Терри Пратчетт - Правда. Пехотная баллада [сборник litres]

– Просто… Мы так не поступаем… – пробормотал Вильям.

Хорошагора внимательно посмотрел на него.

– Правда? В самом деле? А что вы используете вместо денег?

– Э… Говорим спасибо, все такое, – пожал плечами Вильям.

Он хотел, чтобы этот разговор прекратился. Немедленно. Лед под ногами становился все тоньше.

– Спасибо на хлеб не намажешь.

– Ну да… но…

– И что, всё? И никаких проблем?

– Ну, иногда проблемы все ж бывают…

– Мы тоже умеем быть благодарными. Но по нашим обычаям, молодожены должны начать совместную жизнь в состоянии, которое называется г’дарака… то есть как свободные, не обремененные долгами, новые гномы. Кроме того, родители могут преподнести им очень щедрый свадебный подарок, который стоит гораздо дороже выкупа. Этот вопрос решается между гномами на основе любви и уважения, а не по результатам дебита-кредита… Очень человеческие, кстати, слова, которые совсем не подходят для описания отношений между нами. Данная традиция существует давно, уже много тысяч лет, и вполне всех устраивает.

– А вот человеку все это кажется несколько холодным и расчетливым, – ответил Вильям.

Хорошагора снова наградил его внимательным взглядом.

– Это по сравнению с теплыми и прекрасными отношениями между людьми? – уточнил он. – Можешь не отвечать. Как бы то ни было, я и Боддони хотим вместе открыть шахту, а мы очень ценные гномы. Мы знаем, как добывать свинец, и думаем, нам хватит пары лет, чтобы полностью рассчитаться.

– Вы намереваетесь пожениться?

– Хотим, – кивнул Хорошагора.

– О… Примите мои поздравления, – сказал Вильям.

Он был достаточно умен и не стал комментировать тот факт, что будущие счастливые новобрачные больше смахивают на низкорослых и длиннобородых воинов-варваров. Впрочем, именно так выглядят все традиционные гномы [12] Даже если два гнома решали пожениться, все равно и к тому и к другому в подавляющем большинстве случаев применялось местоимение «он». Просто предполагалось, что один из них там, под кольчугой, гномиха и оба новобрачных знают, кто именно. Традиционные гномы предпочитали не обсуждать всякие скользкие половые вопросы – возможно, из скромности, а возможно, потому, что эти вопросы не особо их интересовали… И определенно потому, что все гномы придерживались весьма простой точки зрения: если два гнома решили пожениться, это касается только их двоих. .

Хорошагора усмехнулся.

– Не стоит так волноваться об отце, юноша. Люди с возрастом меняются. Вот моя бабушка раньше считала людей безволосыми медведями. Теперь она так не считает.

– И что заставило ее изменить свое мнение?

– Я бы сказал, что могила.

Хорошагора встал и похлопал Вильяма по плечу.

– Давай закончим листок. А как ребята проснутся, начнем отпечать.

Когда Вильям вернулся, его уже ждали завтрак и госпожа Эликсир. Губы ее были решительно сжаты, поскольку в данный момент речь шла о попрании приличности.

– Я требую объяснений по поводу твоего поведения ночью, – сказала госпожа Эликсир, преграждая ему дорогу. – И предупреждаю: через неделю ты должен съехать.

Вильям был слишком измотан, чтобы врать.

– Просто мне нужно было выяснить, сколько весят семьдесят тысяч долларов, – сказал он.

Мышцы на различных участках лица хозяйки задрожали. Она знала биографию Вильяма, поскольку принадлежала к типу женщин, которые выясняют подобные сведения в первую очередь, а нервный тик объяснялся внутренней борьбой, вызванной тем, что семьдесят тысяч долларов определенно являлись приличной суммой.

– Что ж, быть может, я была чрезмерно строга, – произнесла она неуверенно. – И тебе удалось выяснить, сколько весят семьдесят тысяч долларов?

– Да, большое спасибо.

– Может, желаешь оставить весы у себя на несколько дней? Вдруг понадобится еще что-нибудь взвесить?

– Думаю, со взвешиванием покончено, госпожа Эликсир. Тем не менее спасибо за предложение.

– Завтрак уже начался, господин де Словв, но… на сей раз, полагаю, у тебя были веские оправдания.

Ему также подали второе вареное яйцо, а это было редким знаком расположения.

Последние новости уже были предметом оживленного обсуждения.

– Честно говоря, я просто поражен, – заявил господин Каретник. – Не понимаю, как им удалось это выяснить.

– Это заставляет задуматься, о чем еще нам на самом деле не говорят, – намекнул господин Крючкотвор.

Некоторое время Вильям слушал, пока у него не лопнуло терпение.

– Что-нибудь интересное в новостном листке? – осведомился он с невинным видом.

– Женщина с Пиночной улицы заявляет, что ее мужа похитили эльфы, – сказал господин Маклдафф, показывая ему номер «Инфо».

Заголовок не оставлял ни малейших сомнений в содержании статьи.

ЭЛЬФЫ ПОХИТИЛИ МОЕГО МУЖА!

– Очередные выдумки! – воскликнул Вильям.

– Не, вряд ли, – возразил Маклдафф. – Здесь приводится фамилия женщины, указан ее адрес. Думаешь, они стали бы такое отпечатывать, если б это было враньем?

Вильям прочел фамилию и адрес.

– Но я знаю эту даму! – изумился он.

– А-га!

– Примерно месяц назад она заявила, что ее мужа увезли на спустившейся с неба серебристой тарелке, – сказал Вильям, у которого была хорошая память на подобные вещи. Он едва не внес это в свое новостное письмо под заголовком «Нарочно не придумаешь», но потом все же решил не делать этого. – Господин Ничок, ты ведь сам рассказывал: мол, всем известно, этот тип просто увлекся некой дамочкой по имени Фло, которая работала официанткой в «Реберном доме» Харги…

Госпожа Эликсир смерила Вильяма взглядом, который ясно давал понять: в любой момент дело о ночной краже кухонной утвари может быть вновь открыто независимо от того, подали ему второе яйцо или нет.

– Я не потерплю за столом подобных разговоров, – произнесла она категорическим тоном.

– Ну так все очевидно, – обрадовался господин Каретник. – Он вернулся.

– С серебристой тарелки или от Фло? – уточнил Вильям.

– Господин де Словв!

– Просто спросил, – пожал плечами Вильям. – О, вижу, они назвали имя грабителя, который на днях ворвался в ювелирную лавку. Жаль только, что им, как всегда, оказался бедняга Это-Все-Я Дункан.

– Судя по всему, закоренелый преступник, – заметил господин Крючкотвор. – Удивительно, что стражники не арестовали его раньше.

– Особенно учитывая то, что он почти каждый день у них бывает.

– Зачем?

– Чтобы получить горячий ужин и ночлег, – ответил Вильям. – Это-Все-Я Дункан готов сознаться буквально во всем. В первородном грехе, убийствах, мелких кражах… А когда дела у него совсем плохи, он пытается сдаться в обмен на вознаграждение.

– В таком случае его просто обязаны как-нибудь наказать, – заявила госпожа Эликсир.