Урук Хромой - Орки [СИ]

Он услышал, как сзади вскрикнул неудачник, получивший удар.

- Не меня, - обдало радостью, - не меня.

Отойдя подальше, Хр прошептал.

- В сумке-то у него паек стража, боевой. Говорят, почти целиком из слизней. А грибы в нем для запаха!

- Тебе бы только жрать, - прошипел в ответ Уш.

Сотня уже перешла на быструю рысь и под ритм барабана неслась по ежедневному маршруту едва освещенных, редкими шарами, галерей и переходов. Попадавшиеся навстречу одиночки и группы орков вжимались в ниши стен, специально выбитых в них, пропуская сотню. Замешкавшийся орк, с коробкой корма для светляков взвизгнул, получив удар палкой от полусотника, и кубарем улетел в нишу.

- Еще добавить, светляк? - рыкнул полусотник под одобрительное шипение орков в строю.

Не получив ответа, полусотник ловким ударом палки отправил вслед за светляком его мешок с принадлежностями для ремонта и обслуживания шаров. После чего рысью побежал вдоль строя, хлопками палки постукивая по головам.

- Ловко он его, раззяву, - хмыкнул Хр, - на нас руку набил. Яма близко!

Плотное заселение такого количества живых существ в замкнутом объеме наложило жесткие ограничения по проживанию. Чистота поддерживалась очень строго. Наставления, зачитываемые Говорунами еще самым маленьким щенкам, рассказывали о темных временах и эпидемиях, что случались раньше. Провинившихся и нарушивших наставления в лучшем случае били кнутом, до смерти. В тусклой и пресной жизни Бооргуза наказание провинившегося становилось развлечением, и делать его быстрым никто не собирался. Яма была пещерой для туалета, находилась она в одной из дальних, верхних галерей. Продукты жизнедеятельности собирались, сортировались и собирались в бурты. Бурты находились в верхних галереях рядом с воздуховодами и хорошо вентилировались. Моча собиралась отдельно и доставлялась в кожевенные мастерские. Избыток выливался в стоки, что вели за пределы Бооргуза. Даже наличие полуторного пайка не усиливало желание попасть работать в Яму, потому работали там провинившиеся. Посещение ее для всех жителей было обязательным и строго контролировалось.

Под привычную ругань работников Ямы сотня влетела за отодвинутый полог из ивовых циновок. Переделав все свои дела, еще быстрее вылетела через другой выход.

На выходе из Ямы на полу галереи выцарапан квадрат строя. Сотник, пробегая сбоку строя, с каждым шагом перекидывал одну пластинку на четках, что держал в лапе. Шаг - четыре орка. Проверив количество, скомандовал помощникам.

- Кухня! Сотня, шаг!

Все ускоряясь, сотня порысила в сторону запаха еды.

- Как ругаться умеет, этот мастер Ямы, - прошипел Хр, - прям заслушаться можно, я ему как-нибудь тоже что-нибудь скажу.

- Скажи, получишь от него лопатой по голове, будешь спать в галерее у входа, пока не оближешься весь, - ответил Уш.

Подбежав к Кухне, они застали хвост другой сотни, быстро вжимающейся в нее. Остановив строй, сотник прошел в боковой проход вместе с полусотником.

Шумно нюхавшая и гудящая масса сотни переминалась в нетерпении у входа. Впереди идущая сотня целиком втянулась в проход. Орки замерли в нетерпеливом ожидании.

Из прохода выскочил полусотник, вытирая морду.

- Двойной паек! - горестно прошептал Хр. Вся еда, что проходила мимо него, вызывала в его душе страшное горе.

Взмахом руки скомандовав движение, полусотник нырнул в проход. Перестраиваясь на ходу, орки потянулись по одному внутрь.

Внутри забил барабан Кухни, отбивая ритм движения. Заходя внутрь, каждый брал из кучи, наваленной сбоку от входа, костяную миску, сделанную из верхушки черепа орка. Продвигаясь дальше, они подходили к выдаче. Выдача находилась в начале длинной каменной канавы, проходившей посередине галереи, у ее края сидела орочиха и костяным черпаком разливала в миски похлебку. Черпала она из кожаного мешка, что перед ней держали две молодые девчонки, и еще две стояли в готовности с новым. Рядом с Черпалой стоял сотник, неторопливо пьющий из небольшой чаши. Не спуская глаз со своих орков, он похлопывал себя по ноге кнутом. Сотник ел, пока шла сотня, это была его плата и его привилегия. Предел жуткой, черной зависти всей огромной своры рабочих орков. Из своей доли сотник подкармливал своих помощников. Выпив чашку, он протянул ее державшей мешок девчонке. Получив новую порцию, продолжил пить. Все делалось молча. Работники кухни все были в кожаных намордниках. Еда была дорога, и оберегалась таким простым способом.

Первый полусотник, пройдя по канаве и съев свою второю порцию, строил на выходе сотню. Второй забежав к сотнику, с поклоном принял у него чашу, и быстро выпив ее, умчался обратно, стеречь хвост строя и ожидать вторую порцию.

Подойдя к куче мисок, Уш с тоской посмотрел на груду.

- Щенков головы были, наверное.

Подхватив миску, показавшуюся немного больше, он нырнул в канаву, его покачивало от запаха похлебки. Желудок радостно взвыл в ожидании работы.

Впереди идущий Хр зашатался, слепо шаря перед собой.

- Сейчас упадет.

Уш, потянув товарища за плечо, со всего маха залепил по покрытому каплям пота, серому лицу товарища ладонью. Его голову мотнуло от удара, глаза, уже закатывающиеся, вернулись на место. Хр затряс головой и уже осмысленно кивнул Ушу. Перед ними периодически раздавались удары. Живущие на пределе выживаемости, орки часто пытались упасть от запаха еды, и поднять их могла только боль от удара. Если это не делал идущий сзади, это делал сотник, кнутом. Чаще всего свистел кнут.

Подойдя ближе, Уш увидел, что к державшим мешок девчонкам подошла еще одна, и довольно заворчал. Она прибежала с костяной лопаткой и стала мешать в мешке, стараясь не мешать Черпале.

- Хоть не одну воду пить, - удовлетворенно подумал Уш, протягивая миску.

Черпала, как и помощницы, была одета в фартук из кожи. Только наличие множества косичек и фартука отличало самок от самцов, а так, такие же худые и поджарые, с крупными, раздавленными работой руками, сгорбленные и сутулые. Также в правое ухо каждой была вставлена бирка с указанием сотни. На сморщенной морде Черпалы была нанесена полоска, знак десятника. На предплечье правой руки сверху вниз спускались поперечные шрамы, знаки материнства. Увидев их, Уш уважительно склонил голову.

- Заслуженная мать!

Увидев его поклон, орочиха дернула плечом и скинула с черпака еще немного гущи. Уважение к самкам давно стало старым забытым обычаем, но Уш его знал. Как знал и, кто его мать.

Поднеся к лицу двумя руками миску с похлебкой, он глубоко втянул в себя запах еды.

- Канава длинная, миска маленькая, зачем спешить? - закрыв глаза, он разложил в голове запах, - грибы свежие, этого урожая, водорослей многовато, отжимка моховая. Проще было бы пыли насыпать. И, кажется, немного бульона. Мясо!