Мария Лунёва - Твой шёпот в Тумане [СИ]

Власть, деньги земля — вот что важно, а люди — это восполняемый ресурс, который можно пустить в расход.

В душе царила такая неразбериха. Нужны мы этим пришлым. У них там, на севере, наверное, и своих людей хватает. Никто не станет рисковать воинами ради горстки женщин да детей.

Проехав мимо некогда пустующей деревни, мы двинулись дальше. Варды же с остальными мужчинами неспешно въехали в новенькие врата и скрылись из виду.

Только вот тот, что с косой до пояса все же обернулся и проводил нас тяжелым немигающим взглядом, от которого я поежилась.

Темнело быстро, а на сердце разгоралось волнение. Ведь там дома Эмбер: я представляю, что она сейчас чувствует, какой страх переживает.

Благо воин, которому поручили доставить меня домой, явно спешил выполнить свою задачу. Его конь бежал рысцой, и не снижал темпа даже в темноте.

Когда показался одинокий дом у небольшой речки, где мы по обычаю собирали полезные травы, я выдохнула.

Тут много лет назад поселилась большая семья. Они держались немного обособлено ото всех и вели замкнутый образ жизни. Мать, отец, четверо детей подростков. Вроде еще пара человек: мы видели их так редко, что и не знали, кто кому и кем приходится. Семью у нас прозвали — отшельниками, и уже не обращали внимания на их странности. Живут люди и ладно.

До нашей деревни отсюда осталось минут десять пешим ходом, а на лошади и того быстрее.

Миновав одинокостоящий дом, я почувствовала облегчение.

Скоро я вновь окажусь в родных стенах.

— Что устала? — тихо поинтересовался мужчина. — Страху, поди, натерпелась в лесу?

Я закивала головой. Уж чего-чего, а ужасу мне сегодня за глаза хватило.

— Я в тумане голоса слышала, — не знаю, зачем призналась ему.

Мужчина напрягся и чуть сильнее сжал поводья.

— У тебя батька или брат есть? — спросил он, немного помолчав.

— Да — уверенно, не моргнув и глазом, соврала я.

И моей лжи было объяснение. Отец всегда говорил, что если за спиной девушки нет мужчины, то ею каждый попользоваться может. Ведь спрашивать за ее честь и невинность никто не станет. Поэтому сейчас, не задумываясь, я обманула, и стыдно за это мне не было. Этот мужчина, как ни крути, — незнакомец. И что там у него на уме вертится, только ему одному и известно.

— У нас есть работа, но только для мужчин, — услышала я от воина, — оплата, правда, пока продуктами: хлеб, сыр, вяленое мясо. Скажи своим мужикам, пусть приходят. А сама в лес не иди! Голоса это плохо, неприкаянные тебя заприметили, так просто уже не оставят. Они до магии голодные: простых людей могут и стороной обойти, а наделенных даром выпивают враз. А ты сияющая!

Я испугалась. Ведь те, кто даром магическим обладал, чаще в лесу и пропадали.

— А что это значит сияющая? Ваши командиры тоже меня так назвали, — поинтересовалась я, вглядываюсь в темную дорогу впереди.

— Не командиры, девочка, а варды, — поправил меня воин.

— Варды, — послушно повторила я уже слышанное слово.

— У вас князья, у нас варды, — услышала я от мужчины, — а сияющая — это девушка наделенная даром. У нас на Севере маги в основном мужчины древней и иной крови, а женщины почти всегда пустые. Пару лет назад к нам пришла девочка красивая с ваших мест. На кухне работала. Сияющая, как и ты. Избранная нашего вардигана оказалась. Вот она и рассказала о вашем мире и о бедах, что его разъедают.

Я удивлено глянула на мужчину.

— Ваш князь женился на южанке, на кухарке? — выдохнула я.

— Не князь, а вардиган — это главный среди вардов и геров, — моя бровь поползла верх от непонимания. — Наши мужчины, в отличие от ваших, как мы заметили, женятся по зову сердца на той, что душу задела. А ваши глядят на род, да на количество монет в приданом.

— Так всегда было, — пожала я плечами. — Простые девушки ищут женихов из деревенских парней, а княжеские дочки из богатеев равных по положению.

Мужчина хмыкнул и чуть откинулся назад.

— Вот уж чего понять не могу, зачем копить денег, зарабатывать положение, чтобы потом жениться на девице, при виде которой молоко киснет. Коль уж имеешь богатство да власть, так и выбирай по сердцу. Зачем брачный союз, если не любишь? — слышать такое от мужчины было немного странно.

— Брак устраивают, чтобы положение укрепить, богатства размножить… — начала было я.

— Вот этого и не понимаю, — возмутился мужчина, перебивая, — главное в жизни что?

Я пожала плечами и тихо выдохнула:

— Семья?!

— Вот именно — семья, — его лицо сделалось еще серьезнее. — В семье главное любить друг друга. Ради своей избранной мужчина северянин, и неважно Иной он или Древний, горы свернет, в могилу живым ляжет, зубами врага грызть будет. Так что нету нас договорных браков.

— Значит, женщин вы цените? — смущенно шепнула я.

— Своих, да, — прямо ответил он, — до чужих дела нет. В некоторых варданах у нас тоже неспокойно: древние роды вырождаются и совсем не слышат зова крови.

Превращаются в вас. — он произнес это «вас», как плюнул, — там власть к рукам прибирают наши племена Снежных. В тех местах творятся бесчинства: женщины приходят в наши земли сломанные и изувеченные. Так быть недолжно.

— Но вы же только что сказали до чужих женщин дела нет, — припомнила я его же слова.

— Все правильно. важна одна.

Я совсем запуталась и непонимающе уставилась на этого необычного мужчину с горящими глазами. Он улыбнулся.

— Мы однолюбы, — засмеявшись, уточнил он, — потому и важна одна.

— А остальные?

— Ценим. Заботимся. Бережём, — немного пафосно произнес он. — Надругательств не допускаем, так что зря ты испугалась нас сегодня, но твой страх понятен. Нам известно, что творится в ваших землях. У вас свободных женщин много в деревне?

Мужчина внимательно вглядывался в оконные и дверные проемы пустых заброшенных домов, тускло освещенных неполной луной. И это не могло от меня укрыться. Видимо, он понимал, что нас могут встретить совсем нежеланные гости.

— Женщин немало, — честно призналась я, — мужчин война да туман прибрали.

Мужчина хмыкнул, но более ничего не спросил. Завернув за полуразрушенный дом, мы выехали на нашу улицу. Вдали прямо посреди дороги светился одинокий огонек, и чем ближе мы к нему подъезжали, тем больнее на сердце становилось. У наших свалившихся ворот маячила одинокая тощая фигурка с маленькой свечкой в руках.

— Эмбер. — тихо позвала я.

Ответом мне было громкое отчаянное рыдание.

Не успел мужчина снять меня с седла, как ко мне подскочила зареванная, трясущаяся сестренка и буквально повисла на мне.

— Я по соседям бегала, — всхлипнула она, — но никто искать не пошел. Сказали, сегодня Туман особенно голоден. Тени бродят, — Эмбер давилась словами. — Я их просила, но никто не согласился. Не ходи туда больше, Томма, не ходи.