Джефф Уилер - Тайнознатицы Муирвуда

Он покачал головой.

— Знай: назавтра король собирается убить вас всех.

Майя впилась взглядом в покрытое шрамами лицо.

— Это он сам тебе сказал?

Он медленно покачал головой и вдруг насторожился:

— Тебя ищут. Я ухожу. Пойдешь со мной?

Майя помотала головой.

— Я остаюсь. Мне нельзя выходить за стены аббатства.

— Здесь ничуть не безопаснее, — жестко сказал он. — До свидания, Майя. До скорого свидания.

Бросив на нее многозначительный взгляд, он взял ее руку, как некогда, легонько пожал и исчез в тумане.

Далеко уйти он не успел: послышался рык, захрустел под могучими лапами подлесок, и Майя узнала Аргуса.

— Аргус! — позвала она. — Аргус, ко мне!

Ответом ей был яростный рык, щелканье зубов, и вдруг собака завизжала от боли.

— Аргус! Нет! Не тронь его!

Она бросилась в туман за кишоном. Сердце рвалось из груди. Могучий пес скорчился на мокрой траве и скулил от боли. Кишон пятился назад, и с кинжала в его руках снова капала кровь.

— Нет! — вскричала Майя и бросилась к верному псу. Она упала на колени, на усыпанную колючими ветками землю, и баюкала бьющегося в агонии Аргуса. Шерсть его была мокра от крови. Майя прижимала пса к себе, и слезы лились у нее из глаз.

— Нет! Аргус, нет! Пожалуйста, не умирай! Не надо!

Кишон растаял в тумане. Сжимая в объятиях пса, Майя зарылась лицом в жесткую шерсть. Под ее руками пес сделал последний тяжелый вздох и застыл. По лицу у Майи текли слезы, с пальцев капала кровь.

— Нет, — всхлипывала она, баюкая в руках мертвого пса. Плечи ее тряслись и вздрагивали.

— Аргус! — послышался голос Джона Тейта. Охотник свистнул собаке и в следующий ужасный миг уже стоял рядом с Майей.

— Майя! — выговорил он, но замер, увидев лежащего в ее объятиях пса.

— Ты ее нашел? — это был голос Кольера. Финт бросился к Майе, а та все рыдала и рыдала, обнимая верного пса, и сердце ее рвалось на тысячи кусочков.

Стояла полночь, самое темное время суток. Майя и Кольер сидели рядом на скамье под окном кабинета альдермастона. Платье Майи до сих пор было в крови пса, и хоть она и вымыла руки и лицо, глаза ее все еще были красны от слез. Огненный яр-камень в очаге светился оранжевым, наполняя небольшую комнату отблесками пламени. Кольер прижимал Майю к себе и гладил по волосам, глядя на огонь. Были здесь и Додд с Сюзенной — они сидели бок о бок, крепко держась за руки, и на лицах их были написаны молчаливая тревога и дружеское участие.

Вошел сенешаль альдермастона; седые волосы растрепались от спешки.

— Сюда идут альдермастон и ваша бабушка, — сообщил он. — Ну и ночь, что за ночь!

Он подошел к Джону Тейту, который ходил от стены к стене, глядя перед собой налитыми кровью глазами, и положил руку на плечо охотнику.

— Мне жаль, — печально произнес сенешаль.

Джон Тейт покачал головой.

— Клянусь Чишу, это же всего только собака, — лицо его исказилось болью. — Но какая собака!

Томас понимающе кивнул.

— Есть одна странность: смерть Аргуса совпала по времени с некоторыми событиями.

Майя подняла глаза. От усталости тело было как деревянное.

— Что случилось, Томас?

— Пусть лучше ваша бабушка сама расскажет.

Он вернулся к двери и распахнул ее, впуская альдермастона, его жену Джоанну и идущую следом Сабину. Когда они вошли, Томас закрыл за ними дверь и сел на место неподалеку от стола альдермастона.

