Анастасия Медведева - Это все - я! [СИ]

— О, в этом вся соль пророчества: никто не знает, какой у него охват. Возможно, в каждом клане найдется тот или иной представитель, способный перевернуть слова себе на пользу. К примеру, вампиры думают, что «не способный дышать» — это как раз про них. Они вообще не пользуются носом для насыщения легких кислородом, — Контрад отмахивается рукой, мол, «ну, ты поняла», — оборотни полагают, что среди них появится первый крылатый вид, — и монарх закатывает глаза, больше никак это не комментируя, — а наш замечательный главный Архимаг королевства думает, что оживут все мертвые.

— Почему? Из-за этого слово оборота? — удивленно уточняю.

— Да. К тому же он очень хочет оживить свою невесту, которую утащили вампиры пару лет назад, — невзначай выдает король.

— У Анвара была невеста? — изумленно переспрашиваю.

— Да, но я же говорю — несчастный случай, все дела, — вновь отмахивается Контрад.

— Вы же говорили, что стравили вампиров и магов, — припоминаю его же слова.

— Факт, — кивает король, — но ты знаешь, она сейчас вполне себе счастливая вампирша, так что никто по сути не умер.

— Вы ужасны! — протягиваю, отползая к спинке кровати.

— Милая, я продал душу дьяволу. Чего ты хочешь? — склоняет голову светловолосый монарх, рассматривая меня сверху вниз, — Но, если тебя утешит, девушка вовсе не была счастлива от перспективы стать женой Архимага. У Анвара и тогда характер был не сахар. И она с удовольствием сбежала с тем вампиром с моего безмолвного благословения. А уж то, что Анвар придумал себе про ее смерть — это его заморочки.

Ужасный человек. Хитрый и коварный.

Но до чего же обольстительный!

— Кстати, вы сказали, что у каждого клана есть свое видение пророчества. Выходит, его исполнения ждут не только вампиры, — замечаю, подняв указательный палец.

— Верно. Правда, тут такая загвоздка: и вампиры, и маги, и оборотни уверены, что пророчество сбудется лишь в том случае, когда дитя будет зачато в их клане. Соответственно — и видение последствий у каждого клана свое собственное, — протягивает Контрад.

— О! Тогда понятно, зачем Архимагу понадобился весь этот спектакль с поцелуями, — замечаю невзначай.

— Что-что? — так мило улыбнувшись и склонив голову в другую сторону, уточняет Контрад.

— Ну, в нашу первую встречу он пытался заверить меня, что мы — любовники, и что до моей потери памяти у нас был какой-то план. Я потом быстро раскусила его игру, но никак не могла понять — к чему это вообще было? — отвечаю легко и просто, — А теперь ясно, что он хотел зачать благословенный плод со мной, чтобы его возлюбленная вернулась к жизни — или как-то так.

— Милая… милая Марьянелла, — Контрад мягко подходит ко мне, а потом также мягко опускается на мою постель, подбираясь все ближе, — ты целовалась с Архимагом?..

— А вот у меня вопрос: для исполнения пророчества дева должна быть невинной или — и так сойдет?.. — отползая еще дальше, быстро уточняю.

Контрад останавливается. Задумывается.

— Казнить его я всегда успею, — протягивает он, а затем вновь награждает меня пристальным взглядом, — но ты подарила ему свой первый поцелуй в Сарамнии…

— Я не хотела, — признаюсь честно.

А потом вспоминаю, что-таки хотела…

— Плохая, плохая Марьянелла, — уже другим, совершенно незнакомым мне голосом, протягивает Контрад, а затем одним резким движением срывает с меня простынь.

— Ваше величество, при всем уважении, вы не сможете оправдаться перед обществом, если заберете честь леди до брака! — повышая голос, нервно выдаю, прикрывая руками все стратегически важные места.

Контрад вновь останавливается. Задумывается.

— Твои аргументы действуют мне на нервы, — замечает он.

— На то они и нужны, — замечаю в ответ.

— Ты не хочешь стать фавориткой короля? — подняв бровь, уточняет монарх.

— Если и становиться кем-то в Сарамнии, то только женой короля, — протягиваю не без скепсиса.

Правда в том, что… никем я здесь не хочу становиться! Но не говорить же ему об этом?..

— Резонно, — кивает коварный король.

— Ваше величество, — почувствовав, что опасность миновала, начинаю издалека… — а как вы объясните остальным мою метку? Предполагаю, что в Сарамнии мало кто осведомлен о том, что вы продали душу дьяволу…

— Все намного проще, моя милая, — улыбается король, — в Сарамнии принято кусать свою нареченную, чтобы влить в себя ее кровь во славу грядущего союза.

— Это шутка, что ли? — поднимаю бровь.

— Нет.

— Ясно.

Осматриваю свое плечо с отметиной. Хорошо, хоть ранки уже затянулись…

— Так, ну, отметили вы меня… дальше что? Как вы убедите графа, что я все еще могу стать спутницей его жизни? — спрашиваю, располагаясь на кровати поудобнее.

— Какая ты, однако, говорливая, — усмехается Контрад.

— Я любопытная, — поправляю его, — вы же должны просветить меня, как дальше общаться с графом… Кстати! А ведь он тоже может покидать дворец! Как и Анвар.

— Не как Анвар, — качает головой король, — Ему разрешено покидать дворец раз в сутки. Максимум — два, по необходимости. А Анвару разрешено жить вне дворца и появляться в нем столько раз, сколько указано в контракте. По сути я не могу запретить такому сильному представителю клана, как граф Дроттер, перемещаться туда, куда он хочет. Но с недавних пор у нас с ним что-то вроде союза…

— С недавних пор? — переспрашиваю.

— Уже лет пятьдесят, — припоминает светловолосый и ясноликий монарх.

— Он что, тоже долгожитель?!

— Он — вампир. Такие вообще сами по себе не умирают. Их популяцию можно сокращать насильственно — чем и занимается Анвар, — поясняет король, располагаясь поперек моей кровати.

— И вы говорите, что у вас с ним «союз»? — скептично уточняю.

— Он мудр, я мудр — ничто не мешает нам осознавать мудрость друг друга, — протягивает Контрад, — но я еще и хитер. А граф — сентиментален. Это делает его более слабым противником, но также — вынуждает уважать его за его принципы.

— И вы хотите, чтобы я обманула его? — качая головой, спрашиваю.

— Не то, чтобы обманула… просто не переставай давать ему надежду, — растягивает губы в улыбке король.

— Я не давала ему надежду, — произношу возмущенно.

— Ты всем даешь надежду, радость моя, — Контрад неожиданно притягивает меня за подбородок и всматривается в мое лицо, — признаюсь, даже у меня появляется огонек веры, что для меня в этой жизни не все потеряно…

Тааак… это слишком близко…

— А почему вы так странно вели себя в наши первые встречи? — быстренько перевожу тему, пытаясь, но не имея сил выбраться из плена его глаз.

— Странно? — склонив голову, переспрашивает Контрад.

— Ну… делали вид, что мы — едва ли не любовники в прошлом… — напоминаю ему.