Андрей Каминский - Избранник тёмного бога [СИ]

Фрейдис была на два года старше Ульфа — синеглазая и белокожая красавица, чистокровная ванирка. На ней была кожаная туника, с вырезом приоткрывающим высокую грудь и заканчивающаяся чуть ниже бедер. Тонкую талию охватывал широкий пояс с бронзовыми бляшками, запястья прикрывали медные браслеты, длинные, мускулистые ноги прикрывали стальные наколенники. Все это не было простым украшением — также как и легкая кольчуга, которую девушка сейчас сняла. Дочери ванов, в случае опасности сражались наравне с мужчинами — тем более в дальнем и опасном походе, где каждый меч на счету. Меч у Фредис был — короткий, обоюдоострый клинок с рукояткой из рога тура из Пиктской Пущи. Ее ей сделал отец, Хальфед Кузнец, из племени роугов. Он пал в стычке с пиктами в той же Пуще, во время высадки за пресной водой. Сегодня Фрейдис сполна вернула долг крови, заколов четырех пиктов и перерезав глотку пятому. Из его выскобленного черепа она и пила сейчас пиво.

— Если бы мы подождали завершения их обряда, — усмехнулась Фрейдис, — пикты бы так упились, что нам можно было бы брать их голыми руками. А так — она покачала головой — все же мы потеряли многих.

— Подумаешь, — отмахнулся Ульф, — за каждого из наших, не меньше десятка этих выродков отправились к предкам. К тому же и размялись, а то скучно — высадились с берега, разорили несколько деревень и назад в море. А тут, наконец, настоящий бой.

— Да уж, — Фрейдис улыбнулась, — настоящий, это точно.

Еще издалека они увидели дым костров над руинами города и рокот барабанов. Пикты собирались принести в жертву десять морских разбойников с Барахских островов, имевших несчастье угодить в лапы этим дикарям. Они были так увлечены пытками пленников и молениями своим кровожадным покровителям, что и не сразу заметили, как на горизонте появились драконоголовые корабли страшных пришельцев с севера, вот уже несколько лет опустошавших древнюю Зингару. Бой был яростным, но коротким — несмотря на свое численное превосходство, застигнутые врасплох пикты бежали перед рыжеволосыми великанами, с их секирами, прорубающими и плоть и доспехи. Кровавый вихрь бушевал в заброшенном городе, после чего победители вернулись на свои корабли, загружая их захваченной добычей.

— Скот, зерно, пиво, — перечислял Ульф, — есть чем запастись перед окончанием пути.

— Думаешь уже скоро? — спросила Фрейдис.

— Скоро, — кивнул ванир. — Я слышал, как Сигерих разговаривал с пленником, спасенного от пиктов. В благодарность он согласился быть нашим проводником до этой Стригии.

— Стигии, — машинально поправила его Фрейдис. — А сейчас где пленник и Сигерих?

— Пленник пьет с нашими воинами, — пожал плечами Ульф. — Сигерих приказал не обижать его. А сам вождь взял несколько пиктов и приказал отвести их на дальний мыс острова. Наверное, приносит их в жертву Богам Моря.

Молодые люди замолчали и как по команде посмотрели в сторону упомянутого мыса. Крики и смех пьяных ваниров поутихли и они ясно слышали монотонные песнопения, который произносил хорошо знакомый им мужской голос.

Сигерих стоял на высоком молу, оставшемся еще от времен королевства и, простерев руки к воде, мерно произносил заклинания, которым обучила его Ангрбода. Сама ведьма осталась на севере — некие обязательства перед ее страшными покровителями требовали от нее находиться рядом с святилищем. Перед ванирским исходом ведьма в одиночку спускалась в подземелья, чтобы свершить некий обряд. После она сказала Сигериху, чтобы он не спешил к цели — он сам должен почувствовать знак когда время придет. Сигерих и не торопился — пройдя мимо берегов Старых Земель, как их называли пикты, ваниры обосновались на островах близ Зингары. Там они грабили и убивали частично подрастерявших былую свирепость пиктов — до тех пор, пока предводитель ваниров в одну из ночей не увидел знакомый сон и знакомый голос. И он понял, что Знак дан.

Сейчас у его ног хрипел в предсмертной агонии пикт с перерезанным горлом, из которого в море стекала кровь. Перед этим два пленника были повешены на самодельных виселицах стоящих над водой, еще двоих Сигерих просто утопил в зашитых кожаных мешках. И вот осталось, наконец, принести в жертву последнего из захваченных пиктов. Сигерих подал знак и два рыжеволосых воина подволокли к нему связанного пленника. Вождь ваниров ухватил его за волосы, заставив задрать голову.

— Повелитель Глубин, мир объемлющий! Услышь избранника своего и прими эту жертву. Червь Великий, кладущий предел всему сущему, огради нас от штормов и бурь, детей Пучины и злого колдовства. А коль столкнемся мы с врагом — даруй нам победу!

Острый клинок перерезал горло пикту и новая струя алой крови полилась в воду. Сигерих отпустил волосы пикта и тот, дергаясь всем телом, пошел ко дну. Губы вождя ваниров искривила ухмылка — рука заныла, словно изображенный на ней змей сдавливал кольцо вокруг его ладони. Бог принял его жертву.

Дикий крик разнесся над центральной площадью Сукмета, пленник распятый на дереве бессильно повис, дергаясь в предсмертных конвульсиях. Изувеченный стигиец представлял собой один окровавленный кусок мяса, с многих участков тела была содрана кожа. Страшная рана зияла в районе брюшины, из которой лилась кровь.

Сморщенный, как печеное яблоко, черный колдун развернулся, держа в руках окровавленный ком — внутренности пленника. В этот же момент черные воины сидевшие по краям площади начали бить ладонями в обтянутые человечьей кожей там — тамы. Рокот барабанов задавал неспешный ритм и черный колдун закружился по площади, корча жуткие гримасы и потрясая в воздухе вырванными внутренностями. При этом он выкрикивал нечто бессвязное — можно было разобрать только слова «Джуллах» и «Иог».

Всего на площади возвышалось с десяток столбов, к каждому из которых был привязан обнаженный пленник. Большинство уже отмучилось и над их изуродованными трупами уже роились большие зеленые мухи. Но еще двое человек со страхом ждали своей участи. Первый из них, смуглый великан с бритой головой — Хафра, военачальник армии, что пыталась отстоять город от жестоких захватчиков с юга. Второй был невысоким грузным человеком. Его звали Нор — Гобехтет и до вчерашнего дня он был наместником Сукмета и всей его округи. Жестокая насмешка завоевателей заключалась в том, что Нор — Гебехтета, приносили в жертву варварским богам перед самым дворцом наместника. Сейчас его заняли другие хозяева — на мраморных ступенях были выставлены два кресла, на которых восседали два негра. Один из них, тощий как жердь, что не могли скрыть цветастые одеяния, весело скалил зубы, при виде страданий стигийских пленников. Срывающийся с губ лающий смех и горящие нездоровым возбуждением глаза делали его похожим на вставшую на задние лапы гиену.