Артем Каменистый - Альфа-ноль

Часть поклажи вывалилась в воду, где течение могло далеко унести груз, прежде чем он напитается водой. А если и недалеко, попробуй отыщи его на дне. Но среди того, что осталось, Кашик разглядел то, что бросать никак нельзя.

Жадность не позволяет, да и сам он раб приказа хозяев, требующих любыми способами спасать ценные грузы. Ведь, если не доставить в факторию кое-что важное и не самое дорогое, у тамошнего народа может возникнуть соблазн покрыть нехватку более дорогими заменителями. То есть тем, что они там добывают и что должны сдавать. А это убытки, которые купцам не нравятся.

Развитие ступеней просвещения, атрибутов и навыков — сложный процесс. И для того, чтобы выжимать максимум, аборигенам приходится питаться не как попало, а по системе. Единственный надежный способ — это принимать особые вещества, получаемые из растений, животных, грибов и некоторых минералов. Все это добро я называю одним словом — специи. Но у жителей Рока используется множество терминов, они в этой важнейшей области упрощения не приветствуют.

Специй надо много, самых разных. Обоз перевозил десятки мешков с ними, распределенных по разным повозкам. Самые ценные на телеге Кашика, дешевка на всех прочих. Но дешевизна — относительная. Копеечных специй не бывает, все они стоят или дорого, или очень дорого, или дорого баснословно.

Меня послали за мешком самых никчемных. Может, это особым образом обработанные проросшие семена чешуйчатого щелевика. Именно ими успешно занимался Тшими. Только у него получалось выращивать это капризное растение на здешней земле, сохраняя и преумножая его силу. Или пыльца лилового гриба, которую можно собирать в лесах и рощах по относительно безопасному правому берегу Красноводки. Она подороже будет, но великим сокровищем тоже не назовешь, даже беднякам доступна.

В общем, цена этого невзрачного мешка невелика, но куда больше, чем моя жизнь. Кашик ничуть не огорчится, глядя, как меня рвут на части кайты. То есть, конечно, огорчится, но вовсе не из-за моей гибели. Ему будет жаль, что самый простой способ спасения обозного имущества не сработал.

Мне плевать на его специи, но не плевать на себя. Потому с самого начала повел себя неспешно. Каждый шаг делал с осторожностью, стараясь не выдать свое продвижение всплеском.

Мать пыталась меня растить как нормального ребенка. А это подразумевает систему обучения. На учителей у нее средств не было, потому в основном сама этим занималась. Плюс подключала иногда всех, кто мог рассказать что-нибудь полезное. Мне приходилось строить из себя слабоумного, потому нечасто задавал таким рассказчикам дополнительные вопросы. Но, когда услышал историю про нападение кайт на всадника, переправлявшегося через Красноводку, заинтересовался. Провел аналогию с земными пираньями и начал уточнять. Потом выслушал несколько похожих рассказов от других людей. И понял, что речь идет о принципиально иных рыбинах. Но чем-то они были схожи со знакомыми мне водными хищницами.

Только скорее не с пираньями, а с акулами.

Кайт привлекает движение и запах. Если не выдать себя ни тем ни другим, есть шанс, что они меня за метр не почуют. Конечно, это только предположения, но ни один из услышанных мною рассказов им не противоречил. Наоборот — подтверждали.

Тело у меня худое, но для своих лет рослое. Потому вода здесь, неподалеку от телеги, доставала мне лишь до нижней части груди. Течение успело унести муть, но, как я ни пытался вглядываться, ни намека на присутствие кайт не заметил.

До самых последних шагов.

Уже примеривался к злосчастному мешку, как вдруг метрах в десяти впереди и правее всплеснулась огромная темная торпеда речной хищницы. Я даже успел разглядеть, что в пасти она сжимает окровавленную грудную клетку, в которой уже не хватало доброй половины ребер. Где-то там на дне продолжается пир над разбросанными останками тех, кому не повезло. Скорее — заканчивается. Мяса на костях почти не осталось, последнее догрызают.

Возничий успел освободить лошадь. Вон болтаются по течению обрезанные постромки. Думаю — это к худшему, ведь прожорливым рыбам досталось не так много добычи. Как только прикончат последнее, начнут дружно носиться по округе в поисках добавки.

Надо успеть сделать все дела до того, как это случится.

Показалось или в ноги толкнуло подводной волной от проплывшей рядом твари? Страх — лучший стимулятор воображения. Сейчас мне казалось, что все кайты Красноводки собрались вокруг меня, прочесывая каждый сантиметр водного пространства.

Хвататься в таких условиях за мешок — опаснейшая затея. Я ведь даже не знаю, что там за специи. Если минеральная пыль из горько-соленых озер, мне его с места не сдвинуть, а если что-то полегче, могу завалиться с ним на первом же шагу.

Потому попытался отвлечь кайт единственным доступным мне способом. Осторожно вытянул руку и одну за другой отпустил три заскорузлые от крови тряпки. Подхваченные течением, они начали стремительно удаляться, создавая вокруг себя ореолы притягательного запаха. Он очень интересен мельчайшим обитателям Красноводки. Плавающие насекомые и их личинки, мальки различных рыб и даже пресноводные креветки кишат здесь повсюду. Они такое не пропустят, устроят суматоху, которая может издали привлечь серьезных созданий.

Одна из тряпок скрылась с негромким всплеском, возле второй на миг показалась спина, увенчанная спаренным черным плавником. Прекрасно, на такой шум должны пожаловать все кайты, которые крутятся поблизости. Не знаю, сработает моя уловка с побегами синельника или нет. Говорят, эти бестии чуют яд и не трогают самые лакомые приманки. Но чистую кровь на тряпье игнорировать не должны. Пока они поймут, что вкусной еды там нет, мне надо успеть отсюда убраться.

Мешок оказался подъемным. Даже не мешок — мешочек. В такой и десяток килограммов муки не поместится, а то, что в нем сейчас находилось, по плотности приблизительно ей соответствовало. Но это для обычного человека — мелочь. Со мной все сложнее. Происходи это до нападения на усадьбу, я бы тут же свалился. Но тело, уже чуть свыкнувшееся с усилившимся амулетом, не подвело. Пусть и с трудом, но я взгромоздил поклажу на плечо. И даже успел развернуться.

А затем окаменел. Потому что волна, толкнувшая тело в этот момент, не показалась. Я даже тень успел увидеть. Меня едва не задела огромная кайта. Возможно, самая здоровенная в Красноводке. Размером с крокодила-людоеда. Она направлялась в сторону всплесков, которые устраивал ее собрат на пути следования брошенных в реку тряпок. Чуть ближе, и врезалась бы в меня своим бугристым носом. Да и сейчас до твари может дойти, что я не похож на корягу или куст водорослей. Вернется и проверит.