Mistkold - Первое видение слепого. Глаз Нирохеи

— Вот придем домой, разделаем добычу, часть мяса засолим, часть завялим, а часть — сразу на жаркое пустим. С картошечкой да зеленью, ух как пойдет! А скоро ужо и ярмарка грянет, там мы разом все шкуры за сезон и продадим, за чеканную, стал быть, монету… — размышлял вслух Венцекох, наблюдая за постепенно опускающимся слева солнцем.

Внезапно Дружок несколько раз громко втянул воздух и встал, как вкопанный, оскалившись и рыча на неведомую угрозу. Лук быстро оказался в руках у охотника, однако, сколько бы он не всматривался в темнеющую впереди полосу леса, так ничего и не заметил. Дружок же рычал не переставая, а такого поведения за ним Венцекох отродясь не видывал. Подул ветер, и теперь и до охотника дошел тот запах, который, видимо, и насторожил зверя. Запах гари.

— Что ж там они учудили такого? — Венцекох нахмурился и бегом направился в деревню, которую от него отделяла только тонкая полоса леса. Дружок верно топал следом, не переставая скалиться и принюхиваться. Одежда с добычей цеплялись за кусты и траву, однако пожилой охотник не сбавлял темпа — и вот он уже миновал лес, взбежав наконец на высокий холм. Оттуда открывался прекрасный вид на мирную деревеньку у реки. Теперь же представшее его глазам зрелище заставило его пошатнуться.

Горел дом старосты, причем горел уже долго — огонь пожрал не только кровлю, но и стены, а теперь все пытался перекинуться на хозяйственные пристройки. Горел же долго потому, что тушить его было некому. Двери всех домов были открыты, везде виднелись лужи крови, подранные туловища, оторванные руки, ноги, головы… Не было слышно ни мычания коров, ни ржания коней, ни детского смеха, ни ругани у таверны — только рев огня и треск дерева. В деревне не осталось ни одного живого человека.

— Да что это… да как же это… — побледневший охотник скинул с себя жердину с добычей и бросился вниз по холму, порой скользя и едва не падая. С луком наготове он оказался на центральной улице, но осмотревшись, был вынужден следующую минуту бороться с тошнотой. Освежеванные животные — это одно, но освежеванные люди — совсем другое.

— Как же это так… как же так… Э-эй, есть кто живой?! Отзовись! Кто-нибудь?! — прихватив за упряжку Дружка, Венцекох медленно побрел по центральной улице, стараясь не смотреть по сторонам. — Да неужто вы все пропали… Э-ге-гей! Живые! Отзовитесь!

Однако ответом ему была тишина.

Дойдя до центральной площади, охотник обессиленно уселся около колодца, что раньше служил местом встречи всех молодых влюбленных. Но уже через минуту он вскочил, словно ошпаренный — невдалеке послышались шаги. На площадь вышла странная компания, большая часть которой скрывала лица под капюшонами. Однако лицо юноши, шедшего первым, было открыто — и лицо это Венцекоха поразило. Оно было беззаботным, словно у прогуливающегося по лужайке дитя, таким, будто пейзажи, подобные этой бойне, для юноши не были чем-то необычным, не вызывали у него никаких эмоций.

— Так это вы их убили?! — кровь ударила охотнику в голову, разум помутился, он стремглав натянул лук и пустил в лицо юнца стрелу. Тот стрелу поймал, не изменившись в лице. Скептически поглядев на кривоватый наконечник, он заговорил:

— Дед, успокойся. Мы сами прибыли пару минут назад. Выходит, ты тоже не в курсе, кто все это натворил?

12 Месяца начала тьмы и холода, 3127 года, вечер

— Не знаю… ничего я не знаю… — старик устало опустился на землю. — Когда уходил утром на охоту, все было нормально, все были живы… А как вернулся — они все… вот так…

— Ясно, — Мист повернулся к Эфириэль. — Займись им.

— Что? Я? — бледная эльфийка, которая до этого старалась не смотреть по сторонам, растерялась, но, заметив, как вампир закатил глаза, наконец сообразила: — Все, поняла! Я помогу ему!

Проводив ее взглядом, вампир решил не спрашивать, насколько далеко от поля боя располагаются силы поддержки у эльфов — по крайней мере, на этот раз. Отойдя на пару шагов, он внезапно услышал оглушающее шипение — Хаттор выплеснул на горящий дом пару сотен литров воды, окончательно превратив его в руины, но хотя бы потушив огонь.

— А это уже получше. Десять за инициативность, — хмыкнул вампир.

Он хотел добавить еще что-то, но в следующий момент уже был вынужден резко взвинтить восприятие. Твари, которых пока что заметил только он, значительно замедлились, но все равно не остановились. Большинство из них уже находились в прыжке, и времени на раздумья у вампира было немного — хватило только на то, чтобы сформировать кровавые барьеры на союзниках и подсчитать количество врагов. Тварей было девятнадцать. Каждая представляла собой гору мышц с четырьмя конечностями, темно-синей кожей и уродливой мордой, украшенной огромными выпирающими клыками и короткими треугольными ушами. Красные глаза с вертикальными зрачками отражали заходящее солнце и глядели точно на жертв, а передние лапы с громадными когтями — к ним тянулись. Одновременно раздались гулкие звуки ударов — полет существ закончился их столкновением с кровавой преградой — и противников наконец-то заметили все остальные.

Стоило отдать должное профессионализму дворфа — первое, что он сделал, когда прямо перед ним из ниоткуда возник кровавый барьер и чудище за ним — это создал вокруг себя собственный щит, и только затем от неожиданности отшатнулся и присел на землю. У Катора и Альвиры на это ушло на несколько секунд больше, за которые — брови вампира резко взметнулись в этот момент — чудища успели наполовину осушить его щиты. Вместо того, чтобы долбить их когтями, твари в самом буквальном смысле присосались к ним, раскрыв челюсти почти на сто восемьдесят градусов. При этом каждый глоток отзывался в их мышцах волной наслаждения, заметно потряхивавшей их тела, а после некоторого времени стало заметно, что они еще и увеличились в размерах. Поняв, что его защита не продержится дольше пары секунд, вампир мгновенно направился к тем, кто сам обезопасить себя не мог. Пролетев мимо Дифуса, который ошарашенно таращился на пару тварей за своим, секунду назад созданным, физическим барьером, Мист на полной скорости нанес удар ногой по голове существа, почти добравшегося до Мирии, а затем, не глядя, метнул один из клинков в сторону химеры. И тут же понял, что защита нужно не только им — Эфириэль так сконцентрировалась на том, чтобы ослабить негативные эмоции старика, что даже столь громкий шум не заставил ее отвлечься сразу. В итоге, сейчас, когда все уже были в относительной безопасности, она только-только медленно поворачивала голову. Кровавый щит к тому времени пропал почти полностью, а кровь из бассейна была слишком далеко.