Кэйлин Фландерс - Щит магии [litres]

– Я… да. Я все еще собираюсь в Туриану, – возможно, мне не стоило этого говорить, но я не была таким же талантливым стратегом, как Рен. Я решила, что останусь с ними до тех пор, пока они не привезут меня к лекарю, а затем тихо улизну и сама проберусь во дворец. Мне бы хотелось остаться, но между нашими королевствами разгорелась война. Мы сражались с тенями так, словно годами тренировались бок о бок, но у нас обоих были секреты. Слишком много секретов.

Терен убрал руки за голову.

– Тогда позволь нам тебя сопровождать. Если эти теневые люди снова нападут, у нас будет больше шансов справиться с ними вместе.

– Но сперва мы отправимся к лекарю, да? – спросила я, посмотрев на него сквозь сонную дымку.

Он ответил не сразу, и мне показалось, что это молчание длилось слишком долго.

– Сначала к лекарю.

Мои веки потяжелели от усталости. Мне стоило бы опасаться незнакомца, который лежал рядом со мной, но, несмотря на все секреты, впервые за долгое время я чувствовала себя в безопасности.

– Почему меня так клонит в сон? – пробормотала я, позволяя своему телу утонуть в мягких одеялах.

– Это все из-за мази, – мягко сказал он, тоже устраиваясь поудобнее. – Тебе нужно поспать, чтобы помочь своему телу восстановиться. Незачем бороться с сонливостью.

Мои глаза закрывались сами собой, без моего разрешения, а разум словно наполнился ватой.

– Я и не борюсь, – еле слышно прошептала я.

Смешок Терена отозвался у него в груди, и я снова почувствовала его тепло. Придвинувшись поближе, я больше не смогла сопротивляться и провалилась в сон.

Сквозь дыры в грубой мешковине, висевшей на единственном окне, было видно, что утреннее небо все еще окрашено в фиолетовый цвет.

В моем животе пульсировала ледяная боль, но теперь она ощущалась только в области раны. Все остальное тело наконец согрелось. Я собралась встать, чтобы осмотреть хижину, но рука на моей талии только крепче пригвоздила меня к месту. Моя спина оказалась прижата к твердой груди Терена. Осознав это, я почувствовала, как к щекам подступает жар. Я с трудом перевернулась на другой бок, но это только усугубило мое положение.

– Погоди… сколько сейчас времени? – лицо Терена было всего в нескольких дюймах от моего. Все еще не проснувшись, он придвинулся ко мне, и от его дыхания волосы у моего лица затрепетали. После нескольких попыток у меня получилось убрать его руку с моей талии. Он снова зашевелился и на этот раз открыл глаза. Проведя рукой по волосам, я убедилась, что моя коса все еще крепко заплетена. Глаза Терена проследили за этим движением. Он улыбнулся и моргнул, словно снова собирался заснуть.

– Просыпайся, – прошептала я и слегка толкнула Терена в грудь, ощутив под его кожей твердые мышцы. Вздрогнув, я тут же отдернула руку. – Терен, – прошипела я, стараясь не разбудить Люка.

Он моргнул, потер глаза и, наконец, окончательно пришел в себя. Мы оба вскочили, стараясь отодвинуться подальше друг от друга.

– Я… что? Прости. Тебе больно? Принести тебе воды? – он провел ладонями по своему лицу и волосам. За ночь часть его кудрявых локонов растрепалась и теперь забавно торчала вверх. Я не удержалась и уставилась на него, чувствуя, как мои губы расползаются в медленной улыбке.

Заметив мой взгляд, он беспокойно поерзал на месте, а затем потянулся к миске с водой. Умыв лицо, он провел влажными руками по волосам, придавая им вид блестящих темных волн. Я знала, что мои щеки вспыхнули, но никак не могла отвести взгляд.

Когда он заметил, что я все еще наблюдаю за ним, мой румянец уже добрался до самых кончиков ушей. Уголок его губ приподнялся, а в глазах заискрился смех. Нижние зубы Терена были немного кривыми, но от этого его улыбка нравилась мне еще больше.

Люк громко кашлянул и со вздохом перевернулся на другой бок, разрушив этот короткий момент.

Терен слегка подтолкнул Люка носком сапога.

– Что такое, старик? С трудом далась ночь на полу?

Люк поднялся на ноги и потянулся, хрустя позвонками при каждом движении.

– Мне нужно умыться. На улице, – он посмотрел на Терена и вышел из хижины.

– Пожалуй, я к нему присоединюсь, – сказал Терен, обнажая зубы в попытке улыбнуться. – Проверь повязки на своей ране, вдруг нам нужно ее перебинтовать.

Когда он выскользнул за дверь, я развязала желтый платок и пробежала пальцами по волосам. Переплетя косу, я надела платок обратно на голову. Затем я подняла край рубашки. Почти вся поверхность бинта была красной. Сделав глубокий вдох через нос, я отодвинула ткань с раны. Она все еще оставалась белой по краям, но зеленого больше не было видно. На кожу вытекла небольшая капля крови, и мне пришлось оторвать еще один кусок ткани от одеяла, чтобы приложить его сверху.

В этот момент Терен с Люком вернулись в хижину, и я быстро одернула рубашку, прикусывая щеку, чтобы выражение моего лица не выдало боли от резкого движения.

– Как ты себя чувствуешь? – прошептал Терен, бросая косой взгляд на Люка.

– Все в порядке. Мне уже лучше, – не поднимая глаз, я заправила рубашку в юбку и начала натягивать сапоги. Я не хотела, чтобы лечебная мазь снова усыпила меня, и уж точно не хотела, чтобы он накладывал мне швы. Чем скорее они отвезли бы меня к лекарю – тем скорее я бы собрала свои вещи и отправилась во дворец.

– Если мы хотим уехать до того, как проснется фермер, то нам стоит поторопиться, – прошептал Люк.

Они помогли мне свернуть все одеяла и сложить их у холодного камина. Все это время Люк не переставал бормотать себе под нос, что нам стоит быть аккуратнее. Затем они забрали свои жилеты и мечи, а я повесила сумку через плечо.

– Идем, – прошептала я, чувствуя, как лед снова начал расползаться по всему телу.

– Ты в порядке? – Терен склонил голову ко мне, чтобы топот копыт и порывы ветра не заглушали его голос. Я кивнула, потому что не была уверена, что он услышит мой ответ. Или что он мне поверит.

Мы ехали уже несколько часов. Мои ноги и бедра болели, привыкая делить седло с кем-то еще. Рана все еще ощущалась осколком льда в моем боку, и холод продолжал распространяться по телу, несмотря на теплый солнечный свет.

Мы проезжали сквозь рощи и бесконечные поля. Земля здесь казалась более старой и мягкой, как будто природа сгладила все острые углы, к которым я так привыкла в Халенди. Границы ферм разделяли высокие тонкие деревья или низкие каменные заборы, а зеленые холмы были усеяны небольшими квадратными хижинами.

За пределами фермерских угодий трава поднималась так высоко, что доставала до брюха лошади, а бескрайние поля утопали в ярко-красных, желтых и синих цветах. Дикие цветы Халенди никогда не вырастали до таких размеров: они были маленькими и достаточно выносливыми, чтобы пережить суровую зиму и короткое лето.