Артем Каменистый - Альфа-ноль

Второй чик вылетел из тумана. Шар был явно возбужден, двигался рывками, постоянно крутясь. Потому первым броском я промахнулся. Но при этом выдал свое местоположение, и тварь направилась прямиком ко мне.

Чтобы сдуться после второго броска.

И тут же появилась третья.

Бяка выстрелил как последний идиот. То есть не целясь, практически навскидку. И конечно же промазал. А вот я не суетился, действовал с таким хладнокровием, что сам себе удивлялся. Не каждый день сражаешься с летающими мячами, с которыми явно не все просто, раз они столь уверенно бросаются на добычу, превышающую их по габаритам на порядок. Надо бы испугаться. Но моя рука оставалась твердой, и очередной бросок достиг цели, несмотря на то что проводить его пришлось из неудобного положения.

— Перезаряжайся! — шикнул я, выхватывая очередной нож.

В тумане проявился темный сгусток. Миг, и вот он разросся, загудел, наводясь на цель.

И покатился по земле — нож слегка вспорол бок и улетел куда-то дальше. Чик потерял способность летать, но скукоживаться не стал. Ловко приподнялся на своих гротескных лапках и помчался на них, будто пародия на балерину, которая сильно переборщила с диетами и прочими экспериментами над внешностью.

Глядя, как напрягается хвост, на конце которого поблескивает острейшее жало, я понимал, что на новый бросок ножа не остается времени. И потому встретил тварь ударом копья, которое все это время сжимал наготове в левой руке.

Готов.

В голове будто компьютер заработал, учитывая все и вся. Одновременно прислушиваясь к нарастающему гудению и присматриваясь к возне Бяки с арбалетом, я понял, что не надо ждать новой атаки. У меня остался всего один метательный нож, а это по промежуточным итогам схватки — самое эффективное оружие.

Поэтому вскочил, метнувшись к ближайшему чику. Вырвал из сморщенной тушки первый нож, бросился за вторым.

Из тумана вылетели сразу два. И действовали они продуманно, не став кидаться на одну цель. Своего я встретил рубящим ударом копья, которое отшвырнуло гадину, как теннисная ракетка отбивает мяч. А вот второго достать не успел, но это и не понадобилось — Бяка встретил его уверенным ударом топорика.

Только было я обрадовался успеху товарища и тому, что тот пришел в себя, как из тумана позади упыря вынесся новый чик.

Бяка успел среагировать, но не очень удачно. Разворачиваясь, он, практически не глядя, ударил топориком, но задел тварь лишь вскользь, отсек одну лапу. А та, пролетая мимо, ловко извернулась, врезала хвостом и почему-то стремительно помчалась прочь.

Тонко вскрикнув, упырь завалился, а чик, не успев отлететь от него и на пару метров, нашел смерть от моего копья.

Пригнувшись, я торопливо выхватил третий нож, на ходу сунул его в перевязь, присел над Бякой, тревожно оглядываясь. Гудение слышалось лишь вдали, но ситуация может быстро измениться, и надо быть готовым встречать новых жужжащих тварей.

Упырь был жив, но лицо его было белее, чем когда-либо. Лежа на земле, он пытался зажать кровоточащую рану на левом плече.

— Дай мне, — скомандовал я, прикладывая ладонь.

— Убей чика! — чуть не взвыл Бяка. — Убей чика! Того, который меня ужалил! Убей или мы умрем!

— Да тише ты. Разве не видел? Я его сразу снес.

Кровь под действием навыка мгновенно унялась, а Бяка простонал и пугающим голосом спросил:

— А яд ты можешь убрать?

— Яд?! — напрягся я, лихорадочно прикидывая возможности навыка.

По всему выходило, что — нет.

Все поняв по моему лицу, упырь прошептал:

— Надо бежать. Я бежать не смогу. Беги сам.

— Почему не сможешь?

— У меня ноги отнялись. Это ведь яд чика.

— От него только ноги отнимаются? — уточнил я.

— Говорят, да. Добыча должна жить, но не должна ходить.

— Да хрен им, а не добычу, — осклабился я. — Мы победители. Вот же черт! В смысле Хаос! Бяка, тебе надо поменьше есть!

Нести товарища было трудно. И дело не только в тяжести, мне ведь приходилось держаться наготове на случай появления новых чиков. Но, похоже, мы выкосили весь рой, вылетевший на нас. Гудение остальных раздавалось вдалеке и быстро сошло на нет.

Я не сразу осознал, что мы оторвались. Рвал жилы, пока под ногами не захлюпали лужи. Только здесь сбавил шаг. Да и как иначе, ведь по грязи быстро не побегаешь.

Несколько минут, и в тумане проявились очертания все того же плоского камня. Я не знал, как он оказался посреди болота и почему не ушел в трясину полностью. Но я надеялся, что здесь, в сырятине, жужжащие мячи не показываются.

А значит, можно передохнуть.

Без изменений

Бяка действительно не собирался умирать, хотя чик взрезал его именно ядовитой колючкой, а не острой лапой. Я ведь это видел сам и примерно представлял, какая доза отравы может помещаться в столь немаленьком орудии.

Но упырь, окончательно осознав, что беда миновала, чуть ли не веселиться начал. Да, выглядел не огурчиком, но и на человека, стоявшего одной ногой в могиле, не тянул.

— Гед, от яда чика не умирают. Вроде бы. Но можно пролежать целый день. А может, и два дня.

— Всего лишь? Пролежишь, ничего страшного.

— Тут может быть опасно. Тут везде опасно.

— Я не видел чужих следов на болоте. Только наши. И, сколько мы здесь ни ходили, жужжание не слышали. Похоже, этот берег отрезан чиками от чащобы. Они не пускают сюда никого, но и сами здесь не летают.

— Может, за водопадом не слышно. Он тут рядом.

— Бяка, да ты ведь сам говорил, что чики летают там, где растут цистосы. Здесь их нет, расслабься. Сейчас я набросаю мха на камень и расстелю брезент. Устроим лагерь прямо на нем. Костры палить не будем, считаю, что это опасно здесь. Так что поедим сырой рыбы. Наловлю ее с плота.

— А может, лучше на плоту пересидеть? — предложил Бяка. — От берега отплыть и переждать.

— У нас якоря нет.

— Хаос! Как я мог забыть.

— Да ничего, бывает. Можно в коряжник его завести попробовать, но не вижу смысла. Ты уверен, что яд не смертельный?

— Говорят, все, кого кусают чики, выживают. Но только если вытащить человека подальше от них. Если оставить, от него ничего не остается. Бывает, даже опытные охотники погибают так.

— Зачем они лезут в такие места?

Бяка, нервно улыбаясь, поднял трясущуюся, плохо слушавшуюся руку. Разжал кулак, протянул ладонь, на которой лежали два невзрачных гриба. Тонкая серая ножка чуть ли не штопором извивается, шляпка конусовидная, красноватая с черными крапинками. На мой взгляд, однозначно поганка страшной ядовитости. Я бы за такой гадостью даже нагибаться не стал. А упырь, похоже, именно их собирал в тот момент, когда к нам направлялся рой чиков.

Жадности в Бяке больше, чем боязливости.