— Мейг, — поняла вдруг Майя и подалась вперед. — Надо сказать ей, что ее отец умер.

Жена альдермастона кивнула.

— Я сказала ей, Майя. Я только что ее видела. Она не спит. Она совершает бдение, чтобы помочь тебе.

Майя уставилась на нее недоумевающим взглядом.

— Этой ночью тайнознатицы не спят, — пояснила Джоанна. — Мы все совершали бдение ради тебя.

Мгновение назад Майе казалось, что она выплакала все слезы, но глаза ее снова увлажнились. Она посмотрела на Сюзенну; та кивнула и улыбнулась.

— Что случилось? — повторила Майя, глядя на бабушку. Вид у Сабины был усталый и изможденный, но глаза сияли.

— Настал час, — хрипло сказала она.

Майя уставилась на нее.

Альдермастон сделал шаг вперед, приблизился к Майе и взял ее руки в свои. Его взгляд смотрел прямо в душу, а когда он заговорил, голос его был необычайно силен.

— Это случилось, Марсиана. Аббатство… пробуждается. Все яр-камни, даже те, что никогда не отзывались на зов — все они светятся, призывают, зовут тебя.

Глаза Майи расширились. Она бросила взгляд на Кольера, затем вновь повернулась к альдермастону.

Сабина приблизилась к ней и сжала ее ладонь.

— Свершилось испытание. Что-то произошло, что-то дало толчок новым событиям. Я сама не понимаю, что всему причиной. Кровь ли то верного пса, которую он пролил за тебя? Или то, что ты выстояла против Бесчисленных, не поддавшись им? Или все дело в совершившихся бдениях? Что-то произошло этой ночью, но что — я не знаю. И все же яр-камни по всему аббатству светятся… даже те, что в кухонных очагах. В прачечной. Камни ожили и лучатся силой. Аббатство поет тебе, Майя!

От волнения Сабина начала задыхаться.

— Мертвые собрались вместе, — она говорила хрипло, словно ей сдавило горло. — Их тьмы и тьмы. Они шепчут. Они чего-то ждут. Ты должна идти, Майя, — она похлопала внучку по руке. — Переоденься и надень вуаль. Час настал. Сегодня аббатство не отвергнет тебя.

Майя ощутила сомнение… нет, семя сомнения, легкое, словно пушинка одуванчика, но решительно отбросила его прочь.

Она повернулась к Кольеру.

— Идем со мной, — взмолилась она.

Удивление на его лице разом уступило место ужасу. Кольер замотал головой.

— Не могу, — сдавленно признался он. — Всем сердцем хотел бы, но не могу. Не смею.

Он встал. Лицо его раскраснелось от переживаемых чувств.

— Этой ночью я слышал Исток, — шепотом признался он. — Я знаю, что слышал. Когда Кэрью меня увел… когда мы шли, я услышал голос в голове. Исток сказал мне слова, которые собирался произнести Кэрью, а потом Кэрью и впрямь сказал их. Мы говорили с ним, пока шли, и я всякий раз заранее знал, что он скажет. А потом голос в голове предупредил меня, что это обман, затеянный Крабвеллом, и что их цель — ты.

Он говорил задыхаясь, и в голосе его были слезы.

— Я знаю, что это был Исток, — его рука легла на спину Майе. — Иди. А я пока не готов, — он посмотрел ей в глаза. — Но однажды я буду готов. Обещаю.

Грудь Майи наполнилась надеждой; отняв руки из ладоней альдермастона, она обняла Кольера и спрятала лицо у него на груди. Он крепко обнял ее в ответ. Они стояли, обнявшись, потеряв счет времени, и миг этот длился для них дольше вечности. Его губы касались ее волос, он прижимал ее к себе со всей силой и страстью. Его руки дрожали, ее сердце горело жаром. Теперь и она слышала шепот — он становился все громче, он звал ее.