Елена Свительская - Моя пятнадцатая сказка [СИ]

— Только вспомнила?

— Да как-то… не до нее было, — смутилась.

— И верно, — посерьезнел он.

Спросил чуть погодя:

— У тебя никогда не было аллергии?

— Нет! — мотнула головой, — А у тебя?

— Вроде нет. Не помню, чтоб я мучался насморком, когда цветет суги.

— И вообще?

— И вообще.

Мы какое-то время смотрели на предупреждение от правительства города. Потом, оглянувшись, я даже приметила троих людей с насморком, в масках для задержания пыльцы.

— А Хикари… — начала я и смутилась, — Странный у нас разговор.

— Ага! — рассмеялся он, — Все встречные парочки пялятся на магазины со сладостями или афиши кино, а мы…

Мы переглянулись и оба засмеялись.

— Все, не могу! — проворчал он, — Стоим тут… — снова засмеялся и отвернулся уже от рекламного щита.

Я пошла за ним. Чуть погодя, покосившись на меня и будто нарочно оглядев улицу, брат подруги уже серьезно добавил:

— Я просто подумал… завтра вы с отцом поедите на кладбище. И ты, наверное, сегодня будешь весь вечер сидеть одна и грустить. Особенно, если твой отец напьется.

— Он обещал не пить!

— А вдруг? — Рескэ нахмурился, — Прости, я пока не знаю, как он держит свои обещания.

— Он держит! — выдернула свою руку из его.

— Ну, как хочешь, — мальчик голову опустил, — Я просто предложил прогуляться сегодня со мной.

Кажется, расстроился, что я на него обиделась. И мы как будто поссорились. Когда он хотел мне помочь. Когда он и так сегодня три раза уже спас мне жизнь.

— Прости, — смущенно его плечо тронула, — Я не хотела тебя обидеть.

— Да я не обиделся, — поднял растерянный взгляд, — Это девчонки обижаются из-за всякой ерунды, — смутился, что-то увидев в моем лице, — То есть… я не…

— Нет, ты прав, — вздохнула, — Я и правда зря накричала на тебя. Даже не поблагодарила за сегодня. Пойдем, я тебя мороженным угощу.

— Да я сам могу! Я ж работаю! — он выпрямил спину, расправил худые плечи, посмотрел на меня с гордостью, — Я не разорюсь, если угощу тебя мороженным. Тем более, день у тебя тяжелый. И… — начал и запнулся.

— И я не знаю, будем ли мы завтра мыть мамину могилу, — вздохнула.

— Да еще же ничего не ясно! — сказал он погодя, преувеличенно бодро, сжал мои плечи, легонько встряхнул.

— Это-то и пугает, — вздохнула.

— Да все обойдется! И, знаешь… — Рескэ меня опустил. Взгляд опустил. Нет, поднял на меня, — И тебе надо сегодня не плакать вечером. Не трави душу отца.

— Да, ему и так тяжело, — кивнула.

— Пойдем, тут знаю хороший магазин на…

— Только не к Синдзиро! — напугано сжала его руку, протянутую в ту сторону.

— Да я не туда, — смутился он, — Как будто здесь всего один магазин сладостей!

— Но все-таки ты его знаешь, — прищурилась.

— А ты опять хочешь со мной поссориться? — он вздохнул.

— Прости, — смущенно потупилась, — У меня гадкое настроение сегодня. Но я не имею права вмещать свою злость на тебе.

— Злость?..

— То есть, боль.

Мы долго гуляли до темноты. И потом. Потом Рескэ стал шагать совсем ко мне близко. На всякий случай. А то вдруг маньяк какой выскочит? Или… он просто сам так хотел? У меня сердце опять быстро-быстро забилось от такой мысли.

Мы еще набрели на молодого студента, играющего на гитаре. Где-то в соседнем районе. Стояли в росшей вокруг него толпе, среди парочек в основном. В темноте заиграли искусственные огни. Он, отвлекшись ненадолго, зажег три толстых свечи рядом с собой. Была какая-то странная, совсем другая атмосфера. И луна была видна.

Проследив за моим взглядом, Рескэ проговорил стих из старой антологии — я читала его, когда искала стихи для моей повести — в паузе между песнями, когда певец потянулся попить воды — и стайка девчонок кинулась предлагать ему шоколадки и лимонад. А одна ручку протянула и блокнот.

— Дашь автограф?

— Да я ваще неизвестный! — смутился исполнитель.

— Ты станешь! Я уверена! — девочка улыбнулась, а подружки ее, переглянувшись, захихикали.

— Я так стремно играю? — проворчал парень, — Что ты меня утешаешь?

— Нет! — смутилась одна из ее подружек.

— Просто… а вдруг она… станет твоей женой? — сказала другая девочка, понахальней, и рассмеялась.

Хотя тут уже подружки промолчали. И просившая автограф, на всякий случай, сердито пихнула ее в бок кулаком. Но, кажется, не сильно.

Это была странная ночь. Красивая ночь.

Но что-то… было в ней не то. Тот… тот непривычный запах… благовоний? Из соснового дерева?

Резко обернулась.

Синдзиро, грустно смотревший на луну — сегодня в деловом костюме, волосы в узел на затылке скручены — вдруг опустил взгляд, шумно принюхался, посмотрел на стоявший слева людей. И наши взгляды вдруг встретились. Луна… этот странный запах. Не знаю почему, но сердце замерло так напугано!

Задрожала от пристального взгляда черных-черных глаз.

Рескэ вдруг обнял меня за плечи правой рукой. Сдвинулся, выступая чуть вперед, чтобы посмотреть на напугавшего меня.

Синдзиро перевел взгляд на моего спутника. И отшатнулся невольно, на шаг назад. Смотрел округлившимися глазами будто приведение увидел. Напуганный, даже дышать перестал. Или… там что-то было такое?..

Задрожала от пристального взгляда черных-черных глаз.

Рескэ вдруг обнял меня за плечи правой рукой. Сдвинулся, выступая чуть вперед, чтобы посмотреть на напугавшего меня.

Синдзиро перевел взгляд на моего спутника. И отшатнулся невольно, на шаг назад. Смотрел округлившимися глазами будто приведение увидел. Напуганный, даже дышать перестал. Или… там что-то было такое?..

Обернулась, но ничего нового не обнаружила. Все те же люди, парочки в основном. Все тот же юноша играет на гитаре очередную песню о любви. Нет, теперь уже о свободе и выборе: новому герою песни уже хотелось другого, то ли не достаточно тихого счастья вдвоем, то ли у него его никогда не было. Он убегал… А Рескэ стоял со мной как и прежде. Только теперь уже обнимая меня. И, хмурясь, смотрел. На Синдзиро.

Синдзиро вдруг сделал еще шаг назад, испуганно.

Ой, я же ему письмо не отдала. Может, сейчас? А то боюсь подходить к нему днем в магазинчик и на виду у всех протягивать письмо. И не надеюсь, что смогу увидеть где-то еще.

Коснулась рукой рубашки, куда спрятала конверт. И застыла от ужаса, не обнаружив его. Потеряла?.. Ох, Аюму меня возненавидит! Хотя мне хочется возненавидеть ее за то, что заставляет меня подойти к Синдзиро, да еще и с конвертом.

Молодой мужчина вдруг резко отвернулся от нас и пошел прочь, широкими шагами, едва не налетев на кого-то из зрителей молодого музыканта. Как будто хотел убежать от нас. Мы с Рескэ переглянулись. Я не решилась бежать за ним. А мой спутник не спросил, кого я только что увидела. Он почему-то задумался, нахмурившись. И я не стала его от его мыслей отвлекать.