Джефф Уилер - Тайнознатицы Муирвуда

— И тогда ты меня освободишь? — недоверчиво переспросил отец.

— Да. Обещаю, — ответила она.

Он коротко кивнул.

— Клянусь.

— Я отпускаю тебя по доброй воле и ничего не требую для себя взамен. Ты можешь обойтись со мной так, как вы с Тайным советом сочтете справедливым и достойным. Ты предлагал мне богатое достояние, но для счастья мне не нужны деньги, земли и слуги. Ты можешь изгнать меня из Комороса, если пожелаешь. Я прошу лишь об одном: признай законным мой брак с королем Дагомеи и даруй мне, как его жене и королеве, право посещать Коморос всякий раз, когда я того пожелаю.

Она прямо посмотрела в удивленные глаза отца и не стала отводить глаз.

— Договорились, — коротко ответил он. — Чего еще ты желаешь?

— Останься в Муирвуде и отпразднуй Духов день здесь. Кроме того, позволь Джейен Секстон остаться в аббатстве на Духов день, если она того пожелает, ибо здесь она училась и здесь у нее остались подруги.

Майя поклонилась отцу.

— Отпустите их, — приказала она эвнессиям, которые стерегли пленных. Охотники убрали мечи в ножны, и над толпой пронесся вздох облегчения.

Отец уставился на нее буравящим взглядом.

— Это было… благородно. Я не забуду, Майя, — он стиснул зубы, и взгляд его стал тяжелым. — Ну что… поцелуешь отца?

Пораженная таким наглым предложением, она распахнула глаза, однако тотчас же поняла, что он ее проверяет. Он знал, что она хэтара, но сигил тайны не давал ему произнести это вслух.

Майя отрицательно покачала головой.

Губы его искривились в мимолетной усмешке. За правым плечом у него уже стоял канцлер Крабвелл, и в глазах у него читались злоба и коварство. Король повернулся к канцлеру.

— Отправляйся в Коморос, — шепнул он.

И добавил, обернувшись к Майе:

— А я останусь здесь и отпраздную Духов день вместе с дочерью.

Рука об руку Кольер и Майя миновали ровные ряды пурпурной мяты, высаженные за прачечной. Ее рука лежала в его руке так естественно, и, сжимая пальцы, Майя благодарила небо за этот миг. Поразительно, как быстро паника и отчаяние в аббатстве сменились надеждой. Повсюду сновали люди. Лекари лечили раненых. Работники наводили порядок. Подготовка к празднеству шла полным ходом, повсюду бродили гости, и остаться наедине нынче было решительно невозможно. Изможденная бдением и последовавшими за ним событиями, Майя брела в полусне, вдыхая запах пурпурных цветов, слушая гудение пчел и наслаждаясь прикосновением плеча Кольера.

— Знаешь, тебе надо об этом знать, — сказал, повернувшись к ней, Кольер. — У твоего отца при дворе есть мой шпион. Саймон Лис, вы, кажется, знакомы. Он притворяется виноторговцем из Дагомеи. Он был здесь, в Муирвуде, но я послал его проследить за Крабвеллом. Я не отпущу тебя в Коморос, пока мы не разузнаем точно, что задумал Бранной.

— Ты не веришь его обещаниям, — понимающе, с болью в сердце кивнула Майя.

— Скорей я поверю, что Джон Тейт перестанет храпеть во сне, — усмехнулся Кольер. — Я ни на мгновение не поверю, будто твой отец сдержит свою клятву. Но я не знаю, как именно он решит наказать тебя за позор, который он пережил при всех. Пойми, Майя, ты его не просто победила, ты его унизила.

— Но это не я победила и унизила его, — возразила Майя, качая головой. — Нас спас Исток, а вовсе не я.

— Тут я с тобой не могу спорить, — голос Кольера смягчился. — Все эти годы я ошибался… и знаешь, кажется, в глубине души даже понимал, что ошибаюсь. Но даже сам себе в этом не признавался. А то, что я видел здесь… отрицать это уже невозможно.

Майя весело толкнула его в бок локтем:

— Что же тебя в конце концов убедило?

Он рассмеялся.

— Клад твоей бабушки, что ж еще. Я до сих пор не могу поверить в такое бескорыстие. Она так щедра и добра… — он покачал головой. — Неужели в мире еще остались такие люди? Когда мужчина берет себе жену, — он нежно сжал руку Майи, — то вместе с ее красотой, грацией и прочими достоинствами получает также ее родню, которая может оказаться не столь… достойна. Я почти ничего не знал о Семействе твоей матушки, поскольку твой отец вечно что-то скрывал и вел свою игру. Мне это давным-давно надоело, и я собирался прояснить все, когда свергну его с трона.

Кольер с сожалением покачал головой.

— Он слишком крепко цепляется за власть, но однажды все же не удержит ее. Я понял это сегодня. Но я и не подозревал, что у твоей матушки были такие родственники. Сабина одна стоит тысячи королей. Похвалой такой Великой Провидицы я буду дорожить всю жизнь.

Он посмотрел на Майю сверху вниз и нежно улыбнулся.

— Ты изменила меня, Майя. Я все еще чувствую жажду большего, но теперь мне кажется… как же это сказать словами? Как будто я — меч, выкованный, чтобы служить Истоку. Ты меня понимаешь?

Чувствуя, как в душе растекается тепло, Майя повернулась к нему.

— Так ты… ты в самом деле решил стать мастоном?

Он чуть улыбнулся и коротко кивнул.

Она сжала его руку, а затем пылко бросилась в его объятия. Обхватив ее обеими руками, он прижал ее к себе и нежно погладил по волосам. Майя зажмурилась — ей казалось, что это сон, который вот-вот кончится.

— У нас гости, — шепнул он ей на ухо, и она отстранилась, испытывая некоторое смущение. Гости оказались неожиданные — к ним, держась за руки, шли Колвин и Лийя. Колвин задевал ладонью цветы мяты, и на лицах обоих было написано такое счастье и радость, что Майя немного даже завистливо понадеялась, что когда-нибудь и они с Кольером будут так же счастливы.

Майя поклонилась, но Колвин отмахнулся от церемоний. Лицо его светилось радостью.

— Мы тоже с удовольствием прогулялись по аббатству, — заговорила Лийя. — Тут все так изменилось. Появился садик за стеной — в мое время его не было. Это ведь сад твоей матушки, верно? Какой прекрасный уединенный уголок, и сколько цветов!

— Садовник у вас замечательный, — заметил Колвин. — Все рассказывал про цветы и про историю. Правда, здесь, у прачечной, мне все равно нравится больше.

При этих словах они с Лийей заговорщически переглянулись и нежно улыбнулись друг Другу.

— Можно мне с вами поговорить? — обратилась Майя к Лийе, жестом давая Кольеру понять, что разговор будет недолгим.

— Как ты думаешь, они не устроят без нас поединок? — поддразнила мужчин Лийя. — Помнится, граф Дэйре и граф Форши были заядлыми противниками.

Кольер рассмеялся.

— Упаси меня Исток сомневаться в боевом искусстве этого старика, — нахально ответил он, глядя на Колвина. — Я видел, как он дрался сегодня утром, и понял, что репутация у него самая что ни на есть заслуженная.

Заслышав такую оценку, Колвин ухмыльнулся, и они с Кольером заговорили о своем, в то время как Лийя с Майей побрели от них прочь.