Иван Булавин - Экипаж автобуса [СИ]

История эта началась около полугода назад, когда я, будучи студентом второго курса педагогического университета, возвращался домой с тренировки. Не то, чтобы я был хорошим спортсменом, но свободное время у меня имелось, и лучше было потратить его на что-то полезное. В отличие от своих менее удачливых сокурсников, я был избавлен от необходимости подрабатывать, отец мой, человек строгий, но далеко не бедный, разрешил мне самому выбрать интересную специальность, а также пообещал содержать все пять лет очного обучения. Я своего отца любил (странное слово «любил», как будто его уже нет, он-то есть, а вот я…), а потому старался быть хорошим сыном. Даже в армию на год сходил, чтобы его уважения добиться. Да и в учёбе старался, первый курс даже без четвёрок закончил. А в свободное время, вместо пьянок и веселья, решил заняться собой. Армия приучила меня к регулярным физическим упражнениям, и я, чтобы не терять форму, записался в секцию тайского бокса, благо, стоит недорого, и экипировка почти не нужна. Вот с такой тренировки я тогда и возвращался.

Был осенний вечер, хорошо помню, как холодный ветер шевелил мокрые после душа волосы. Автобуса ждать не пришлось, здесь у них конечная, в отстойнике постоянно два-три торчат, а один на самой остановке пассажиров собирает. Народу было немного, человек шесть или семь, я спокойно прошёл в самый конец, где присел у окна. А у окна напротив сидел ещё один спортсмен, из того же спорткомплекса, только со второго этажа, качок или лифтер, а может, всё сразу. В отличие от меня, матёрый профессионал, лёгкий свитер, казалось, вот-вот по швам разойдется на его могучих мускулах.

Чуть дальше сидели двое: мать и дочь. Женщина лет сорока, полная, но ещё довольно красивая, коротко стриженая и с замученным видом, а рядом с ней сидела девочка лет двенадцати, уткнувшаяся в телефон и заткнувшая уши наушниками. Бросилось в глаза, что мать кутается в тёплое пальто, хотя температура на улице приемлемая, а дочь одета в лёгкую джинсовую рубашку и такие же брюки, но, судя по виду, от холода не страдает.

У выхода присела блондинка, словно вышедшая из анекдота. Очень красивая, прическа и маникюр стоят, как зарплата среднего работяги, короткий плащ, десятисантиметровые шпильки и надменный взгляд. Единственное, что вызывало вопросы, чего она забыла в автобусе? Если богатый папик выгнал и машину отобрал, так ведь такси есть.

Последним пассажиром оказался интеллигентного вида пожилой мужчина в очках. Был он абсолютно седым и носил усы, тоже седые, а в руках (остались ещё такие динозавры) держал бумажную книгу.

В зеркале было видно водителя. Крепкий мужик лет сорока, одетый в чёрный свитер с закатанными рукавами. Был он, что называется, не нашей национальности, но не узбек, как большинство его коллег, а выходец с Северного Кавказа, даг или ингуш. Сейчас он дожидался положенного времени отправления, а попутно вяло переругивался с водителем такси через открытое окно.

Наконец, время подошло, в очередной раз послав оппонента (тоже нерусского) подальше, водитель закрыл окно, нажал на нужную кнопку, входные двери с лязгом затворились, и автобус начал выезжать с остановки. Пробки на дорогах, всегда появляющиеся к шести вечера, уже рассосались, поэтому скорость движения была приемлемой.

Пейзаж за окном был мне до боли знаком, поэтому я, чтобы хоть чем-то себя занять, полез за телефоном. Правда, достать его не успел. Вдруг стало темно, словно автобус заехал в тоннель, вот только не было у нас на пути никаких тоннелей, даже мостов не было. А следом водитель, включив свет в салоне, ударил по тормозам, да так резко, что пассажиры не усидели на местах. Пожилой интеллигент сидел спиной вперёд, я успел схватиться за поручень, мама поймала дочь на лету, качок даже на шелохнулся, слишком тяжёл, а блондинка растянулась на грязном полу. Я хотел ей помочь, но интеллигент успел раньше, аккуратно подхватив девушку за подмышки, он аккуратно посадил её на сидение. Я ждал гневной тирады в адрес водителя, но она предпочла промолчать.

Все немного растерялись, водитель пытался что-то рассмотреть в свете фар, но увиденное его не удовлетворило, прихватив фонарик, он открыл дверь и выскочил на улицу. Мы и сами пытались хоть что-то рассмотреть через окна, но бесполезно, темнота была непроглядной.

Водитель вернулся минут через десять, перелез в салон, оглядел пассажиров и объявил:

— Граждане, у меня плохие новости, мы в лесу, — речь была правильной, акцент почти не слышался.

— То есть, как это, в лесу? — встревоженно переспросил интеллигент. — Если мне память не изменяет, а она мне не изменяет, только что автобус по центру города ехал.

Водитель развёл руками.

— Сам не знаю, вы видели, темно стало, я затормозил. Вовремя затормозил, до дерева полметра осталось, чуть автобус не убил.

— Сохранность вашего автобуса, безусловно, важна, но лично я считаю, что самое время поискать путь обратно, — интеллигент сел на место и стал ждать реакции водителя.

— Нет пути, — спокойно ответил водитель. — Ночь, лес, поляна, вокруг деревья вековые. Не знаю, как сюда заехали, но город, когда он рядом, видно и слышно, особенно ночью, а там тишина. Сами посмотрите.

Он повернул нужную рукоятку, и двери открылись. Качок, оказавшийся самым смелым, шагнул наружу. Слышно было, как под его ногами трещат сухие ветки. Минут за пять он обошёл автобус, потом вернулся и молча сел на место.

— Ну? — поторопил я его.

— Всё так, как он сказал, только ещё хуже, — с недовольной гримасой поведал он.

— А точнее? — подала голос женщина, до того сидевшая молча.

— Вокруг нас лес, деревья растут плотно, подлеска почти нет, зато бурелом вокруг. Мы никак не могли сюда заехать, через чащу даже велосипед не проедет.

— Телепорт? — озвучил я то, что, уверен, у многих вертелось на языке.

— Позвольте, какой ещё телепорт? — интеллигент снова вскочил на ноги, — это какая-то глупая шутка, розыгрыш на скрытую камеру, мы переживаем, а кто-то смотрит и хохочет, так?

Водитель тяжело вздохнул.

— Точно, — продолжил интеллигент, — и провал во времени тоже, тогда был вечер, а теперь поздняя ночь. Нас усыпили каким-то газом, потом зацепили автобус вертолётом и поставили сюда. А он для вида изобразил торможение.

— Кто же будет для прикола вертолёт гонять? — спросил качок, — не стоит оно того.