Урук Хромой - Орки [СИ]

Глядя на нее, я почувствовал, что у меня начинает покалывать в кончиках пальцев, это ощущение поползло все дальше по рукам, захватывая все больше и больше, растекаясь по всему телу и заполняя его. В голове загудело, изображение окружающего поплыло. Передо мной замерла выпившая все до дна шаманка, ее мелко трясло, глаза у нее закатились, чашка выпала из рук и ее подхватила выскочившая из-за моей спины Ая. Мимо меня поползли, тихо ворча Тзя с Таур. Цапнув их за волосы и, запрокинув им головы, я продолжал смотреть на выгибающуюся и трясущуюся старуху. А у нее потекла пена изо рта, она, шатаясь медленно закружилась, притопывая и скуля. Все быстрей и быстрей, ее одежда и украшения, брякая и шелестя, крутились, путались и развивались.

Неожиданно она встала, как вкопанная, и, открыв глаза, уперлась своим взглядом в меня. Постояв мгновение, залитая с ног до головы багровыми всплесками костров у нее за спиной, она запрокинула голову и пронзительно заверещала, глядя на открывшийся в это время огромный диск луны.

- Темныййййй, услышь нас!

Ее клич подхватили сотни глоток, звук, отразившись от склона холма мягко толкнулся, уносясь мимо нас в замерший в ужасе лес. Ударили барабаны и шаманка закружилась в танце, напевая и выкрикивая заклинания. У меня в голове взорвалась яркая как солнце вспышка, я зажмурился и, открыв глаза, увидел, что мои глаза видят все так же четко, как днем, во всем теле была легкость, я чувствовал, что, как мне казалось, могу с места запрыгнуть на ближайшее дерево. Необъяснимая, яростная радость затопила меня.

Я толкнул вперед обеих самок, и они в два прыжка оказались у котлов, Тзя рыкнула на сунувшуюся к ней дочь и, схватив поданный ей носильщиком черпак, зачерпнув, выпила отвара. Замерев на мгновение, она, как и Таур, зажмурилась и, открыв глаза, они запели монотонный горловой мотив в ритм барабанов. Зачерпнув из котла, Тзя плеснула Ае и, развернувшись, начала быстро разливать подходящим к ней оркам. Рядом с ней быстро орудовала черпаком Таур, к ним с двух сторон тянулись молчаливые орки, подходя протягивающие им сложенные вместе руки. Получив свою порцию, они отходили в сторону и осторожно выпивали полученное. На всех действовало по-разному, кто-то, выпив, начал медленно приплясывать, кто-то, сев на землю, задумчиво облизывал пальцы, кто-то упал на землю и выгибался в судорогах. Большая часть просто стояла, покачиваясь и опустив голову, их толкали пробирающиеся к котлам, и они безропотно отходили на пару шагов, вновь замирая.

Камлающая шаманка начала тыкать в попадавшихся ей на пути одурманенных орков посохом. От прикосновений они вздрагивали и начинали оглядываться. После чего включались в танец шаманки, касаясь других, они их тоже приводили в чувство, все больше и больше орков, притопывая и качаясь, выстраивались в две неровные шеренги друг напротив друга. Под бой барабанов они все громче распевали песню, славящую силу и мощь Темного. Ожившая шаманка умело руководила ритуалом, по ее движениям равнялись все остальные. Две шеренги, отдельно самки и самцы, в шагах двадцати друг от друга ритмично переступали, притопывая и качаясь из стороны в сторону, также ритмично хлопая в ладони. По жесту шаманки они то синхронно шли в одну сторону, то медленно наступали друг на друга, позже откатываясь обратно.

Эти одновременные движения большой массы существ завораживали и пьянили. Я почувствовал как по моему телу волнами проходит возбуждение, все волосы на теле встали дыбом. Высокие и резкие голоса самок-запевал взлетали в небо, оглушая до звона в ушах, перекрываемые общим выкриком на выдохе и снова ритмичное горловое пение самцов, оттеняемое хором голосов самок.

Из толпы выскакивали отдельные самцы и самки, перебежав к другой шеренге, и встав перед избранником или избранницей, они выполняли свой танец в несколько повторяемых движений, красивых или смешных, неуклюжих или ловких, ожидая ответа. Изъявив согласие, партнер тоже присоединялся к танцу и уже пара расходилась, в дальнейшем находясь друг у друга на глазах.

Как я понял, шаманка отслеживала этот ритуал и в нескольких случаях вмешалась при помощи своего посоха. Дождавшись общего разделения, она ткнула в нескольких орков пальцем и отправила их в лес у нас за спиной.

Повинуясь ее жесту, барабаны ускорили ритм, а она взвинтила темп танца, гоняя по поляне две змеи танцующих и орущих орков.

Еще через минуту из леса выволокли трех связанных людей. Три Охотника из ямы, вина которых не позволила поставить их даже в учебу.

Старший их ватаги и еще двое, дожившие до ритуала. Увиденная ими картина заставила их отчаянно упираться. По жесту шаманки все орда, завывая, накинулась на них и, подняв на руки над головами, понесли их к столбам. Во всей этой круговерти я и не заметил, как оказался в двух шагах от происходящего.

Воющая от восторга ярости толпа бросила орущих от ужаса людей к ногам шаманки. Старший ватаги, крупный и сильный, попытался встать на ноги, но ему наступили на грудь и прижали к земле, так что он мог только проклинать и ругать нас. Еще один просто непрерывно кричал, вращая безумными глазами. Третий же, просто молча сжал зубы и с ненавистью испепелял нас взглядом.

Шаманка по очереди наклонилась к каждому и жестами указала, кого на какой столб привязать.

Глухо рычащие от восторга самцы подхватили приговоренных и под звенящее верещание самок примотали их к столбам в полный рост, лицом к поляне, связав руки позади столба, плотно притянув ноги, поясницу и голову к столбу.

Из толпы вывернулась вездесущая Ая и протянула шаманке кожаную флягу. Величественно приняв ее, она шагнула к пленникам. Кричащий от ужаса Охотник попытался уклониться, но ему, сжав лицо, силой открыли рот, куда шаманка влила часть жидкости, он закашлялся, задыхаясь, не обращая на него больше внимания, шаманка подошла ко второму. Грохот барабанов, вой самок, мерно качающаяся плотная толпа поющих глухими голосами самцов, раскрашенные тела, багровые отблески горящих костров. Охотник с презрением посмотрел на шаманку и попытался плюнуть в нее, получив звонкую оплеуху от стоящего рядом орка. Его лицо схватило сразу несколько рук и ухмыльнувшаяся шаманка влила ему напиток, как мне показалось, меньше, чем первому. Пленник попытался выплюнуть, но его крепко держали. А наклонившаяся к его уху шаманка что-то прошептала, и я увидел, как его лицо дрогнуло.

У среднего столба рвался из пут и непрерывно проклинал нас Старший ватаги. За время нахождения в яме его грива светлых волос превратилась в один грязный колтун, ухоженная раньше борода торчала растрепанной метлой неопределенного цвета. Он был по-прежнему крепок, веревки, стягивающие его, скрипели от его рывков, его речь стала совсем неразборчива, пена текла изо рта. Безумные глаза метались по нашим лицам. Прорычав ругательство, он попытался цапнуть зубами за руку шаманку и почти дотянулся, с треском порвав налобную повязку, если бы ему в лоб не прилетела обмотанная тряпками колотушка. Это сквозь толпу протолкались два барабанщика. Коренастые и невысокие, почти голые, с масками на лицах, они замерли по обе стороны от пленника, примеряясь своими дубинами.