Николай Воронков - Артефактор [СИ]

— И что? — Не понял я — Сейчас он принадлежит мне.

— Ваша семья не могла купить этот нож, Жаклин. Такие ножи просто не продаются. Их или воруют, или убивают владельца.

Это куда это она клонит? Дело, что ли, шьёт?

— Чтобы обвинять в воровстве или убийстве, вам для начала придётся назвать имя того самого архимага, которого я обворовал или убил. И даже одним таким предположением вы мне льстите. Надо же — невольно хмыкнул я — студент первокурсник обворовал архимага! Или даже убил. Так и загордиться недолго.

Следачка серьёзно смотрела на меня, и вдруг неожиданно встала женщина, сидевшая у стены. Ничего так, довольно приятная. Откровенно за сорок, но следит за собой. Простое строгое платье, волосы собраны в узел.

— Недавно вы вернулись из экспедиции в Мёртвые земли. Можно предположить, что этот нож вы своровали из общей добычи, и, как только вернулись в столицу, поспешили его продать.

Честно говоря, я опешил. Не настолько я известная личность, чтобы обо мне писали в газетах. Следили? Ну, может и так, но так можно узнать имя и прочее, а вот про экспедицию вряд ли. Получается, эта женщина из той службы, что подсовывала мне Герду?

— Предположить, конечно, можно — кивнул я — Как и то, что вы обе в сговоре с этим проходимцем Дюре. Он вам пообещал долю от продажи ножа, вот вы и стараетесь отобрать его у меня, а мне приписать какое-нибудь преступление и отправить подальше.

Следачка аж подскочила.

— Да как ты смеешь, сучонок! — зашипела она — Да я…

Стоявшая женщина сделал небольшой жест рукой, и следачка сразу заткнулась.

— И всё-таки, связь между возвращением экспедиции и продажей ножа слишком очевидная.

Я только пожал плечами.

— Очевидна связь только между возвращением и необходимостью платить за учёбу. А если вы попросите мага земли посмотреть находки экспедиции и нож, то он вам сразу скажет, что они из разных мест. Там, где работала экспедиция, почву можно назвать суглинком, а этот нож найден в землях, где почти чистый чернозём.

— Ты так хорошо разбираешься в почвах?

— Ну… глину с песком от чернозёма отличу.

Женщина долго молчала, разглядывая меня.

— Почему погибли люди? — вдруг спросила она.

Я насторожился.

— Это вы о чём?

— О твоей экспедиции — взгляд женщины стал жёстким.

— Это вам надо спрашивать у более умных — попробовал я увильнуть.

— Более умные остались в землях — женщина словно обвиняла меня в чём-то.

— Я не такой умный, поэтому старался быть сзади и не лез куда не надо. Так что и сказать мне особо нечего.

Похоже, женщина едва сдержалась, чтобы не выматериться.

— Ты видел как умирали люди?

Я невольно помрачнел.

— Первых пять, когда двое наткнулись на что-то непонятное, а потом их бросились спасать ещё трое. Остальные умирали уже в палатках.

— Почему ты им не помог?!

Я опешил от такого вопроса, не понимая о чём она говорит.

— Я же не целитель — наконец, сказал я — С больными работали целители, а те, кто остались на ногах, были на подсобных работах. На мне были дрова, вода и прочее по хозяйству.

У женщины вдруг побелели крылья носа.

— Почему ты не помог им в землях? Почему ты вообще допустил их туда?

Вот тут я вообще не понял. Кому я должен был помочь и каким образом? И как я кого-то мог не пустить в земли? Маги специально для этого приехали, тогда получается, что она говорит о гвардейках? Но с какой стати её так волнуют именно они, и при чём здесь я? Ну-ка, ну-ка, а ведь женщина своим гневом кого-то напоминает. Худощавость, взгляд, ярость. Точно, командирша гвардеек на неё была похожа и вела себя так же, вспыхивала, когда ей казалось, что что-то делается не так, как ей хочется. Родственница, что ли, а по возрасту, может быть, и дочь? Тогда понятно, почему она так бесится, но почему виноватым решила назначить меня?

— В плохих книжках герои частенько рыдают, бьются в истерике, размазывают сопли по лицу и вопят, что это именно они во всём виноваты, но я так делать не буду. Если уж вы знаете об экспедиции, то должны знать и то, что я был там на практике в составе группа студентов первокурсников. Не начальником экспедиции, не дипломированным магом, и даже не преподавателем. Ниже меня были только возницы и слуги, так что в сторону гвардеек я мог только смотреть, а на их командира ещё и с поклоном. Так что ваши претензии ко мне вообще непонятны.

Женщина меня словно не слышала, наливаясь яростью.

— Ты должен был её спасти!

Похоже, её переклинило от одного моего вида — дочь погибла, а я живой и рядом. А как бы я её дочь спасал? Эта гордячка смотрела на меня как на мусор, и любой мой совет или подсказку восприняла бы как оскорбление.

— Чтобы спастись, человек должен этого хотеть, должен быть готов подчиниться — и тут я сорвался, чувствуя, что женщина пошла вразнос, и моя смерть лишь вопрос нескольких минут — Вот ТЫ… готова подчиняться… МНЕ?! — заорал я.

Лицо женщины пошло пятнами, и я даже испугался, что её сейчас хватит удар. Но взгляд не отвёл, надеясь хоть этим сдержать её. Женщина стояла неподвижно, вперив в меня взгляд, но было полное впечатление, что она сейчас как бурлящий котёл. И рвануть этот котёл может в любой момент.

Медленно тянулись секунды, но вот что-то стало меняться. Сначала разжались кулаки, потом обмякли руки, потом и голова чуть качнулась на занемевшей шее. Вот женщина закрыла глаза, постояла немного, успокаивая дыхание, и через минуту заговорила вполне нормальным голосом.

— Ладно, оставим это пока. Нож мы забираем.

Ну нихрена себе! Это что, государственный грабёж?!

— Денег дадим, заплатить за учёбу хватит.

Охренеть какая щедрость! Я-то рассчитывал на семь-восемь тысяч, а мне дадут только полторы?! Начал было открывать рот, чтобы высказать всё, что я об этих уродах думаю, но женщина вдруг уточнила.

— Оплатить три года учёбы.

Три? Ну, тогда как-то более-менее. А женщина продолжила.

— Сейчас тебя отвезут в общежитие, а деньги привезут потом. Если понадобишься, мы тебя найдём.

Это что, типа, пригрозила? Или намекает, что я теперь у них на крючке? Ну-ну. Диплом мне не нужен, а из имущества только одежда. В любой момент выйду погулять и исчезну. Королевств и без этого достаточно.

На пороге обернулся, но так и не решил что сказать. До свидания? Нафиг бы мне эти грабители сдались. Прощайте? Слишком самоуверенно. Так что ушёл по-английски, не прощаясь.

В комнате установилась тишина. Женщина за столом настороженно смотрела на стоящую, и та вдруг криво усмехнулась.

— Что, Тенаса, страшно было?

Та кивнула.

— Если честно, то страшно. Думала, всё, здесь и останемся.

— Да, могло и такое случиться — женщина в задумчивости прошлась по комнате.

— Я только не поняла — чего ты вдруг про экспедицию вспомнила и так завелась? Ты же сказала парня про нож крутить, и сама же всё поломала.