Владислав Бобков - Чернокнижник. Неистовый маг 4 [AT]

С глухим стуком на снег рухнул замотанный в рваные лохмотья мужчина. Его тело в отчаянии дернулось, силясь подняться. Но силы окончательно его покинули, и он неподвижно замер. Лишь суровый ледяной ветер севера трепал его одежду, словно злобный пес хаоса пытающийся добраться до вкусных внутренностей.

– Папа! Папа! Пожалуйста, вставай! Не бросай нас, пожалуйста! – к упавшему бросились пара маленьких фигурок и склонившись принялись тормошить неподвижное тело.

Мимо проходили молчаливые темные фигуры. В этой серовато-белом ледяном тумане они выглядели призраками, которые непонятно почему задержались в этом бессердечном мире.

«Как же глупо» – подумал вождь одного из племен зверолюдов. Как звали раньше их народ было не важно, так как они лишились права использовать то название, когда посмели бросить свои земли, решив бежать, а не сражаться и… Несомненно сдохнуть в страшных муках, оставив свое мясо и душу на поживу беспощадным тварям хаоса.

Он прошел мимо детей, даже не бросив на них взгляд.

«Столь опытный воин, тратил всю еду на своих детей и сейчас он умрет, ведь у всех едва хватает сил чтобы тащить себя самих. Если бы он этого не делал, то выжил бы и отомстил. Теперь же умрет и он сам, и его дети. Глупец».

Айсек такой глупости не сделает. В груди волка-зверолюда расцвел отравленный цветок ярости, опаливший его душу. Он хотел отомстить за разрушенную родину, за тысячи убитых и конец их маленького мира.

Хаос.

Знали ли многочисленные племена зверолюдов востока об этой напасти? Вне всяких сомнений.

Жизнь странная штука. Так, различные беглецы из Империи вполне себе имели шансы устроиться у диких племен. Особенно привечали магов, так как единственное условие жизни у Союза племен было передача каких-либо полезных знаний Империи. Вторым же неофициальным условием являлся разрыв всех связей со старым миром.

Маги имели полезные знания и при этом им не нужны были все эти кузнецы и сложные инструменты, которых у племен не было. Поэтому они становились учителями и наставниками для молодых зверолюдов.

Иногда они вступали в связи с жителями племен и на свет появлялись люди, они считались полноценными жителями Союза. Ведь подчас в семье зверолюдов бывало рождались и человеческие дети. Вполне возможно, где-то давно у них в предках отметились представители людского рода.

Были среди беглецов и чернокнижники. Это были опасные, подчас безумные люди, внутри голов которых поселились столь неприятные твари, что было милосердием оборвать их жизни.

Союз племен жил на окраинах Империи, иногда покусывая могучего, но неповоротливого соседа за пятки. Легионы были неприспособленны для войны в густых джунглях. Их плотные построения разваливались и терялись в густой листве и переплетении вековых деревьев, чем и пользовался Союз.

Они считали себя готовыми к любой напасти. Джунгли были суровым местом и Империи в них стояла далеко не на первом месте. Разнообразные монстры, древние могильники.

Они ошибались.

Все началось постепенно. У Союза имелся запас золота или серебра дабы подкупать жадных имперцев, готовых предать свой народ и рассказать зверолюдам о интересующих их вещах.

Так, они прекрасно знали о распаде Империи и образовании множества королевств. Они затаились, внимательно следя за разворачивающимися событиями. Поэтому тот момент, когда началась мировая война стал для них самым ожидаемым.

Легионы покинули свои крепости или серьезно уменьшились в численности. Новообращенные королевства уже не могли позволить себе такие огромные гарнизоны по столь «неопасным» направлениям. Ведь теперь у их границ толпились новые враги.

Союз воспользовался этим по полной, грабя и убивая ненавистных имперцев столько сколько они смогли успеть.

Подчас это была резня, которая выходила за рамки всего допустимого. Война между Империей и зверолюдами видела разные вещи, но обычно соблюдались некоторые границы.

Но теперь словно нечто невидимое и гадкое в самом воздухе подталкивало молодых воинов Союза выплескивать всю свою ярость и гнев, раздувая ненависть до невиданных величин.

Один из вождей Союза племен Айсек считал, что именно этим они прогневали предков. Ничем иным кроме карой духов дальнейшее быть не могло.

Почему гниль хаоса начала расползаться именно на востоке? Он много раз задавал себе этот вопрос, пытаясь найти ответ.

Война набирала обороты. Люди резали друг друга с каждым месяцем и годом все активнее и без помощи зверолюдов.

Вот только в их боевых кличах все чаще стали звучать странные призывы. Иной раз сражающиеся имперцы останавливались и начинали заливаться болезненным хохотом. Безумцы потрясали оружием и возносили в небеса бессмысленные клятвы.

В такие моменты они были лакомой целью для лучников или арбалетчиков, позаимствовавших это вооружение у имперцев. Вот только вопреки здравому смыслу они не умирали и более того, не чувствовали боли.

Выдирая толстые болты из своих тел, они шагали вперед с улыбками, тяня следом по земле свои кишки. И они убивали, внося настоящее опустошение в ряды зверолюдов. Причем делали это столь страшно и кроваво, что даже у опытных воинов начинали дрожать поджилки.

Некоторые бросались в бой с яростными кличами, другие со стонами удовольствия, третьи неестественно молчаливо и безразлично.

Постепенно продвижение войск Союза вглубь территорий замедлилось, следом остановилось, а затем начало откатываться назад.

И теперь это были не храбрые воины племени, а трусливые, вздрагивающие от каждого шепота слабаки. Они кричали ссались ночью от кошмаров, преследующих их во сне и наяву. Некоторые перерезали сами себе глотки, другие пытались прихватить на тот свет побольше товарищей.

Айсек презирал этих трусов.

Он лично был там. На пропахшей гнилью и нечистотами земле и разрушенных деревнях, в которых выжившие, потеряв всякое человеческое или зверолюдское достоинство, рвали и пожирали своих бывших друзей и товарищей.

Он был там и видел поля, покрытые толстой пленкой живой плоти, которая содрогалась в пароксизмах агонии, расширяясь в стороны, выбрасывая новые и новые щупальца.

Но увиденное не сломало его, а лишь закалило.

Разбитые войска зверолюдов позорно откатились в свои земли и предпочли сделать вид, что ничего не было. Но вождь знал, что ничего еще не кончилось.

Первыми ласточками стали беженцы. Имперцы бежали прочь из королевств. Они были в столь сильном отчаянии, что предпочли идти почти на верную смерть к своим врагам, чем оставаться на родине.

Вначале их убивали. Вожди и старейшины рассудили, что такое количество новых членов Союза может быть опасным. Вот только их поток не то, что не снизился, он, наоборот, лишь увеличивался.