Джефф Уилер - Тайнознатицы Муирвуда

Они танцевали вокруг стула, и круженье ее юбок следовало за прихотливой мелодией. Снова оборот, она была готова, она почти ждала его и снова ощутила восторг летящей птицы. Она оттолкнулась от его плеч, и собственные волосы скользнули у нее по плечам, а сердце бешено билось. Во рту у нее пересохло, и кожа звенела от макушки до пяток. Но и этот миг закончился, и они вновь пустились в пляс вокруг импровизированного майского дерева. Мир замер и застыл, и только они вдвоем жили в этот миг, позабыв об устремленных на них неприязненных взглядах.

На сей раз он повел ее медленнее, и руки их не сразу нашли друг друга. Майя посмотрела на него снизу вверх. Ее переполняли чувства, она ощущала себя невероятно уязвимой. Ей казалось, что она — пташка, которую он несет в своих сильных руках, которые могут и раздавить, и приласкать. За стремительным движением ног, за переплетающимися руками, за стучащим в груди сердцем она почти не слышала музыки. Было лишь чувство, и чувство это было сильнее танца.

К ужасу и смятению своему, она вдруг поняла, что за все эти месяцы ее чувство к Кольеру претерпело изменения и стало гораздо глубже. Он больше не был ей безразличен. Она жаждала его признания. Она любила его. Любила — и дрожала от страха, боясь, что он отбросит ее прочь, как ненужную помеху на пути к цели.

Взгляд его изменился — неужели он прочел ее мысли? Его лицо из веселого стало серьезным, в горделивом взгляде появилось тепло. Его руки вновь легли ей на бедра, готовые к следующему взлету. Он поднял ее еще выше прежнего, закружил, разрывая ритм и вознося ее к потолку. Ослабевшими руками она оттолкнулась от его плеч и посмотрела вниз, чувствуя, как щекочут щеки ее волосы, пеленой скрывая ее взгляд от собравшихся.

Она смотрела на него с мольбой, не чуя собственного сердца.

Поворот был окончен, но она все еще была там, наверху, летела, словно птица на ветру. Наконец он медленно опустил ее, тоже не сводя глаз, и взгляд его был предназначен ей одной. И во взгляде этом была мольба — не предавай меня больше.

Ни за что больше, был ее молчаливый ответ, невысказанное обещание, которое он прочел в ее глазах.

Прозвучали последние аккорды, и музыка умолкла.

В обрушившемся вслед за этим шуме Майя только и смогла что найти взглядом Сюзенну. Лицо подруги выдавало владевшие ею чувства, рот приоткрылся, глаза распахнулись — она лучше всех, лучше кого бы то ни было из присутствующих знала, что произошло сейчас с Майей. Ибо Майя — на виду у всех, втайне ото всех — только что танцевала со своим мужем.

Взяв руки Майи в свои, Кольер галантно поклонился.

— Леди Майя, вы очень способная ученица, — произнес он. Взгляд, который он при этом бросил на Мюрэ, был исполнен укоризны и ясно давал понять, кому адресовано оскорбление.

Багровая от ярости леди Деорвин оскалила зубы, словно волчица, и с неприкрытой ненавистью уставилась на Майю.

— Вон, — выдохнула она, не утруждая себя больше церемониями. — Тебе здесь не место! Ты. Меня. Поняла?

Но не успела Майя пошевелиться, как пальцы Кольера крепче сжали ее руку.

— Вы совершенно правы, леди Деорвин. Ей место не здесь. Ей самое место… в Дагомее.

За спиной у Майи пронесся шквал вздохов. Не понимая, что происходит, Майя уставилась на Кольера. Чего он добивается?

— Вы выбрали… эту… в компаньонки моей дочери? — в возмущении выдавила из себя леди Деорвин. — Нет, возьмите любую другую! Мой муж не…

— Вы меня не поняли, — грубо перебил ее Кольер. Все еще держа Майю за руку, он шагнул к леди Деорвин, сжав зубы от ярости, и маска галантного ухажера спала с него, словно и не бывало. — Все прекрасно видят, что леди Майя — прекраснейшая из присутствующих дам, к красоте которой добавляется грация, мудрость и многочисленные таланты. Она была рождена, чтобы стать королевой, а не придворной фрейлиной. Теперь я понимаю, почему вы так старательно прятали ее от меня, моя госпожа.

И тут леди Деорвин поняла. Лицо ее вспыхнуло.

— Так вы… так это все… ради… нее?

Мысль о том, что красавец-король достанется не ей, а Майе, совершенно подкосила Мюрэ, и она выбежала в слезах, зажимая ладонью рот.

Кольер смерил мачеху Майи долгим взглядом и глубоко вздохнул. Голос его стал низким, настоящим, полностью избавившись от наигранного акцента.

— Простите меня, леди Деорвин, но вы слепы. Ваша власть на исходе. Мы с Майей тайно обвенчались много месяцев назад в Дагомее. Я прибыл в Коморос за своей женой — и уеду только с ней вместе.

Губы его дрожали от ярости, голубые глаза метали молнии.

— Вы больше никогда не посмеете оскорбить мою жену.

Он бросил повелительный взгляд на присутствующих.

— Оставьте нас, — повелительно бросил он.

Комната стала быстро пустеть. Дамы поспешно расходились — кто суетливо, кто, следуя примеру королевы, с видом величественного негодования. Глядя, как они разбегаются, Кольер шепнул Майе на ухо:

— Твоя подруга пусть останется.

— Сюзенна! — позвала Майя. Вздрогнув, Сюзенна обернулась и шагнула к ней. На лице у нее было написано смятение и страх.

Жена альдермастона помедлила у двери и вышла последней, закрыв ее за собой и оставив троицу наедине. Воцарилась тишина. Подруги молча смотрели на Кольера — Майя с восхищением, Сюзенна с благоговением.

Избавившись от маски, Кольер больше не скрывал своего торжества и явно был доволен собой.

— Должен признаться, это было весьма… приятно, — усмехнулся он и легонько потянул Майю за собой, увлекая ее к мягкому диванчику. — Какое у нее было лицо… Это будет самым драгоценным моим воспоминанием. Клянусь Идумеей, как же я презираю эту женщину!

Ободряюще улыбнувшись Сюзенне, он жестом пригласил ее сесть рядом с Майей.

— Хочешь поехать в Дагомею, Майя? — спросил он.

— Кольер! Что ты натворил! — выдохнула Майя, до сих пор не пришедшая в себя после столь резкой смены событий.

— Ничего такого, что не задумал бы заранее, — ответил он, высоко подняв брови. — Правда, я собирался объявить о нашем браке не раньше чем прибудет твой отец и специально заготовил небольшую речь, — он скромно пожал плечами. — Но когда я увидел, как эта Деорвин обращается с тобой, голубка… как она унижает тебя, как старается уязвить побольнее, я понял, что надо действовать. Никто не смеет оскорблять королеву Дагомеи. И мою жену, — он покачал головой. — Знаешь, Майя, мы можем во многом друг с другом не соглашаться, однако ты согласишься со мной, если я скажу, что эта женщина — ядовитая змея, лисица, которая пирует на чужих трупах. Как ты только выносила ее все эти годы?

Сердце Майи переполняли самые разные чувства, она едва могла дышать и потому молча смотрела на Кольера — ей столько всего хотелось сказать сразу!