Mistkold - Первое видение слепого. Глаз Нирохеи

— А новый уже не хотел в таких случаях ждать? — предположила зверодевушка.

Дворф сплюнул.

— А новому, говорят, даже в пузе матери не сиделось, так он торопился кличку свою заработать. Фалварр Нетерпеливый, — с наигранным пафосом продекламировал Хаттор. — Король, который покажет всему миру величие дворфийской нации! Тьфу… Молокосос драный! На первую же заварушку четыре пятых всего войска согнал, да еще и на чужую землю полез, мститель обделанный! Границы закрыл, всех не-дворфов за них вытурил, а всех дворфов наоборот, внутрь загнал, а ежели кто загоняться не хотел — сразу в предатели записывал. Советы городов, которые раньше свободно дышали, поделил на тех, что под ним, и на тех, что под дворцом, в казематах, гниют. Новобранцев навербовал, чуть ли не с пеленок в армию затаскивая: «Шестнадцать есть? Ну так бери топор в руки, будешь теперь вместо дров манекены рубить», а все чтобы «умения имели, если придется родину защищать». Защищать, как же! Гильдиям-то он вообще прямо сказал: «Готовьтесь к войне». А если гильдия на поддержку армии ни товара, ни золота не подкидывает — то и главу сменить в ней недолго. Экспедиции, да еще и в края чужие? А вот хером тебе по морде, предатель будущий, вали вон, куда подальше, в горный городок. Достижения, похвалы? Не было у тебя таких. Титул архимага? Не заслужил. Семья за границей осталась? Так все порядочные дворфы уже давно вернулись на родину, а остальные явно ж предатели, пусть только сунутся, на эшафот пойдут, — дворф стукнул по обломкам, подняв облачко пыли. — И какая уж тут любовь? Лично бы мразоту утопил, да только не достать же. А оттого и выбор у меня был небольшой. Оно, конечно, предательство мне в жизни никто не простит, да только что в нем страшного, коли тебя уже и так предателем окрестили?

Хаттор тяжко вздохнул, но, недолго поглядев в потолок, махнул рукой и вернулся к наблюдению за процессом переливания маны.

— Ну да, то уже в прошлом. За границей я, пусть и очень уж окольными путями, однако оказался. И за родиной скучать не буду — от людей меня не воротит, а города так вообще — в сто раз красивее. Да еще и магов уважают, так что осталось только до цивилизации добраться.

Мирия, глядя на фигуру дворфа, корпящего над амулетами, внезапно вспомнила их перепалки и мысленно скривилась. Почему-то только теперь до нее дошло, что перед ней был такой же беглец, как и она сама — тот, кто не мог вернуться на родину потому, что особа с короной на голове сделала это невозможным.

— А я почему-то думала, что ты просто какой-то болван, которому на месте не сиделось, — чуть погодя промолвила зверодевушка. — Была неправа.

— Да брось, — дворф удивленно глянул на нее, после чего хмыкнул, что-то вспомнив. — Похоже, у нас просто было не слишком удачное знакомство. К тому же, я и правда болван, которому на месте не сидится — это мне еще мой папаша сказал, славься память этого весельчака и скупердяя. Да и с тобой все понятно. Не знаю, о чем вы там с вампиром договорились, но тебя, кажись, могла ждать относительно спокойная жизнь, да еще и с подружкой под рукой. А тут какой-то портал, и бац — ты уже в темной камере посреди какой-то дыры.

— Какой понятливый, — Мирия фыркнула, после чего присела поближе к разложенным артефактам и уставилась на потоки маны.

— Ежели собралась каждые полчаса спрашивать, скоро ли будет готово — лучше иди обратно спать, — заранее предупредил ее дворф. В ответ зверодевушка пообещала, что будет делать это только раз в час.

Время, тянувшееся очень уж медленно, двое коротали за нечастыми, но познавательными беседами. Зверодевушка узнала, что у дворфа есть два взрослых сына, оставшихся от связи с человеческой женщиной, а дворф, пусть и без подробностей, получил список причин, по которым наемница не может вернуться домой. Иногда разговор сворачивал на другие темы, и было лишь одно табу — упоминать еду единогласно было запрещено после того, как зверодевушка случайно слишком детально вспомнила первый ужин, которым ее накормил вампир. Животы обоих не унимались потом еще минут пять, а слюни пришлось вытирать рукавами. Иногда Мирия пыталась уснуть, но чаще не очень удачно — ее организм не привык спать больше восьми часов в день. Хаттор, в свою очередь, поспать был не против, но те три часа, на которые он прикорнул, на один поток маны, идущий в копилку ножа, было меньше, а выбраться отсюда им хотелось поскорее. Сколько прошло времени, никто из них не знал, но в один прекрасный момент дворф радостным голосом наконец-то сообщил, что заклинание в ноже готово к активации. На всякий случай прижавшись друг к другу спинами, зверодевушка и дворф сделали по глубокому вдоху, после чего последний уронил нож, дав ему активироваться. Яркая вспышка подхватила их, а через секунду оба упали на пол темной камеры, которому они теперь были только рады. Двери, как, впрочем, и части стены, в камере не оказалось, так что парочка беспрепятственно покинула ее, с удивлением обнаружив аккуратно сложенные штабеля дверей на пути. Изломанная фигура из крови попалась им спустя пару минут поисков.

— И как его активировать? — Мирия с некоторой опаской посматривала на кровавое нечто, не реагирующее на них, мельком подумав, что называть «это» клоном было явным преувеличением.

— А мне почем знать? — дворф пожал плечами. — Ну, попробуй его позвать там, или камнем кинь.

На крики фигура никак не ответила, а потому зверодевушка попробовала второй вариант. Камень пролетел сквозь клона с небольшим плеском, после чего тот наконец обернулся в сторону гостей. Он вытянул вперед руку, ладонь которой постепенно начала расширяться и вскоре образовала плоскую поверхность, на которой появилась надпись.

«Кто там? Что надо?»

Переглянувшись с дворфом, зверодевушка подошла поближе и пальцем написала ответ.

«Мирия и Хаттор. Ты можешь нас поднять?»

Ответа не последовало, однако фигура клона внезапно округлилась, образовав в итоге сферу, которая затем раскрылась, как цветок, позволив дворфу и зверодевушке зайти внутрь. Десяток минут быстрого полета — и наконец они высадились около дома, внутри которого их ждали расспросы спутников, настоящие кровати и еда. Последнее было сейчас для них самым желанным, так что они, переглянувшись, открыли дверь и вошли внутрь, тем самым завершив свою небольшую прогулку, занявшую вместо нескольких часов два дня.

Больше желания искать себе лишних приключений ни у кого не возникало, а потому следующие дни прошли тихо и мирно: Альвира по несколько часов в день занималась с Дифусом, понемногу развивая его талант; Катор вместе с отдохнувшим Хаттором принялись за осмотр заклинания в ноже; Мирия же днем помогала старосте, а по вечерам предпочитала вместе с подругой отмокать в полюбившихся ей купальнях. К вечеру четвертого дня после их возвращения в подгорное селение явился и Мист. Первым делом он выслушал рассказы своих спутников, которые, хоть и были порою чересчур приукрашены, в целом передавали общую картину. А затем, дождавшись вопроса Мирии «И что дальше будем делать?», со своей привычной улыбкой небрежно ответил: «Воевать».