Урсула Ле Гуин - Глаз цапли

— Сто одиннадцать лет тому назад правительство Бразиль-Америки впервые выслало на эту планету несколько тысяч человек. Пятьдесят шесть лет назад правительство Кан-Америки тоже выслало сюда две тысячи человек. Эти две группы не смешались друг с другом, однако всегда успешно сотрудничали; и теперь Столица и Шанти, по-прежнему значительно отличаясь друг от друга, стали в весьма большой степени взаимозависимы.

Первые несколько десятилетий для каждой из высланных групп были очень тяжелыми; многие люди умерли. Однако смертей становилось все меньше по мере того, как мы учились жить здесь. Регистрационный лист в течение многих лет, к сожалению, не заполнялся, однако мы оцениваем население Столицы примерно в восемь тысяч жителей, а население Шанти, согласно нашей последней переписи, составило четыре тысячи триста двадцать человек.

На скамьях в зале изумленно заерзали.

— Двенадцать тысяч человек, собравшихся в относительно небольшом районе, прилегающем к Заливу Мечты, — это, по нашим расчетам, максимум того, что данные земли способны прокормить без сверхинтенсивного их использования и постоянной угрозы голода. А потому мы полагаем, что настало время расширить территорию проживания людей и основать по крайней мере еще одно новое поселение. В конце концов, места здесь более чем достаточно.

При этих словах Веры Фалько, восседавший наверху, в кресле Советника, чуть заметно улыбнулся.

— Поскольку Город и Столица не смешивались, а образовали две совершенно отдельные и независимые группы населения, то нам представляется неразумным предпринимать первую попытку создать новый город объединенными усилиями. Пионеры ведь вынуждены будут жить вместе, вместе работать, полностью зависеть друг от друга, и, разумеется, возникнут смешанные браки. В подобных условиях социальное напряжение, которое возникнет при попытках сохранить две различные касты, станет безусловно непереносимым. Впрочем, так или иначе, пока что выразили желание участвовать в экспедиции и строительстве поселения только жители Шанти.

На север намерены отправиться около двухсот пятидесяти семей, то есть примерно тысяча человек. Разумеется, они уйдут не все сразу, но в два-три приема. По мере того, как они будут уходить, их места на фермах будут заполняться молодежью, которая остается здесь; кроме того, поскольку Столица тоже явно становится перенаселенной, возможно, некоторые столичные семьи тоже захотят переехать в наши края. Мы будем им только рады. Должна отметить, что даже если пятая часть наших жителей сразу отправится на север, то никакого уменьшения производства продуктов питания не произойдет; к тому же тогда придется кормить на тысячу ртов меньше.

Таков вкратце наш план. Мы твердо уверены, что путем целенаправленного совместного обсуждения, высказывания критических замечаний и стремления достичь истины можно прийти к полному соглашению, тем более что данный вопрос касается нас всех.

Некоторое время в зале царила тишина.

Какой-то мужчина встал со скамьи, собираясь что-то сказать, однако тут же поспешно сел, увидев, что намерен выступить Советник Фалько.

— Благодарю вас, сеньора Адельсон, — сказал Фалько. — О решении Совета вам сообщат позже. Сеньор Браун, каков следующий пункт нашей повестки дня?

Курчавый чиновник яростно махал одной рукой, пытаясь привлечь внимание шантийцев, а другой рукой в это время пытался что-то откопать среди бумаг на своем столике. Оба охранника быстро подошли и встали рядом с Верой и ее спутниками.

— Пошли! — приказал один из охранников.

— Извините, — вежливо возразила ему Вера. — Я еще не закончила. Советник Фалько, между нами, боюсь, снова возникло некоторое недопонимание. Мы ведь пришли сообщить вам, что для себя уже приняли решение, и решение весьма взвешенное. Так что теперь дело за вами, ибо ни мы, ни вы не можем предпринимать подобные действия в одиночку, поскольку решение этого вопроса касается всех нас, вместе взятых.

— Это, видимо, вы не совсем понимаете ситуацию, — сказал Фалько, глядя куда-то поверх Вериной головы. — Вы свое предложение уже внесли. Решение вопроса о новом поселении — это дело правительства Виктории.

Вера улыбнулась:

— Я понимаю, вы не привыкли, чтобы на ваших собраниях выступали женщины; возможно, будет лучше, если от нашего имени далее станет говорить Ян Серов. — Она отступила назад, и крупный светлокожий мужчина занял ее место.

— Видите ли, — проговорил он, как бы продолжая незаконченную Верой фразу, — сперва мы вместе должны решить, что нам нужно и как этого добиться, а уж потом приступать к конкретным действиям.

— Данный вопрос закрыт, — объявил лысый Советник Хелдер, сосед Фалько слева. — Если вы будете продолжать мешать работе Пленума, вас придется вывести из зала силой.

— Мы не мешаем работе, мы как раз пытаемся работать с вами вместе! — удивился Ян. Он не знал, куда девать руки, неловко висевшие вдоль тела; кулаки были наполовину сжаты, словно тосковали по ручке мотыги. — Мы непременно должны обговорить этот вопрос окончательно.

Очень тихо Фалько приказал:

— Стража!

Когда охранники с угрожающим видом вновь приблизились, Ян озадаченно посмотрел на Веру, но тут вдруг заговорил Хари:

— Ох, пожалуйста. Советник, успокойтесь! Мы всего и хотим-то немного поговорить по-человечески, разве вы не видите?

— Ваше превосходительство! Пусть этих людей выведут отсюда! — крикнул какой-то мужчина со скамьи в зале; остальные тоже стали выкрикивать что-то, словно только ради того, чтобы таким образом быть услышанными теми, кто сидел на сцене. Жители Шанти стояли спокойно, хотя Ян Серов и юный Кинг довольно обеспокоенно поглядывали на злобные орущие физиономии сидящих в зале. Фалько о чем-то посоветовался с Хелдером, потом знаком приказал что-то одному из охранников, и тот бегом бросился к двери. Фалько поднял руку, призывая соблюдать тишину и порядок.

— Вы должны понять, — сказал он почти мягко, — что не являетесь членами правительства, а напротив — ему подчиняетесь. Что-то «решить», принять какой-то «план» против воли правительства — безусловно, акт неповиновения закону. Чтобы это стало окончательно ясно вам и вашему народу, вы будете задержаны и останетесь здесь до тех пор, пока мы не убедимся, что восстановлен нормальный порядок.

— Что значит «задержаны»? — шепотом спросил Хари у Веры, которая ответила: «Посажены в тюрьму», и Хари понимающе кивнул. Он родился в тюрьме, в Кан-Америке; тюрьмы он не помнил, однако очень своим прошлым гордился.

Теперь в зал вошли уже целых восемь охранников и, толкаясь, начали оттеснять шантийцев к двери.

— В затылок друг другу! А ну поторапливайтесь! Да не вздумайте бежать!