О Зеленжар - Книга Зимы [СИ]

— Ты умеешь петь? — спросил эльф, выпив порцию лунных слез.

— То, что мы называемся Арфистами, не значит, что мы сплошь артисты, — ответил тот с улыбкой.

— Ничего, ты быстро научишься, — равнодушно ответил Эридан.

Он не соврал. Сначала Арфист терпел. Оторванные ногти только забавляли его, но когда не без помощи солдат Эридан срезал с него первый крупный лоскут кожи, настроение пленного резко изменилось. Сначала он рассказал все, что знал, и с каждым новым лоскутом он рассказывал все больше и больше, словно второпях зачитывал молитву, но боги были безучастны. Иногда он терял сознание, но и это его не спасало.

— Я рассказал все, что мог, — простонал он, наконец, после нескольких часов боли, нескольких обмороков, сорвавшегося от криков голоса.

Эридан слегка улыбнулся:

— Я же сказал, что ты будешь петь, словно небожитель. У тебя теперь есть и два прекрасных крыла. Хочешь взглянуть?

Эльф повернул голову несчастному таким образом, чтобы тот смог бросить взгляд за спину и увидеть, как содранная кожа на ней свисает двумя огромными кровоточащими лоскутами, обнажая красную плоть. Арфист снова зашелся криком.

Через некоторое время пленник умер, не выдержав боли, переохлаждения и потери крови. А он долго продержался, подумал Эридан. Обычно все веселье заканчивалось часа через четыре. Этого хватило на семь.

— Будете говорить об этом — присоединитесь к нему, — сказал Эридан бело-зеленым стражникам, помогавшим ему в пытках, и те только молча закивали в ответ.

Запал злости пропал, оставив только горькую пустоту. Перед ним был труп изувеченного человека, результат его работы. Кожу с лица он снять так и не успел.

Стерев с себя чужую кровь, Эридан вышел из палатки и двинулся к телам гвардейцев. Он посмотрел на их застывшие лица и в нем снова проснулся живой человек, а не бездушный палач. Ему было жаль парней, переживших схватку с королем фей и павших от рук жалких перевертышей и этих червей, считающих, что достойны хранить баланс сил. Сразу вспомнилась Кьяра. Она поступила очень подло, но стоило ли отправлять ее на смерть? Разве не взял он на себя ответственность за нее, когда посвятил в оруженосцы? Он вздохнул.

— Эрта! — громко позвал он рогатую заклинательницу. — Я хочу, чтобы ты нашла Кьяру и проследила за ее безопасностью.

— Зачем тогда выгнать? — возмутилась женщина.

— Хотел проучить, — со вздохом ответил эльф. — Думал, что она достойна смерти, но понял, что не хочу этого. Рано или поздно она поймет, что в Стране Фей ей в одиночку не выжить, и вернется, а пока я хочу, чтобы ты проследила за ней.

— Дурачина лишь! — громко крикнула Эрта. — Давать ей волк, давать ей зелье! Наконец доходить! Мозг как еловый шишка! Ты делать, Эрта исправлять!

Она еще некоторое время разорялась, но вскоре успокоилась, и, приняв облик орла, устремилась в том направлении, которое указало ей заклинание поиска.

Вернулась она часов через десять, принесла израненного волка и рассказала все что видела. Эридан почувствовал странный гнев.

— Дракон не убить ее, а схватить и нести быстро-быстро, — говорила Эрта. — Потом я его потерять, заклинания поиска не работать. Эридан, тут быть магия, большая сила. Дракон такой не знать.

— Я понял, — произнес эльф одними губами.

Кому потребовался его оруженосец, оставалось для него загадкой, но все говорило о могущественной магии, а нет в Стране Фей созданий сильнее, чем архифеи. Эридан стиснул зубы. Как же ему захотелось отмотать время к прошлому утру и просто отлупить ее кнутом. Возможно это совпадение, но Лемифинви тоже не явился в его ловушку. Эридан скрипнул зубами. Оставалось только надеяться, что Владыка Шиповника не являлся большим любителем песен.

Кьяра ощутила падение в темноту, ее тело стало внезапно легким, невесомым, боль отступила, как и все мысли. Словно отстраненный наблюдатель, она смотрела на события своей жизни, проносящиеся мимо, ярко вспыхивающие и гаснущие словно светлячки. Лица дочери и мужа, мгновения триумфа после великой победы: все смешалось в сплошной океан, в котором тонуло ее сознание, пока окончательно не затухло.

Яркий свет пробудил ее из этого небытия. Он был резким, раздражающим. Чернота нехотя поддалась, отпуская Кьяру из своих объятий. Она медленно разомкнула веки. Свет резанул по глазам, вызывая слезы. Дернув головой, девушка почувствовала сильное сопротивление. Что-то удерживало ее тело.

Взгляд тифлингессы окончательно сфокусировался. Она пришла в себя в каком-то сумрачном месте. Свет солнца просачивался откуда-то с потолка, но она не могла пошевелить головой, чтобы оглядеться. Чародейка была примотана к чему-то твердому, наверное, стволу дерева или столбу. Даже во рту были жесткие, горькие на вкус лианы. Острые клыки вспороли тонкую древесину, и рот наполнился травянистой горечью. Пошевелив пальцами ног, девушка осознала, что находится в подвешенном состоянии. Боль, пробудившись ото сна, растеклась по многочисленным ушибам. Очень сильно ныл бок, которым она ударилась об дерево, и пронзенное иглами плечо. Скосив глаза, Кьяра обнаружила, что иглы пропали. Руки и ноги быстро занемели под тугими древесными узлами. Она пока жива и это главное. Этот факт оставил ее в легком недоумении. Разве деревянный дракон не собирался разорвать ее?

Кьяра обвела глазами помещение, в котором находилась. Это была своего рода огромная пещера, стены которой были увиты лианами. Вероятно, растения доходили до самого потолка и образовывали там своеобразный древесный купол. Кое-где лианы становились настолько толстыми, что походили на извилистые стволы деревьев. Повсюду яркими пятнами виднелись розовые цветы, наполняющие помещение приторно-сладким ароматом. Запах сразу напомнил о Саенис, этой рыжей сучке. Бросив взгляд вниз, Кьяра увидела, что висит не очень высоко от пола, всего в футах пяти-шести. По земле гигантскими зелено-коричневыми змеями тянулись лозы.

Раздалось пугающе знакомое потрескивание сучьев, и в пещеру, низко припадая к земле, вошел древесный дракон. Травы и лозы, составляющие его тело, лихорадочно шевелились, как клубок змей. Прямо на глазах места черных проплешин от ран, нанесенных Кьярой, зарастали новыми побегами, полупрозрачными на свету, на узловатом теле распускались розовые цветы с ярко-желтыми сердцевинками. Подняв ветвящуюся морду, дракон посмотрел на девушку узкими гнилушками глаз.

— Вы чуть не убили моего питомца, — раздался откуда-то незнакомый мужской голос, музыкальный, богатый интонациями. — Ты быстро раскусила его природу.

Из тени вышел мужчина, ростом заметно ниже среднего эльфа. Внимание привлекали копна вьющихся ярко-розовых волос и длинные острые уши, немного напоминающие кроличьи. Лицо незнакомца было тонким и угловатым, с большими миндалевидными глазами, сияющими ярко-зеленым светом. За спиной колыхались полупрозрачные розовые крылья, похожие на шелковый плащ. На аристократически тонких пальцах поблескивали закругленные когти. Он напоминал яркого мотылька.