Терри Пратчетт - Правда. Пехотная баллада [сборник litres]

Они покинули Плюн под ветром и дождем. Примерно через час после того, как они скрылись за поворотом долины, сарай, в котором ночевал отряд, загадочным образом сгорел дотла.

Конечно, мир видал маршировку и получше. Например, в исполнении пингвинов. Сержант Джекрам, сидя в повозке, замыкал шествие и выкрикивал команды, но новобранцы двигались так, как будто прежде им никогда не доводилось перемещаться с места на место. Своими окриками сержант наконец добился того, что они перестали цеплять на ходу ногу за ногу, после чего остановил повозку и устроил для избранных импровизированный урок с объяснением концепции «право и лево». И так, шаг за шагом, они покинули горы.

Полли вспоминала эти первые дни со смешанным чувством. Они только и делали, что шагали, но она привыкла ходить подолгу, и башмаки у нее были крепкие, а штаны перестали натирать. Тусклое солнце наконец удосужилось выглянуть. Погода стояла довольно теплая. Все бы неплохо, если бы не капрал.

Полли гадала, каким образом Страппи, нос у которого приобрел цвет спелой сливы, собирается уладить недоразумение. Оказалось, что он намерен делать вид, будто ничего не произошло, и как можно меньше обращать внимания на Полли.

Остальных он не щадил, хотя и избирательно. Маладикта оставили в покое, как и Карборунда; Страппи мог быть кем угодно, но только не самоубийцей. Игорь озадачивал капрала. Какое бы дурацкое поручение ни изобрел Страппи, Игорь выполнял его быстро, умело и явно радуясь работе, чем приводил начальство в полное замешательство.

На остальных капрал набрасывался без всякой видимой причины, досаждал им, пока они не совершали какой-нибудь мелкий промах, и тогда обрушивался на новобранцев с руганью. Его излюбленной мишенью был рядовой Гум, он же Уолти, – худой как палка, с огромными глазами, дерганый. Перед едой он вслух читал молитву. Вечером первого дня Страппи наорал на него так, что парня вырвало. Капрал хохотал.

Страппи не то чтобы по-настоящему смеялся. Он издавал горлом хриплое клокотание, что-то вроде «грххх».

Его присутствие омрачало все вокруг, но Джекрам редко вмешивался. Впрочем, он частенько наблюдал за Страппи и однажды, когда Полли поймала взгляд сержанта, подмигнул.

Вечером, под ругань Страппи, новобранцы вытащили навес из повозки и, опять-таки под ругань Страппи, поставили его, а после ужина, состоявшего из черствого хлеба и сосисок, уселись перед грифельной доской, и угадайте, что служило аккомпанементом. На доске Страппи написал «ЗА ЧТО МЫ СРАЖАЕМСЯ» и поставил цифры – 1, 2, 3.

– Всем смотреть сюда! – сказал он, постукивая по доске палочкой. – Начальство думает, что вы, парни, должны знать, за что мы воюем, ясно? Поехали. Пункт первый. Помните город Липц? Год назад на него вероломно напали злобенские войска! Они…

– Простите, но я думал, что это мы напали на Липц, господин капрал. В прошлом году говорили… – начал Зыркий.

– Ты чего умничаешь, рядовой Маникль? – поинтересовался Страппи, выбирая самый тяжкий грех из своего персонального списка.

– Просто хотел спросить, господин капрал, – сказал Зыркий. Он был коренастый и пухленький – из тех людей, которые вечно суетятся и смутно досаждают окружающим, берясь за мелкие дела, которые всякий охотно сделает и сам. В нем ощущалось что-то странное – может быть, потому, что сейчас он сидел рядом с Уолти, который был, безусловно, странным – и, возможно, заразным…

…и Страппи это заметил. Травить Зыркого было неинтересно – зато Уолти Гум… Уолти Гум всегда стоил того, чтобы на него наорать.

– Ты слушаешь, рядовой Гум? – завопил Страппи.

Уолти, который сидел с закрытыми глазами, обратив лицо кверху, вздрогнул и очнулся.

– Господин капрал?.. – дрожа, выговорил он, когда Страппи приблизился.

– Я сказал: ты слушаешь, Гум?

– Так точно, господин капрал!

– Правда? Ну и что ты слышал, позволь спросить?

В голосе Страппи смешались патока и яд.

– Ничего, господин капрал. Он молчит.

Страппи с наслаждением втянул воздух полной грудью.

– Ах ты треклятый пустоголовый идиот…

И тут послышался звук. Негромкий и неопределенный, из тех, что раздаются каждый день. Звук, который честно выполняет свой долг, но тем не менее его никогда не насвистывают и не вставляют в сонаты. Всего-навсего скрежет металла по камню.

По ту сторону костра сидел Джекрам, держа в одной руке саблю, а в другой точильный камень. Он взглянул на остальных.

– Что? А. Просто правлю лезвие, – как ни в чем не бывало сказал он. – Прости, если сбил тебя с мысли, капрал. Продолжай.

На помощь Страппи пришел обыкновенный инстинкт самосохранения. Он оставил в покое трясущегося Уолти и снова повернулся к Зыркому.

– Да, да, мы тоже напали на Липц…

– До того как это сделали злобенцы? – уточнил Маладикт.

– Может, дослушаешь?! Мы смело атаковали Липц, чтобы вернуть борогравскую территорию! А потом эти вероломные брюквоеды украли ее у нас обратно…

Раз уж ей не суждено было увидеть, как капралу Страппи сносят голову, Полли отвлеклась и задумалась. Она знала про Липц. Среди старых солдат, которые приходили к ее отцу выпить, половина когда-то брала этот город. Никто не ожидал, что солдаты проявят такое рвение. Кто-то просто заорал: «На штурм!»

Проблема заключалась в реке Кнек. Похожая на оброненную ленту, она неторопливо текла по широкой, плодородной, илистой равнине, но порою наводнение или просто упавшее дерево вынуждали реку изгибаться, как ремень кнута, и петлять вокруг клочков суши, расположенных за много миль от ее изначального русла. Тем не менее река была государственной границей.

Прервав свои размышления, Полли услышала:

– …но на сей раз все помогают этим сволочам! Знаете почему? Из-за Анк-Морпорка. Потому что мы останавливали почтовые кареты, которые ехали через нашу страну, и уничтожали ихние клик-башни – Мерзость пред Нугганом! Анк-Морпорк – безбожный город…

– А я слышал, там более трехсот различных святилищ, – заметил Маладикт.

Страппи смотрел на вампира с беспомощной яростью, пока не нащупал почву под ногами.

– Анк-Морпорк – сплошное богохульство! – наконец выговорил он. – Он отравлен, точь-в-точь как его река. Почти не пригоден для жизни. В Анк-Морпорке принимают кого попало – зомби, вервольфов, гномов, вампиров, троллей… – Страппи окинул взглядом слушателей, запнулся и поправился: – Хотя, конечно, иногда это неплохо. Но в остальном Анк-Морпорк мерзок, непристоен, беззаконен и перенаселен. Вот почему он так нравится князю Генриху! Анк-Морпорк очаровал его, купил задешево – такая у него политика, парни. Анк-Морпорк тебя покупает, чтоб ты не лез в его дела. Эй, какой толк в моих разъяснениях, если вы продолжаете задавать вопросы?