Мария Власова - Я тебе не верю [СИ]

— Все время? — переспросила чувствуя себя оплеванной. — Получается, ты был там, когда я переодевалась?

На моем лице застыла маска, которая хоть немного скрыла мой стыд и злость. Ничто так сильно не унизило меня, как смех узкоглазого последовавший за этим вопросом. Он прекратился по какой-то причине резко, но явно не из-за меня. В этот момент я совладала с собственными чувствами, не видя перед собой ничего. Узкоглазый вырвался из-под моей руки, но почти сразу угодил в некое подобие объятий от блондина.

Зачем я вообще это сказала?

— Кирилл, я тебе так сочувствую, — Кай обнял дружка в платье за шею, так что послышался хруст костей. — Как только твои глаза не сгорели от вида этого страшилища! Мне на нее и в одежде больно смотреть, а ты бедный, наверное, глаза себе выколоть хотел после увиденного.

— Хотел? — слегка испуганно переспросил Кирилл, а затем захрипел пытаясь оторвать руки дружка от своей шеи.

— Дебилы, — процедила сквозь зубы, наблюдая эту дурацкую сценку.

Уйти что ли?

Что-то блеснуло на груди Кая, и прежде чем я смогла понять, что делаю, рука потянулась к ожерелью на его шее. Он застыл, когда я коснулась пальцами странной подвески на его шее. Кажется, это был большой белый клык, размером сантиметров пять.

— Что это? — эта маленькая вещь жжет кончики моих пальцев, но я почему-то не могу ее отпустить.

Чувствую себя как-то странно, голова кружится. Кирилл зарычал на меня, от удивления и испуга подскочила, и отпустила странную вещицу. Он совсем что ли не в себе? Глаза узкоглазого горят красным, я даже отшатнулась заметив это.

— Больше никогда не трогай, — сдавленно сказал Кай, на секунду сжимая украшение.

— Это знак альфы, главаря стаи, — перестав рычать, проговорил Кирилл, он растер виски. — Если ты касаешься его, значит, хочешь объявить войну всей стае, или бросаешь вызов альфе.

Ого, как серьёзно. Какая-то странная вещица, но трогать ее правда не стоит. Не хватало только объявить войну всей стае, свихнуться можно от их традиций.

— Простите, — выдавила из себя через силу, стараясь даже не смотреть на эту странную штуку.

— Эй, а ты чего голый? — видал вдруг удивленно Кирилл.

— Ты только сейчас это заметил? — съязвила не удержавшись.

— О, до меня дошло! — вдруг дико улыбнулся шутник. — Неужто, волчьи инстинкты взяли верх, Кай? Я тут вам мешаю, да?

Это его игра бровями и непонятные интонации в сторону блондина не только мне не понравились. Шутки у него и правда дурацкие.

— Заткнись, — прорычал Кай, хватая брата в «дружеские» объятия.

Опять что-то захрустело, узкоглазый начал стонать, что ему больно.

— Я просто из душа вышел, — нашелся чем объяснить блондин.

— А полотенце где? — хором спросили мы с узкоглазым.

— Не знаю, — отмахнулся тот, сжал дружка посильнее. — Нам с тобой пора на разминку, нужно срочно кое-что обсудить.

— Не, я спать хочу! — завопил Кирилл, пытаясь вырваться, но его потащили к лестнице.

Они скрылись на первом этаже. С облегчением вздыхаю.

Черт, я же в туалет хочу! Нужно у них спросить, где тут этот чертов туалет. Подхожу к лестнице, но не спускаюсь.

— Эй, стой! — выкрикнул Кирилл, останавливай своего «братца».

Их самих не видно, не тот ракурс. Присев вижу только их ноги, сижу тихо, словно мышка.

— Что еще? — раздраженно ответил Кай.

— Это тяжело? — спросил с какой-то сочувственной интонацией узкоглазый не понятно о чем.

— Тебе то, какая разница?! — прорычал в ответ блондин, так словно они говорят о чем-то очень важном.

— С каждым из нас такое могло случиться, — сначала сочувственно говорит узкоглазый, а затем смеяться, — но повезло только тебе.

Что-то хрустнуло, похоже братцы опять обнялись.

— Не лезь ты, не в свое дело, — прорычал сквозь зубы блондин.

— Да ладно тебе, только я ведь понял тебя, — прохрипел Кирилл. — Наверное, это просто невыносимо.

— Заткнись, — уже мягче попросил блондин. — Когда она наконец-то свалит, все станет хорошо.

— Ну-ну, — недоверчиво хмыкнул узкоглазый. — Ты сам то в это веришь?

— Заткнись уже и снимай эти бабские шмотки, трансвестит недоделанный, — простонал блондин, толкаясь с братом на выходе.

— Я бы попросил! Я артист! — возмутился узкоглазый уходя с поля моей видимости.

— Да, да, Сердючка, — с сарказмом заявил блондин выталкивая братца на улицу.

Дверь скрипнула, повернулся ключ в замке, но я не рискнула встать. Почему у меня такое чувство, что они говорили обо мне?

Черт, где туалет я так и не узнала!

— Доброе утро, — проговорила, кода после получаса блужданий все же нашла кухню на первом этаже.

Миссис Тактичность с самого утра уже что-то готовит. Именно вкусный запах ее творений и помог мне найти кухню. Здесь заблудиться проще простого. Сама хозяйка в милом белом платье и в розовом фартуке, просто идеальная мать и домохозяйка. Что-то меня слегка воротит от ее идеала. Хотя бы кухня не такая вычурная, как остальной дом, глаза хоть отдыхают.

Куча новенькой бытовой техники, небольшая барная стойка и большой стеклянный обеденный стол в центре, все за что цепляется взгляд. Ни тебе кучи подушек, старомодных картин и неудобной, но красивой мебели, как в остальных комнатах — просто блаженство!

— Доброе утро, — жизнерадостно улыбается Марго, помешивая что-то на плите. — Ты так рано встала, посла бы еще немного. Я бы принесла завтрак тебе в кровать, ты же болеешь.

Ага, так глаза и не сомкнула, всю ночь мерещился Кирилл в одежде Марго в каждой жуткой кукле. Нет, надо выбраться отсюда.

— Простите, — начала я, подойдя к ней поближе, чувствуя жуткий стыд, — я хочу извиниться. Мне не стоило говорить все те слова вчера.

Взгляд на нее не поднимаю, только чувствую ее взгляд на себе.

— Вы хорошая мать, — начала я с далека, чувствуя себя не в своей тарелке. — Я надеюсь, вы хорошо позаботитесь о моем брате, пока ему будет нужно здесь находиться.

— Ой, Дашенька, — выдала Марго, а затем обняла так, что я чуть не задохнулась в ее волосах от запаха цветочных духов.

Я такого не ожидала, потому стою на месте ожидая когда меня отпустят.

— Какая же ты хорошая девочка, — прошептала она, поглаживая мои волосы.

Ее глаза блестят, словно она вот-вот расплачется, и я растерянно оглядываюсь, не понимая ее реакции. Взгляд Марго меняется на нейтральный, только на кухню зашел ее муж.

— Доброе утро милая, — проговорил он, не отрываясь от газеты, а потом заметил, в какой позе мы с его женой застыли. — Дорогая, сейчас дети прибегут голодные.

— Ой, и правда! — Марго улыбнулась, так что я еще больше растерялась и повернулась к плите, пытаясь скрыть в голосе переживания. — Садись, родная, сейчас я дам тебе покушать.

Что это с ней? У них вся семейка странная. Ничего не остаться, как сесть за стол и ждать когда хоть накормят.