Евгений Волков - СОНМ [СИ]

По-хорошему сейчас стоит посмотреть, что же даровал мне покровитель, но я не хотел, боялся. Стоит потерять контроль, хотя бы на мгновение отвлечься и глубоко спрятанные, накопленные за десятилетие эмоции выплеснуться. Значит, пора идти убивать тёмных ублюдков, лучшего момента может и не представиться. Боль в боку усиливалась от каждого неудачного движения, но это скорее помогало. Разряды боли помогали отрешиться от дерьма в собственной голове и сосредоточиться на реальности.

Двигался быстро, наплевав на осторожность, ведомый пожирающим изнутри пламенем ярости, я жаждал утопить всё в крови. Торопящиеся на шум измененные складывались под ударами шестопера. Лилась черная кровь, дробились кости, раскалывались черепа, а я, порой теряя себя, упивался в жестокости и насилии.

Эльфы стояли полукругом, спиной к монолитной стене и успешно отбивали волны тварей, выпрыгивающих из канализационных люков, подъездов соседних домов и странной дыры в земле. Оттуда выбирались особи крупнее.

Больше всего уродцы напоминали покрытых костяной броней разномастных приматов. Очень подвижные, быстрые, обладающие недюжинной силой и при этом бронированные, противники умирали десятками под клинками, оружием и магией неполной звезды.

Если до этого, я ещё тешил себя иллюзиями на счет победы в открытом бою с помощью Узника, то теперь понял, насколько это было самонадеянно. Три воина-мага и чистый колдун с легкостью переваривали нападающих, постоянно сокращая их количество. Дистанционные атаки были у каждого из бойцов — копья и стрелы тьмы, ветвистая молния, черный, ядовитый туман, призрачная фигура воина, вполне реально разрывающая на части обезьянок. Но больше всего тварей уничтожал чародей.

Раз в несколько десятков секунд во все стороны расходились волны из черных шипов, нанизывающих тварей, а после взрывающие тела. Под действием магии дважды асфальт уступал, превращая десятки квадратных метров в трясину, охотно затягивающую в своё чрево измененных обезьяноподобных созданий. Казалось, что ситуация под полным контролем дроу, и мне стоит бежать, пока им не до меня, но всё изменилось в одно мгновение.

Неожиданно для всех участников небольшой бойни, дорожное полотно под темными вспучилось бугром и с грохотом разлетелось под радостные вопли бронированных обезьян. Из недр выползала исполинская тварь, отличающаяся от остальной оравы куда большим размером и внушительной ледяной бронёй. За наростами проглядывала абсолютно белая шкура.

Темные успели среагировать не все, кастующий колдун отправился в недолгий полет закончившийся стеной ближайшего здания. Обычного человека, после подобного, собирали бы по частям, но для того чтобы убить несколько раз эволюционировавших созданий в технологичной броне требовалось нечто большее.

Рейд босс, не меньше, сходу создал вокруг себя кольцо холода, а потом рванул к ближайшему эльфу — невезучему магу. Я уже надеялся увидеть бесславную гибель сильнейшего, на мой взгляд, противника, как тот коротким пасом активировал заклинание без каких-либо спецэффектов. Интерес огромной твари тут же переключился на другого тёмного, а колдун словно перестал существовать.

Жаль нет арбалета, отличный момент для выстрела зачарованной стрелой, но увы. Пока что я, притушив ярость наслаждался зрелищем, явно попавших в трудную жизненную ситуацию дроу. Синяя броня измененной гориллы, состоящая из десятков ледяных наростов, легко отражала большую часть заклинаний. Часть волшбы, горилла, без жалости, принимала на живые щиты — вовремя схваченных и подставленных под волшбу отпрысков. Добрый металл, а клинки даже на вид выглядели непростыми, также почти не наносил повреждений. Эльфы то и дело отправлялись в полет, но к моему сожалению вновь вставали и продолжали сражаться.

Хрупкое равновесие нарушил колдун уже секунд сорок непрерывно колдующий явно пакостное заклинание. Стоило отзвучать последним словам и всё это время, стелящийся от его ног темно-зеленый туман сформировался в объемный череп и устремился в босса. Врезавшись в броню заклинание на первый взгляд опало безвредными брызгами волшбы вниз, как и многие до него. Но уже спустя десяток секунд здоровяк огласил округу воем, а броня начала буквально слезать вместе с кожей и мясом.

На секунду мне показалось, что это всё, финал, но босс приятно удивил. Уже через пяток секунд поле боя скрыла вьюга, наполненная сотнями маленьких, острых льдинок. Моё зрение, многократно превосходящее человеческое, позволяло, по едва различимым силуэтам, примерно представлять текущее положение дроу и крупной твари. Битва вспыхнула вновь и в этот раз обе стороны пошли ва-банк и достали припрятанные козыри.

Самое время и мне принять участие в веселье, накрутив счетчик времени Узника, за счет, толпящихся чуть в стороне, мелких измененных обезьян. Словно подпитывая мысли и уверенность, ярость вновь вспыхнула внутри, подталкивая к немедленным действиям, и в этот раз я не стал сдерживать себя.

Из самых тёмных закутков души, вырвались три фигуры, каждую из которых узнал без труда. Фигура, что некогда была человеком, а сейчас превратилась в живой труп, изъеденный червями, покрытый коростами, опухолями и язвами. Собирательный образ законченного наркомана, ведущего разгульный образ жизни и не занимающегося гигиеной. В своё время отец скормил мне немало документальных фильмов, ставящих своей целью запугать подростка, оградить от банд, доступных наркотиков и других прелестей взрослой жизни. Помогло ли это? Не уверен. Многое попробовал, многое планировал попробовать и лишь от чего-то отказался, опираясь на здравый смысл. Один из слабейших Узников, собственной персоной.

Вторым шёл образ Проводника, Безымянного, Извозчика, того кто забирает от нас близких и везёт к Древним. Люди эгоистично не хотят расставаться с близкими. Ведь даже зная, что душа попадет к Древним, а после уйдет на перерождение, так тяжело принимать смерть родных. Я не был исключением, и страх лишиться всех родных жил во мне всё время, а теперь и вовсе воплотился в реальность.

Третий и последний Узник был похож одновременно на меня, отца и обезумевшее от злобы чудовище. Я знаю откуда этот образ в моей голове. Единственный раз, когда переживший сначала ужасы войны, а после смерть любимой, мой отец дал волю чувствам и избил меня. Вернувшись пьяным, он вновь увидел своего сына размазню рыдающим над портретом мамы и взбесился, выплескивая собственное горе на мне. Тогда я думал, что это не он, какое-то чудовище, выглядящее как отец. Возможно, так и было. Алкоголь, душевная боль и война за плечами — опасное сочетание, превращающее человека в нечто иное, в зверя.