Урсула Ле Гуин - История «Шобиков»

— О, Лиди, только не в одиночестве! — взмолился Карт.

— А как же иначе? — холодно осведомилась женщина.

Но тут ей стало стыдно за себя, стыдно за неудавшийся по ее вине полет.

— Ладно, — буркнула она, тяжело поднялась, закуталась в одеяло и вышла следом за Картом и Ригом. Малыш нес маленький биолюм; тот светился некоторое время в темных коридорах, пока растения в его аэробных емкостях жили, размножались и выделяли воздух для дыхания. Огонек двигался перед ней сквозь тьму, точно звездочка среди звезд, пока не привел в полную книг комнату, где в каменном очаге пылал огонь.

— Здравствуйте, дети, — сказала Лиди. — Что вы тут делаете?

— Рассказываем всякие истории, — ответила Сладкое Сегодня.

Шан держал маленький блокнот со встроенным голосовым рекордером.

— Он что, работает? — удивилась Лиди.

— Похоже на то. Мы подумали, что надо рассказать обо всем случившемся, — пояснил Шан, глядя на огонь и щуря узкие черные глаза на узком черном лице. — Каждому. Что мы… как это для нас выглядело. Чтобы…

— А, как отчет? Да. На случай, если… Как, однако, странно, что твой блокнот работает. А все остальное — нет.

— Он включается от голоса, — рассеянно пояснил Шан. — Итак, продолжай, Гветер.

Гветер завершил свою версию рассказа об экспедиции на планету:

— Мы даже не привезли образцы. Я о них не подумал.

— С тобой полетел Шан, а не я, — сказала Тай.

— Ты полетела, и я полетел, — возразил мальчик с уверенностью, которая ее остановила. — И мы выходили наружу. А Шан с Гветером были поддержкой и оставались в лэндере. И я взял образцы. Они в стасис-шкафу.

— А я не знаю, был Шан в лэндере или нет, — сказал Гветер, до боли растирая себе лоб.

— Куда вообще летал лэндер? — спросил Шан. — Там ничего нет, мы нигде, за пределами времени — это все, что приходит мне на ум. Когда кто-то из вас рассказывает, что видел, то кажется, что все так и было, а потом другой рассказывает совсем другое, и я…

Орет вздрогнула и пересела ближе к огню.

— Я никогда не верила, что эта проклятая штуковина сработает, — заявила Лиди, похожая на медведя в темной пещере своего одеяла.

— Непонимание его — вот в чем была проблема, — сказал Карт. — Никто из нас не понимал, как чартен будет работать, даже Гветер. Так ведь?

— Да, — кивнул Гветер.

— Так что если наше психическое взаимодействие с ним повлияло на процесс?

— Или стало процессом, — предположила Сладкое Сегодня, — в той степени, в какой он затрагивал нас.

— Так ты хочешь сказать, — с глубоким отвращением осведомилась Лиди, — что нам нужно было поверить в него, чтобы он сработал?

— Но ведь и человеку надо верить в себя, чтобы действовать, — разве не так? — спросила Тай.

— Нет, — ответила Лиди. — Абсолютно нет. Я и в себя-то не верю. Я лишь знаю кое-что. Достаточно, чтобы жить дальше.

— Аналогия, — предложил Гветер. — Эффективные действия экипажа зависят от того, в какой степени члены экипажа ощущают себя таковым — можете назвать это верой в экипаж. Правильно? Поэтому, возможно, для чартена мы — разумные существа, возможно, это зависит от нашего сознательного восприятия себя как трансилиента, как нахождения в другом месте, месте назначения?

— Мы, несомненно, утратили наше чувство принадлежности к экипажу, на некоторое.. Можно ли теперь говорить о времени? — сказал Карт. — Мы рассыпались.

— Мы потеряли нить, — сказал Шан.

— Потеряли, — медитативно произнесла Орет, подкладывая в костер очередное массивное, но утратившее половину веса полено. Искры медленными звездами взлетели в дымоход.

— Мы потеряли что? — спросила Сладкое Сегодня.

Некоторое время все молчали.

— Когда я вижу солнце сквозь ковер. — сказала Лиди.

— И я тоже, — очень тихо вставил Беттон.

— А я могу видеть порт Be, — сказал Риг. — И что угодно. Могу сказать что. Если пригляжусь, то могу увидеть Лиден. И свою каюту на «Онеблине». И…

— Но сперва, Риг, — попросила Сладкое Сегодня, — расскажи нам, что произошло.

— Хорошо, — охотно согласился Риг. — Держи меня крепче, маба, я начинаю взлетать. Так вот, мы пошли в библиотеку, я, Астен и Беттон, и Беттон был старшим сибом, и взрослые были на мостике, и я собирался пойти спать, как я всегда делаю в обычном полете, но не успел я даже лечь, как вдруг появились бурая планета, и порт Be, и оба солнца, и все остальное, и я мог видеть сквозь что угодно, а Астен не могла. Но я могу.

— И никуда мы не улетали, — заявила Астен. — Риг вечно рассказывает всякие сказки.

— Мы все постоянно что-то рассказываем, Астен, — заметил Карт.

— Но не такие глупости, как Риг!

— Даже глупее, — сказала Орет. — И нам надо! Нам надо…

— Нам надо понять, — сказал Шан, — что такое трансилиентность, и мы этого не знаем, потому что никогда не делали этого прежде, и никто не делал этого прежде.

— Не во плоти, — уточнила Лиди.

— Нам надо понять, что — реально — произошло, и произошло ли вообще. — Тай указала на окружающую их пещеру света от костра и мрак за ее пределами. — Где мы? Здесь ли мы? Где находится это «здесь»? И каков рассказ?

— Мы должны рассказать его, — сказала Сладкое Сегодня. — Снова и снова. Сравнить его. Как Риг. Астен, как начинается сказка?

— Тысячу зим назад и в тысяче миль отсюда, — начала девочка, а Шан пробормотал:

— Давным-давно…

— Был корабль, который назывался «Шоби», — подхватила Сладкое Сегодня, — и отправился он в полет испытывать чартен-эффект, и был на нем экипаж из десяти человек

— А звали их Риг, Астен, Беттон, Карт, Орет, Лиди, Тай, Шан, Гветер и Сладкое Сегодня. И рассказали они свою историю, каждый отдельно и все вместе.

Наступила тишина, которая всегда была здесь, нарушаемая лишь шипением и потрескиванием огня, негромким дыханием и шорохом одежды, пока один из них наконец не заговорил, рассказывая историю.

— Мальчик и его мать, — произнес легкий и чистый голос, — стали первыми людьми, ступившими на эту планету.

Снова тишина, снова голос:

— Хотя ей хотелось, она поняла, что очень надеялась на то, что чартен не сработает, потому что он сделает все ее мастерство и всю ее жизнь ненужными, и одновременно ей очень хотелось научиться им управлять и узнать, что, если она сможет, если еще достаточно молода для обучения.

Долгая, мягко пульсирующая пауза, и другой голос:

— Они летали от мира к миру и всякий раз теряли мир, покидая его, теряли из-за разрыва во времени, потому что их друзья старели и умирали, пока они совершали СКОКС-полет. И если имелся способ жить в собственном времени и одновременно перемещаться от звезды к звезде, им хотелось испытать его.

— Поставив на него все, — подхватил следующий голос, — потому что ничто не срабатывает, кроме того, за что готовы отдать душу, и ничто небезопасно, кроме того, чем рискуют.