этими мыслями она вернулась к лазарету. Заходить внутрь не хотелось. Она села неподалеку от него и вновь рассмотрела жемчужину на веревочке. Та призывно переливалась, будоража любопытство. Появилась рискованная идея настроиться на этот артефакт и тем самым узнать его свойства, но здравый смысл все еще останавливал ее. Она подбросила монетку, чтобы принять решение, и судьба сказала ей «нет». После этого тифлингесса вспомнила о Тиморе.

— Улыбающаяся Леди, благодарю тебя за твою благосклонность, — зашептала она, сжимая маленький амулет на запястье.

Молитву ее прервало внезапное появление нескольких гвардейцев. Она узнала Элледина, Арадрива, но тут было и трое других, имена которых она не знала. Эльфы юркнули под полог, не дав себя разглядеть, а мгновение спустя в лазарете поднялась суматоха. Девушка подошла поближе, чтобы все хорошенько расслышать. Она аккуратно заглянула внутрь.

Пятеро эльфов о чем-то громко шептались с послушниками. Было заметно их нетерпение и раздражение, но детали разговора почти не долетали до девушки. Она рассмотрела трех незнакомых. Один с волнистыми медно-рыжими волосами, заплетенными в короткий хвост, другой, пониже ростом всех пятерых, с длинными гладкими абсолютно черными волосами, собранными в аккуратную прическу, и третий, с неровно подстриженными пепельными волосами и челкой скрывающей, почти половину лица. Кажется, у пепельноволосого приметно не хватало кончика левого уха. Каленгил, все еще довольно бледный, встал с койки и начал надевать сапоги. Послушница подбежала к нему и уже довольно громко затараторила:

— Ну-ка вернись в постель! Ты еще не до конца оправился!

— Нет, я пойду, — спокойно ответил зеленый, — не так уж мне и плохо, чтобы и дальше питаться вашей отвратительной кашей.

Послушница вспыхнула на это замечание, а несколько больных захихикали.

— Хорошо, раз уж у тебя есть силы паясничать, выметайся, — заворчала она. — Сил моих нет терпеть, как Нежность не убил вас всех, болваны?

В этот момент из-за занавески вышла Эрта, без мехового плаща и рогатого убора. Руки ее были по локоть в крови. Послушница тотчас подбежала к ней и начала поливать ладони из кувшина, пока та мыла их над большой медной чашей. Она глянула на гвардейцев и зарычала:

— Что делать тут, много цветных тварь?!

От ее крика несколько до этого мирно дремавших пациентов повскакивали в тревоге.

Следом из-за занавески вышел Янтарь.

— Тише, — сказала он усталым голосом, — ты сейчас всех распугаешь.

— Янтарь, друг, как там дела? — спросил Элледин. Он полностью проигнорировал возмущение Эрты. — Вы очень долго не выходили.

— Было много осколков от доспеха, — ответил жрец. Его руки тоже были в крови, и он остервенело принялся оттирать их губкой прямо во время разговора. — В основном, в грудной клетке. Вынуть нужно было все и поскорее, поэтому не отвлекались. Наконец, закончили.

— Как он? — взволнованно спросил золотоволосый. — В сознании?

— Ничего, — хмыкнул драколюд. — У него сильное сердце, выдержало и болевой шок, и переохлаждение, и потерю крови. Были опасения, что умрет в процессе, но обошлось. Сейчас он без сознания, и его лучше не тревожить, чтобы не усугублять страдания.

— Я срастить рука, нога, — вставила пару слов Эрта. — Он нельзя шевелить! Тварь уходить! — она вновь постепенно перешла на крик.

Элледин спокойно отреагировал на вопли женщины. Только вздохнул:

— Что ж… Он огорчится, что пропустит церемонию, но его здоровье сейчас важнее сантиментов. Пожалуйста, держи нас в курсе, Янтарь, — он повернулся к путникам и сказал им какую-то короткую фразу, после чего они всей гурьбой, вместе с Каленгилом, устремились на выход.

Рыжий эльф заметил Кьяру.

— Оруженосец? — сказал он звонко и певуче. — Сторожишь палатку от зубной феи?

— Да, — весело подхватила девушка. Настроение у нее было на редкость хорошее. — От любых фей, исчадий и остроухих недоумков.

— Не бойся, оруженосец, феи не любят запах серы, — насмешливо продолжил рыжий. Он был бы симпатичным, будь у него более выразительные брови. Улыбка у него была широкая и насмешливая, а в зелено-карьих глазах плясали отблески золотистой ауры.

— Отстань от нее, — осадил его Элледин. — Она действительно охраняет.

— Ага, вчерашний день, — усмехнулся зеленоглазый, а затем вновь обратился прямо к девушке. — Не серчайте, не каждый день увидишь женщину с хвостом. Принял вас за гончую йет [37] Гончая йет — злая фея в образе огромной собаки с человеческим лицом. Солнечный свет способен прогнать ее .

Кьяра улыбнулась в ответ, демонстрируя острые клыки, а эльфы продолжили свой путь. Колкости рыжего были не так уж страшны. Эридан умел и жестче обласкать.

Проходя мимо, Арадрив остановился и сказал ей:

— Эридан сегодня не встанет и завтра, наверное, тоже, так что лучше бы ты пошла отдыхать.

— Я уже отдохнула, — ответила Кьяра. — Скажи, Арадрив, а Нежность — это какой-то титул?

Синевласый немного задумался.

— Я мало что знаю, — наконец проговорил он. — Нежность Ледяной Девы — название ледяного топора, который был избран Госпожой Зимы в качестве своего священного оружия. Возможно, это и титул. Возможно, нет.

— Вот оно что, — хмыкнула чародейка. — На какую церемонию вы собирались?

— Сегодня будем хоронить и оплакивать наших павших, — ответил эльф. — Что ж, не буду отвлекать тебя от караула.

Он пошел следом за своими товарищами. В нем не было и следа того придурковатого, насмешливого мальчика, каким он предстал перед ней раньше. Эта необычайная серьезность в лице и тоне голоса была понятна Кьяре. Потерять товарищей — это очень горько. Сама тифлингесса была далека от понятий семьи, как того надежного убежища, где тебя примут и полюбят несмотря на твои ошибки, даже если весь мир отвернется. С одной стороны она цинично отвергала подобное понятие, как неизбежность проявления слабости, мягкого подбрюшия, а значит, возможности для врагов нанести удар точнее и смертоносней. С другой стороны, что-то было гипнотическое в безусловной искренней любви и чувстве безопасности. Хоть она и считала себя прожженной, но порой и у нее возникали моменты сентиментальности.

Девушка устроилась неподалеку от полога, в густой тени шатра, и снова погрузилась в созерцание.

Лагерь постепенно проснулся, оживился. Мимо туда-сюда засуетились солдаты и рабочие, в основном люди и эльфы. Ни одного тифлинга или полуорка. Какое расистское войско, подумалось Кьяре. Видимо Эридан испытывал глубокое предубеждение к ее собратьям. Что за снобизм!

Вскоре ей стало скучно наблюдать, как палатки покрываются снегом, и она все же решилась рискнуть с жемчужиной. Потратив пару часов на настройку, чародейка обнаружила, что данная штучка способна держать концентрацию на заклинании вместо заклинателя, отчего возможности владельца артефакта расширялись. Сама девушка редко пользовалась подобной магией, поскольку в бою всегда был риск потерять сосредоточенность из-за боли и банальной неразберихи вокруг. Попусту тратить силы она не любила, но вещь все равно была полезная.