Елена Свительская - Моя пятнадцатая сказка [СИ]

— Не волнуйтесь, господин Рю — замечательный врач! — девушка погладила по голове сначала меня, потом брата молодого футболиста.

Тот вздохнул. Да уж, даже если вылечат, как бы брат его не остался калекой. Тогда ему придется оставить футбол. Да и жаль его семью, которая приехала посмотреть на его игру, но вместо этого из-за чужой подлости будет сидеть у дверей реанимации! Только… а если Синдзиро умрет? О, это ужасно!

Сжала кулаки.

Только бы Синдзиро жил!

И… и брат этого мальчика тоже!

И…

И мне совестно, что я сейчас постоянно забываю о нем, а ведь ему тоже плохо.

Медсестра погладила мальчика по щеке. Он смущенно притих. Всхлипнул. Расплакался, обняв ее. Молодец. Вот она молодец! Добрая. Не то, что я.

— Наш Рю Мидзугава всех спасает, — продолжила она нас успокаивать, — не волнуйтесь, если ваш близкий попал к нему — он его спасет. Его зовут местным богом, — она улыбнулась. — Богом скальпеля. Богом медицины. И счастье, что он всегда отказывается работать в Токио или за границей, хотя его постоянно куда-то приглашают!

— Рю… Мидзугава?.. — мой отец нахмурился, вдруг глаза его расширились, — «Речной Дракон»?..

— Да, — улыбнулась девушка. — Такими иероглифами пишутся его имя и фамилия.

— Рю Мидзугава… — растерянно произнес мужчина.

— За его выносливость и спокойствие его зовут Драконом, — улыбнулась опять медсестра, продолжая радостно расхваливать главного или одного из ведущих врачей их больницы. — А за точность в диагнозах его прозвали Человек-Рентген. Он всегда выбирает нужное оборудование и лекарства, каждое его движение на операции эффектно и полно грации… он…

— Кажется, вы в него влюбились! — усмехнулась я.

— Ох, не надо так говорить! — она прикрыла папкой с записями лицо — история болезни какого-то дедушки.

— Так все же видно! — улыбнулся и мальчик. — Вы так его хвалите!

— Нет! Не правда! — возмутилась девушка и убежала от нас.

— Рю Мидзугава… — растерянно произнес мой отец.

— Вы знакомы? — улыбнулся Сатоси-сан.

— Не знаю… — произнес мой родитель как-то тихо и, неожиданно, даже напугано.

— Но, по крайней мере, она сказала, что кто-то из наших в надежных руках, — наш участковый обнял мальчика и меня. — И мы будем молиться, чтобы всем-всем сегодня повезло!

Но, все-таки, сложно было сидеть перед реанимационной несколько часов. Кажется, несколько часов прошло.

Родители Мамору-куна так и не пришли. Кажется, там тоже что-то случилось. Как некстати погас свет в городе!

Мамору-кун то сидел, то вставал. Потом, вздохнув, полез читать что-то в мобильнике. Я, не выдержав, села рядом, через плечо его заглянула. Ну, невыносимо было столько сидеть и ждать! Даже если читать чужие письма неприлично.

Но, к счастью, у него было не письмо. Он читал новости, нашего города.

«Люди ночью заметили ворону, дерущуюся с лисицей…»

«Ужасная жестокость! Напали на молодого продавца сладостей. Хозяин собаки предпочел скрыться…»

— Интересно, кто?.. — вздохнула.

Мамору-кун повернулся ко мне. Не рассердился, что подсматривала.

— Это у вас?

— Ага… — вздохнула.

Он перелистнул заголовки статей. Но о его брате так ничего и не было. Мы вздохнули.

Дальше сидели. Сколько-то. Это было невыносимо.

— Папа, расскажи сказку! — потребовала я.

— Ну, хорошо, — он сел с другой стороны от брата футболиста. — Пожалуй… я расскажу вам о чайкиной мечте.

— А чайки тоже умеют мечтать? — нахмурился Мамору-кун.

— Разумеется, — мужчина улыбнулся. — У каждого в этом мире есть своя мечта. Значит, слушайте…

Но отца отвлек топот ног. По коридору. Не из операционных, эх.

К нам подошел иностранец, заставив нас удивиться. То есть, всех кроме папы: папа почему-то не растерялся. А я, смотря на это непривычное лицо и незнакомый оттенок волос, не сразу вспомнила, что уже видела его. Тот, кто делал репортаж о подвиге Каппы. Тот, кто не смог сфотографировать Кикуко, потому что девочка-убийца вовремя засекла, как он прицеливается с фотоаппаратом — и пульнула в него каштаном. Тот, который вступился за Хикари. Макусиму из Росиа. Он же Синсэй, чьи статьи и фото иногда появлялись в утренних газетах, которые так любит читать мой папа на завтрак.

— Прошу прощения за любопытство… — дружелюбно начал он, протягивая руку моему отцу.

Тот продолжал серьезно смотреть на него.

Тогда Макусиму протянул руку Сатоси-сан. Тот смущенно пожал. Слабо. Мы к этому европейскому жесту не привыкли. А иностранцам, особенно из Европы и Америки, почему-то нравилось лапать других, руки жать, обниматься. Вот бесстыдные люди! Зачем же нужно трогать незнакомцев? Хотя… у нас один из мальчишек, которому из-за папиной работы пришлось два года учиться в Америке, говорил, что люди там даже целуются с незнакомцами! Вот как «здравствуйте!» или «спасибо» сказать: чуть что — и хвать, и поцеловали. Масару радовался, что он оттуда сбежал. Он так и не привык к этой заморской привычке, а его иностранные одноклассники так и не смогли привыкнуть, что он шарахается ото всех и глаза прячет. Даже обвинили его, что он врет, когда у кого-то что-то пропало!

То есть, мои мысли опять ушли куда-то не туда. Простите.

— Я — репортер из местной газеты, Синсэй, — представился европеец. — Приехал из Росиа. Такая далекая страна. Вы, наверное, не знаете…

— Это самая большая страна в мире! — возмутился Мамору-кун, — Как не знать?..

Я смутилась, что не так хорошо училась в школе как он.

— Обычно не знают… — смущенно улыбнулся молодой мужчина, сдвигая со лба длинные волосы странного оттенка.

Но, наверное, не крашенные. У них — в Европе — разные цвета волос. Нашим девушкам и парням иногда даже обидно, что у нас только черные.

— Это которые острова нам не хотят отдать, — шепнул мне Мамору на ухо.

— Это наши острова! — возмутился молодой иностранец.

Он, увы, расслышал. И понимал нашу речь. Хорошо, увы.

— Да вы посмотрите на нашу территорию и у вас! — не смутился мальчик. — Жалко вам, что ли? Тем более, мы первые их открыли! Они когда-то принадлежали айну…

— Там не было написано, что они ваши! — возмутился гайдзин.

Сатоси-сан, подкравшись к ним, обнял иностранца за плечи.

— Простите, господин Макусиму, но здесь больница. Нельзя шуметь.

— Мы знакомы? — иностранец вскинул брови.

— Я читал ваши статьи.

— И я читал, — вздохнул отец. — Там, конечно, очень проникновенно было написано о той погибшей собаке, но фото ее, мертвой, не стоило бы лепить. Дети иногда подглядывают через плечо, знаете ли.

— Простите… — европеец наконец-то смутился.

— Да я-то что! — вздохнул мой отец. — Просто это подруги дочери. Представьте, каково ей было увидеть труп бедного животного второй раз?