Эмма Хамм - Сердце фейри (ЛП)

— Не странно заболеть после попытки погибнуть, — зачем он это сказал? Эмонн впился кристаллами в запястье. Всегда ссорился, особенно, когда переживал.

— О, ты знаешь, что все не так. Мне нужны мои вещи, — сказала она, перестав кашлять. — У меня есть чай от этого.

Эмонн указал на столик рядом с грудой шкур.

— Анис, мед и глинтвейн.

Она посмотрела на пар над фарфоровой чашкой, а потом на него.

— Да. Спасибо, это то, что нужно.

— Не удивляйся. Люди в лечении схожи с фейри.

— Я догадывалась, — она поднялась, прижимая шкуры к груди, отбрасывая назад тяжелые волосы. — Ты знаешь исцеление?

— Немного. Наблюдал за няней в детстве.

— Умно.

— Я не говорил о другом, — он смотрел, как она глотает, кривясь. — Горький?

— Я просто не люблю анис. Всю жизнь.

— Это поможет.

Ее лицо стало мягким, глаза прикрылись, губы дрогнули.

— Да.

Он не знал, что сказать, когда она смотрела на него, словно он собрал для нее все звезды на небе. Это был чай. Всего лишь.

Они смотрели друг на друга, его сердце забилось быстрее. Эмонн не понимал, почему он так реагирует. А потом скользнул взглядом по ее плечам. Голым и бледным, как луна. Мелкие веснушки усеивали ее кожу там, больше, чем он сосчитал на лице. Он их не видел.

Как сильно он хотел соединить эти точки? Он сжал кулаки и напряг ноги, чтобы не склониться и не сорвать шкуры. Он забыл принести ей одежду.

Забывчивость была полезной.

— Гости ушли? — спросила она.

— Что, прости? — его разум был не здесь. На ее руках были веснушки. Наверное, и на ногах. Она везде была в веснушках?

— Твои опасные гости. Они ушли?

— Да.

— Я снова могу бродить по коридорам?

— Я… — он тряхнул головой, проясняя ее. — Это тоже опасно. Тут много тайн и духов, охраняющих их.

— Я еще не встречала духов, только фейри.

— Тогда тебе повезло.

— Это место — одно из самых странных, что я видела. Духи в замке по ночам. Фейри на кухне. У тебя странная компания, Камень.

Его имя зависло на кончике языка. Он хотел услышать, как она зовет его по имени. По его имени. Но это было опасно. Человек использовал имя фейри, получая его.

Даже эта опасность стоила того, чтобы услышать, как ее голос ласкает буквы его имени. Если бы он был другим, то сказал бы ей, но он подавил желание ради безопасности своего народа. Эмонн был для войны и разрушения. Он не мог рисковать.

Она склонилась и закашлялась. Он сжал кулаки, напоминая себе, что она могла о себе позаботиться. Она была человеком, не стоящим его мгновенной реакции.

Голос его отца зазвучал в его голове. Она была ниже него. Примитивное существо, как и низшие фейри. Ее трудности — пустяк, ее нужно использовать как слугу, когда придет время.

Он не верил этим словам.

Эмонн встал и устроился рядом с ней на кровати. Ее голая спина дрожала, ребра раздулись, пока он не увидел бугорки, а потом она выпустила воздух.

Его ладонь была большой на ее коже. Закрывала ее спину, нежно потирала ее. Он не случал, это не помогло бы. Он пытался успокоить, как делала его няня.

— Спасибо, — выдохнула она. — Прости. Я не думала, что на мне так скажется падение в море.

— Это было не просто падение.

— Риск?

— Ошибка, — он спохватился. Почему он был так жесток с ней? Он не понимал, почему пытался спорить всякий раз, когда она говорила. Ему нравилось видеть ее покрасневшие скулы.

Эмонн не сжал кулаки в этот раз. Он провел пальцем по ее щекам, обвел пространства между веснушками.

— Что ты делаешь? — прошептала она.

— Понятия не имею.

Он мог затеряться в тех глазах. Зеленых, как плющ, как мох, когда солнце озаряет его после дней дождя. Как она держала его в плену? Как очаровала?

Или он изголодался по вниманию и не мог сдержаться? Она первая видела в нем мужчину, а не монстра.

Как он мог остановиться?

Эмонн склонился, глядя на ее большие глаза и надутые губы. Он не замечал раньше ее губы. Красные, тонкие, но красивые. Она была на вкус как малина, которую напоминал ее рот?

— Господин? — голос Циана прорезал тишину, и он вскочил на ноги и пришел в себя. — Простите, что мешаю, но возникли неожиданные сложности.

— Какие?

— Неблагой гость, сэр. Просит аудиенции. Требует, говорит, что не принимает отказ, — Циан потер голову. — Он чуть не оторвал мне ухо.

— Бран, — буркнул Эмонн. Он посмотрел на Сорчу, которая прижимала шкуры к груди. Ее глаза были огромными, грудь вздымалась.

Этот страх он ожидал. Он должен был понимать, что, хоть она могла довериться ему, она не захочет его. Он был глупцом.

Эмонн кивнул и ушел из комнаты. Он вел себя так, что хотелось спрятаться от нее до конца своего существования. Бран правильно устроил бардак. Неблагой обычно оказывался прав.

Глава девятая

Неблагой двор

Сорча переехала в зеленую комнату после случая с утесом. Боггарт паниковала, бегала по хижине, била тарелки, пока Сорча не поймала ее и не сказала, что фейри идет с ней. Это успокоило ее, хоть она не отпускала ногу Сорчи часами.

Фейри помогли ей перенести вещи в комнату. Она настояла, чтобы все отнесли в ванную, одежда осталась в сухой спальне. Она не хотела портить вид своими вещами.

К счастью, фейри согласились.

Сорча часами наслаждалась тихим уединением в комнате. Боггарт оставалась с брауни на кухне, ей понравился простор для работы. Она приносила Сорче еду, слушала ее разговоры. Она все еще не говорила.

Предупреждение Маки звенело в ушах Сорчи все чаще. Она старалась найти Камня несколько дней, но он пропал. Она подозревала, что он был в одной из башен замка. Пикси пару раз шептала о таком, но никто не уточнял, в какой башне.

Время шло. Каждый прошедший день казался гвоздем в гробу ее отца. Она должна что-то сделать! Но она не могла, пока хозяин острова прятался.

Она сидела на краю фонтана фейри, смотрела, как плавают рыбки. Каждое движение вызывало вспышку серебра, они игриво ускользали от ее пальцев.

Было поздно, она должна спать. Чем дольше она оставалась на острове, тем меньше ощущалась необходимость отдыхать. В воздухе искрилась энергия. От этого волоски на ее руках вставали дыбом, а тело хотело танцевать, а не спать. Снова.

Она так много могла сделать.

— Но мне не позволят, — выдохнула Сорча. — Они думают, что я — аристократка, которой не нужно быть в саду.

Она фыркнула. Она чистила конюшни, выдергивала сорняки, совала руки, куда не надо. Шрамы на ее руках и ногах были доказательством!

Они слушали ее. Каждый раз, когда она спорила, фейри качали головами и отправляли ее в комнату или прогуляться, а еще предлагали поесть.

Сорча провела ладонью по мягкому животу. Она за месяц съела столько, что хватило бы троим, а они все еще говорили, что она была худой!