Елена Труфанова - Мечта сотворенная [СИ]

Одна из рогатых подняла здоровенную голову вверх, печально воззрилась на небо и протяжно замычала, выражая согласие со словами Тони. После чего задрала хвост и навалила кучу, под стать своим размерам, в еще более категорической форме высказав свое отношение к участию в квестах. Впрочем, ее, как и самого Обадайю, никто не собирался спрашивать. Куча же за считанные мгновения просела, а затем и вовсе исчезла, оставив после себя несколько сот копошащихся муравьев. Та самая реалистичность, которой должно быть в меру, и коровья куча эту меру точно превышала.

Пока Обадайя наблюдал за рогатыми, на поляне что-то изменилось: как будто бы похолодало и из тени деревьев потихоньку выползал молочно-белый туман. Даже разленившийся дрыщ и тот зябко передернул плечами и запахнул плащ, пробормотав что-то вроде: «И все равно не встану».

Туман тем временем продолжал двигаться, противоестественным образом наползая на коров и самого Обадайю. Как разумное существо он карабкался по ногам, животу, подползая все ближе к голове. Избавиться от него никак не получалось, все хлопки и размахивания руками лишь кратковременно развеивали дымку, чтобы через секунду та снова заняла свое место. Неприятных ощущений или боли не было, один холод и мерзковатое чувство собственной беспомощности.

Коровы тревожно мычали и топтались на месте, Обадайя же наплевал на туман и выставил перед собой меч, готовясь встретить угрозу. Один дрыщ все так же валялся под деревом, с интересом наблюдая за происходящим. И туман к нему не лип.

— Тони, что за невиданное и необъяснимое нечто здесь происходит?

— Ты же умный и сильный герой, вот и разберись с этим без помощи болтуна на подхвате, — после он все же сел, скрестив ноги, и подпер подбородок руками. Обадайя подивился, как можно сидеть в такой неудобной позе, затем вытащил из сумки забытый там вчера медальон и положил его на ладонь. Кожу сразу же обожгло, но, как показалось, ближе к пальцам жар был сильнее. Обадайя попробовал отвести руку в сторону, но медальон по-прежнему нагревался неравномерно, оставаясь горячим с одной стороны. Что ж, когда-то они так же искали пропавшего парня среди портовых складов, ориентируюсь только на помехи, которые создавали его гаджеты. Сейчас все было намного проще.

Обадайя медленно шел вперед, стараясь не шуметь и не потерять точку, от которой расходился жар. Хотя можно было не осторожничать: коровы мычали так, что и медведь Бомо прошел бы незамеченным. Вот и чертивший на соседней поляне пентаграмму мужчина не замечал Обадайю вплоть до того момента, пока не почувствовал прикосновение меча к своему горлу. Незнакомец выронил мешочек с толченым мелом и медленно поднялся на ноги, после чего повернулся к Обадайе лицом.

— Приветствую. Злодействуем потихоньку?

— Да что вы, господин охотник, — мужчина, одетый точно в точности как и все другие жители деревни, и даже внешне мало от них отличимый, добродушно улыбнулся и виновато развел руками. — Пакостим по-соседски, не более того. Михаль мне давеча плодовые деревья листожоркой заразил, я вот на коровушек его метку для нечисти повесил. Ну и вас случайно зацепил. За это прошу прощения. А перед Михалем извиняться не буду.

— Законнику обо всем расскажешь, пусть сам разбирается с вашими мелкими пакостями, я в другом отделе работаю.

— Погубленный сад — разве мелкая пакость? А законник наш — шкура продажная, если бы на его помощь можно было надеяться, разве стал бы я сам с чернокнижными ритуалами связываться? Эх, найти бы дорогу на Туманный остров, да жить там без забот, законников, нечисти и марьих детей…

— Марьих детей? Разве такое возможно?

— Возможно, — крестьянин без всякого страха отодвинул меч от своего горла, поднял с земли мешочек и привязал его к своему поясу. — Туманный остров сам по себе магия, и никакая другая на нем не действует. А марьи дети без своей волшебной силы ни летать, ли управлять другими не могут, потому и стремятся многие приезжие и кое-кто из местных на этот остров.

После того, как чернокнижник-самоучка почти добровольно позволил связать себе руки, туман сразу же отступил. И не иначе как в качестве предсмертной мести приманил на поляну целую стаю куралисков, мохнатых вдрызглей, — как позже объяснил Тони, этих шерстистых крыс-переростков назвали так потому, что по утверждению прошлого главы сценарного отдела придумать их можно было только если напиться вдрызг, — костоголовов и ядовитых ползунов — в общем, всех тех тварей, частей тел которых так желали жители оставшейся безымянной деревни.

В какой-то момент живности стало настолько много, что дрыщ вынуждено встал и присоединился к Обадайе, забрасывая всех зеленоватой дымкой и добивая арбалетными болтами. Через десяток минут они все-таки очистили поляну, заслужив пару одобрительных хлопков от крестьянина и сомнительный комплимент: «не стримеры, ясень пень, но и не совсем нубы». Тони надулся и пообещал проклясть умника, но тот пожал плечами и ответил, что один чернокнижник другого незачернокнижит. Дрыщ разозлился еще сильнее и попытался на практике опровергнуть эту теорию, но Обадайя утащил напарника в сторону и всучил тому набор расчленителя. Тони сразу же пихнул футляр обратно и демонстративно отошел в сторону.

— Тебе не привыкать работать с трупами, так что вперед! — после чего надел очки и сделал еще пару шагов назад.

— С трупами людей, Тони, только людей! И я их не вскрываю, максимум — проверяю тела витометром и делаю снимки. Все остальное — работа судмедэкспертов. Другое дело — ты! Проводник, геймер и просто беспринципный пройдоха! К тому же посмотри на себя: вылитый маньяк, мечта физиогномика, в твоих руках набор расчленителя смотрится более органично.

— Виртуальный маньяк, хочу уточнить, и не верь этим псевдонаукам! Единственные трупы, с которыми я имел дело в реале, были разделаны, прожарены, посыпаны специями и упакованы в спецпакеты с надписями «жареный цыпленок» или «стейк-барбекю».

Обадайя собрал несколько тушек куралисков в одну кучу, после чего поджег их и приглашающе махнул рукой. Дрыщ прикрыл лицо ладонью, затем отобрал у крестьянина мешочек с мелом и прочертил линию через центр поляны, разделив ее на две равные части. Даже коровы прониклись важностью момента и остались стоять чуть в стороне, как будто бы с любопытством наблюдая за его действиями. Крестьянин же, не стесняясь, посмеивался и предлагал справиться с работой за господ охотник в обмен на сущую малость — отпустить его и не лезть в дружеские соседские разборки.

Обадайя нахмурился, раскрыл набор и уставился на все эти щипцы, крюки, ножи разной формы, свернутый провощенный мешок и другие совершенно непонятные штуковины.