Мара Вульф - Книга ангелов [litres]

Когда нам удается оторваться друг от друга, Люцифер помогает мне слезть со стола, поднимает полотенце и снова оборачивает его вокруг моего тела. Просто смешно, как будто я сама не могу это сделать. Но я не останавливаю его, ведь он снова ко мне прикасается.

Когда ангел остается доволен тем, что сделал, он обнимает меня.

– Я хотел бы, чтобы ты пришла ко мне, – тихо говорит он. Я чувствую его язык у мочки уха, и он тут же от меня отстраняется. – А теперь иди спать. Ты должна отдохнуть.

Я провожаю его до двери. Мы больше не целуемся. Если бы я сделала это, я бы, наверное, не позволила ему уйти. Я бы затащила его в свою кровать и сделала бы все то, что мы только что запретили друг другу делать.

– Спасибо, что пришел.

– Я не мог вынести мысли, что ты останешься одна сегодня ночью.

Но я одна почти все время, думаю я, но решаю не напоминать ему об этом.

Люцифер спускается по лестнице. Я думаю, он пойдет по катакомбам, чтобы никто не узнал, что он был со мной. Его вещи не были мокрыми. Думаю, Люцифер обладает бо́льшим количеством магических способностей, чем позволяет нам знать. Он такой сильный, но я все равно боюсь за него и за свою сестру. Я рада, что он был здесь, но теперь мне стало еще больнее.

Я прислоняюсь к холодильнику, пью эспрессо и жду Кассиэля. Габриэль явно не оставит мой вчерашний поступок безнаказанным. Все-таки не стоило мне вмешиваться. Но я не могла иначе. Учитывая все то, что произошло на испытаниях, после визита Люца я спала удивительно хорошо. Я бы с радостью вообще не просыпалась, а оставалась мечтать в кровати до полудня. Он был таким заботливым и нежным. Он пришел ко мне, потому что знал, как сильно я в нем нуждаюсь. А я действительно нуждаюсь. Сегодня, и, вероятно, всегда. Я все еще что-то значу для Люцифера, и он не может ничего с этим поделать, как и я со своими чувствами. Не понимаю, почему он не доверяет мне, не говорит со мной о Стар и Апокалипсисе. Он хочет защитить меня, хотя это не имеет никакого смысла. Вместе мы были бы сильнее. Люди могли бы сразиться на его стороне, если бы знали правду о нем и о том, как несправедливо с ним обошлись архангелы.

– Доброе утро, – на кухню заходит Феникс.

Я так погружена в собственные мысли, что совсем не слышала, как он зашел. Отличный я, конечно, боец. Любой идиот мог бы напасть на меня сзади, пока я думаю о Люцифере, и я еще пытаюсь ему как-то помочь! Я смеюсь себе под нос.

Вслед за Фениксом заходит Стефано. Он внимательно осматривает комнату своими разными глазами.

– Неужели в качестве исключения ты сегодня решила побыть одна? – Он кладет на стол свежую чиабатту [17] Чиабатта ( итал . ciabatta – «тапочек») – итальянский белый хлеб из пшеничной муки и дрожжей. и пару помидоров.

– Уже нет, – отвечаю я, сдвинув брови. – Что вы вдвоем так рано здесь делаете?

– Решили застать тебя, пока стая ангелов не начала ходить за тобой по пятам.

– В Париже было так плохо? – беспокойно спрашивает Феникс, игнорируя язвительное замечание Стефано. – Ты очень бледная и дрожишь.

Я смотрю на свои пальцы. Он прав. Мне все-таки не так хорошо, как я пытаюсь себе внушить.

– Было просто ужасно, почти все девушки погибли, – рассказываю я. – Я бы предпочла не говорить об этом.

Теперь я понимаю Кассиэля и то, почему он был таким молчаливым после первого испытания, а там ведь даже никто не умер.

– Хорошо. – Феникс успокаивающе гладит меня по руке, пока Стефано нарезает хлеб и кладет на ломтики кусочки помидоров. Он выглядит так мрачно, словно планирует зарезать этим ножом парочку ангелов.

– Садись, пока ты в обморок не упала. – Он подает мне доску с готовыми бутербродами, а затем продолжает нарезать бутерброды для себя и Феникса.

– А Наама сегодня придет? – спрашивает он сразу же после этого. – Или, может, какой-нибудь другой ангел?

– Я не знаю. Я вчера спровоцировала Габриэля, потому что вмешалась в испытания, поэтому не удивлюсь, если сюда вломится куча ангелов-воинов, планирующих запереть меня где-нибудь. Наама наверняка сердится на меня, потому что я была так безрассудна и помогла девушкам.

– В таком случае я в порядке исключения был бы с ней одного мнения, – бормочет Стефано. – Кто бы подумал!

Феникс ставит кувшин с холодной водой и стаканы на стол.

– Тебя что, жизнь ничему не учит? Держу пари, Фели и не подумала вмешиваться.

– В конце вмешалась, – удивляю я его. – Это было просто варварство. Просто бесчеловечно. Так хотя бы две девушки выжили. – Я делаю паузу. – Из-за этого должно пройти еще третье испытание. Если бы я не вмешалась, вероятно, выжила бы только одна кандидатка, и уже сегодня ангелы могли бы начать. Так что мое вмешательство было не такой и глупостью.

– Но ты ведь не думала об этом заранее, – в своей раздражающей манере говорит Стефано. – Или думала?

Он же не знает меня. Как он об этом догадался?

– Не думала, – неохотно признаю я, и парень улыбается.

Эта улыбка очень сильно меняет его лицо, как будто кто-то срезает углы у кубика. Просто удивительно. Но улыбка исчезает так же быстро, как и появилась.

– Я был немного занят чтением в последние дни. Ты уже выяснила, есть ли у невесты, как и у ключей, какое-то особенное задание?

– К сожалению, нет. Об этом в Откровении ничего не написано. Но я наткнулась на несколько других вещей. Думаю, у архангелов и Люцифера совершенно разные планы.

– Я бы удивился, если бы это было не так, – бормочет Стефано. – Разве так было не всегда?

– Я думаю, что Апокалипсис, который планирует Люцифер, не уничтожит весь мир, – продолжаю я.

– Лилит и Наама подтвердили эту теорию, – объясняет Феникс. – В свою четверть мира Люцифер собирается взять с собой сто сорок четыре тысячи человек.

Стефано кивает.

– Как он собирается это провернуть? Вам что-нибудь известно? Сказали ли вам что-то эти двое?

– Апокалипсис в любом случае начинают ключи, как мы и думали до того. Но для этого ангелам еще нужен Agnus Dei, агнец Господа, – объясняю я. – Этот жертвенный агнец откроет книгу с семью печатями и вызовет четырех всадников Апокалипсиса.

– Но до этого агнца должны зарезать. – Стефано пристально на меня смотрит.

– Да, агнца зарежут, а его кровь нужно собрать в Грааль и пролить над Люцифером. Но агнец должен жить, пока все семь печатей книги не откроются и все всадники не появятся.

– И как это должно работать? – спрашивает Феникс. – Разве этот Грааль – не миф?

– Такой же миф, как и сами ангелы. По легенде, Грааль был создан из драгоценного камня, выпавшего из короны Люцифера, когда тот был изгнан с небес на землю, – объясняю я. – Думаю, будет логично, если он снова объявится в подходящий момент.