Риска Волкова - Мой ректор — смерть [СИ]

— Я не пойду туда! — закричала я, готовая ринуться вниз, обратно со скал, лишь бы идти с ректором Алларком.

Он усмехнулся.

— Пойдешь, Лилит. Никуда не денешься.

Я кинулась в обратную сторону, но меня удержали сильные руки. Я же словно обезумела. Царапалась, кусалась, пыталась вырваться, что-то кричала. Но ничего не помогало.

Лишь поцелуй… горячий, пылающий страстью, со вкусом корицы и пряностей, привел меня в чувство. Я вспыхнула, словно алый цвет, отстраняясь от того, кто с лукавой улыбкой смотрел на меня.

— Спасибо, что привели меня в чувство, ректор Алларк, — холодно заметила я и первой начала спускаться с горы.

— Тьма внизу — объятия моей матери, Нюкты. Она была порождена из Хаоса и Мглы. Она же породила все, что есть на свете. Там внизу она правит лишь до прихода ее дочери, Гемеры.

Я не хотела слушать. Все это претило мне. Я хотела назад, в свой уютный дом, но вернуться уже не могла. Спускаясь в тьму, я замечала как мелькают мимо долины и поля, как сгибается в почтенном поклоне разнотравье, как кружатся ночные мотыльки и стрекочут цикады.

— Смерть, Смерть идет! — шептали таинственные голоса. Я боялась, но ректор Алларк лишь еле заметно склонял голову. Он знал, кто он есть.

Мы дошли до небольшого луга, расположенного на берегу белого, как молоко, озера. Ректор Алларк остановился и предложил мне руку.

— Дайте мне свою ладонь, Мишель, — сказал он.

Я нерешительно коснулась пальцами его горячей руки. Пальцы тут же переплелись с моими. Его другая рука легла мне на талию.

Я удивленно приподняла бровь.

— Что это значит? — прошептала я.

— Хочу потанцевать с Вами, Мишель… — так же тихо ответил мне Алларк.

И словно по волшебству здесь, на этом лугу, зазвенела тихая и тонкая мелодия. Словно тысячи колокольчиков, переплетаясь с ветром и флейтами, образовывали удивительную музыку. Совершенную.

— Динь-динь-динь… динь-динь-динь… — повторила я за мелодией. — Да это же вальс!

Ректор Алларк засмеялся, увлекая меня за собой в танец. Раз-два-три, раз-два-три…

Мы кружились по лугу, а вокруг нас в этой непроглядной тьме сверкали светлячки и звезды горели на небе. Теперь я не боялась ее, этой тьмы. Словно она сама протянула ко мне свои объятия, благословляя и наставляя на путь.

Раз-два-три, раз-два-три, ректор Алларк кружил меня все быстрее и быстрее, дыхание уже давно сбилось, а сердце норовило выскочить из груди, как вдруг все прекратилось. Он замер, его темные волосы, гладкие как шелк, касались моего лица. Его губы, я еще помнила их вкус, были совсем рядом.

— Мишель… — прошептал ректор Алларк.

Я подняла на него робкий взгляд. Что он делает? Чему хочет научить на этот раз? Почему все так странно?

— Моя Мишель… — вновь шептал он. — Ты ничего не знаешь, маленькая моя глупышка…

— Ничего не знаю?

— Ничего…

Запах мирры и пряностей окутал меня, словно теплое одеяло. Я отстранилась, не желая, чтобы он вновь целовал меня. Но это нежелание было вызвано больше смущением, чем страхом. Я перестала его бояться. Во мне поселились иные чувства.

Мы пошли дальше, и шли, пока не вышли к большому разлому в земле. Такие я видела только на картинках. Это напоминало Великий Каньон на плато Колорадо. Красная глинистая почва расходилась на многие метры вширь. Внизу протекала тонкая речушка, словно серебряная змейка. С краев разлома то и дело срывались вниз камни, с гулким плеском падая в воду.

— Здесь находится вход в Нижнее Подземье. В одной из пещер, что расположены внизу.

— Нам нужно будет спуститься? — спросила я, но ректор покачал головой.

— Нет. Вниз мы не пойдем.

— Но как же… Как же Вик? Как мы его тогда спасем?! — удивилась я.

Ректор Алларк улыбнулся.

— Он уже давно на корабле с остальными. Выполняет свое задание по практике. Я думаю, что он запомнил, что не стоит совать свой нос в дела Смерти…

Сердце вновь забилось раненой пташкой в груди. Что все это значит? Как это так?! Вик дома…

— Но то чудовище… — прошептала я.

— Смерть многолика, Лилит… Вы плохо запоминаете преподнесенные Вам уроки.

Я стояла, словно громом пораженная.

— Но я не понимаю, зачем! — закричала я. — Зачем Вы мучаете меня!? Зачем испытываете мои чувства!? Почему все время обманываете… — из моих глаз невольно покатились слезы. Ректор было сделал шаг ко мне, но его остановил насмешливый и незнакомый мне голос.

— Что, довел-таки девушку до истерики, братец?

Я подняла заплаканный взгляд. Рядом с нами стоял человек. Его лицо было как две капли воды похоже на лицо ректора Алларка. Однако волосы его были светлы. И не было на лице надменной и самодовольной усмешки.

Этот человек поклонился мне.

— Здравствуй, харита Пасифея!

— Ты! — закричал ректор Алларк, молнией бросившись на брата. Черное сплелось с белым. Два лица различных природой… Два меча зазвенели на краю ужасающего разлома.

— Не нужно! Не стоит драться… — зачем-то крикнула я, забыв про слезы обиды.

Мужчин остановил мой голос, и вот, они уже стоят и лишь молчаливо смотрят на меня.

— Как Вы назвали меня? — обратилась я к брату Алларка.

Он едва заметно улыбнулся.

— Пасифея… харита.

— Что это!? Что все это значит!? — я хотела знать. Я имела на это право.

— Мой брат, Танатос похитил тебя из твоего уютного мира, милая девушка… — начал Гипнос, брат ректора Мура Алларка. Ему явно нравилось дразнить брата. И именно поэтому он и рассказывал мне все сейчас. Не будь ему интересно, он бы даже и словом не обмолвился.

— Это мне известно, — сказала я.

Гипнос мне не нравился. Слишком ускользающий он был, непонятный… Смерть тоже была изворотлива и умна, но Гипнос вселял мне еще больший страх, потому что не был понятен.

— Тебе не приходило в голову, почему такой обычной и не очень умной девушкой вдруг заинтересовалась сама Смерть? Потому что ты не обычна… Ты — харита, одна из тех, что была рождена для веселья, любви и музыки. Одна из тех, кто должна была развлекать Афродиту, великую богиню любви. Но — увы! Тебя навеки вечные запрятали в человеческом теле. Из рода в род ты перерождалась, ничего не зная о том, кто ты. Ведь ты олицетворяла тайну. Однако… о тебе стало известно, не так давно. Ты предназначалась мне в дар, за одно дело, которое я помог выполнить…

— За предательство, Лилит! Ты досталась ему за предательство! В дар! Я же никогда не беру даров! Смерть не принимает даров, Мишель! — закричал Алларк.

— Мой братец любит все драматизировать, харита Пасифея… — продолжал тем временем Гипнос. — Он слишком нервно воспринял мою помощь одной из богинь. Решил, что я недостоин такого подарка. И, выкрав тебя из твоего мира в человеческом обличии, спрятал в своей ничтожной Академии! Спрятал от того, чьей ты была по предназначению!