Эмма Хамм - Сердце фейри (ЛП)

Слова разожгли огонь в ее теле. Она порвет всякого, кто скажет, что это не король. Она встретила самозванца с украденной короной. Никто не мог сравниться с голиафом над ней, который выключал свет, боясь, что его лицо притупит ее страсть.

Ее сердце колотилось, как барабан. Она нежнее сжала его лицо, скользнула руками к его горлу и ключицам. Ее пальцы впились в край рубашки и подняли.

Эмонн следил за ее движениями. На его лицо было много эмоций. Стыд. Смущение. Потрясение.

— Что ты за существо? — спросил он. — Без страха видишь за ужасными чертами, бескорыстно предлагаешь зверю прижать к тебе руки.

— Ты не зверь, — сказала она, бросая его рубаху на пол.

Жеоды покрывали его ребра. Она обвела их, осмелилась прижать пальцы к трещинам, пока кристаллы не впились в кожу. Сорча обвела каждую рану, чтобы они были отмечены ее запахом и прикосновением.

Она села, прижалась грудью к его груди, губами — к его плечу. Она обводила пострадавшую плоть и кристаллы губами и языком.

— Я называю тебя своим, настоящий король Благих фейри, — Сорча запустила зубы в его кожу, прокусила плоть, ощутив кристаллы губами.

Кровь размазалась по его плечу. Он был навеки отмечен.

Он гневно заревел. Его ладонь сжалась под тканью ее платья, разрывая его. Кристаллы и теплая кожа погладили ее нежную спину в извинении.

— Ты играешь с огнем, — прорычал он. — Мои раны не заживают.

— Хорошо. Может, другие женщины не посмеют тебя тронуть.

Он хищно улыбнулся, дразня опасную женщину в ней.

— А ты говоришь, что ты — не друид.

— С закрытым ртом ты мне нравишься больше.

— Мне чем-то его занять?

Сорча не смогла ответить. Огонь пылал в ее крови, желание обрушилось на нее. Она оседлала его пояс, выгнула спину, предлагая ему пировать ее телом.

От свеч ее кожа сияла. Он дрожащими ладонями скользил по ее выпирающим ребрам, прижал ладонь к ее спине. Она отклонила голову, не смогла смотреть в его глаза, когда кристаллы вспыхнули. Лиловое сияло за ее закрытыми веками.

Она охнула, когда кристаллы задели ее грудь, удивительно холодные и твердые. Ее спина выгнулась сильнее, она вжалась в его ладонь. Она выдохнула, пока он дразнил пальцами нежную грудь.

Он обвел ее горло носом. Зубы сжали ее ухо, его жаркое дыхание дрожало в нем. Она сжала ногами его бока, ее наполнял влажный жар.

— Ложись, — проурчал он.

— Нет.

— Сорча.

— Я сказала: нет.

— Не время спорить со мной.

— Что я сказала про закрытый рот? — спросила она.

Сорча сжала его ногами и повернулась. Он удивленно сдвинул брови, но послушался. Эмонн перекатился.

Он растянулся на кровати, устроил ее бедра на своих. Он склонил голову на бок и спросил:

— Что теперь?

Она хитро улыбнулась. Сорча погладила его плечи, убрала его руки от себя на кровать. Она гладила его бицепсы, кристаллы на предплечьях, сжала его пальцы.

Ее бедра раскачивались, играя с его твердостью. Он был удивительно большим, куда больше, чем могли мечтать люди. Она заволновалась на миг, влезет ли он.

Она его заставит.

Сорча шептала в его плечо. Кристаллы царапали ее губы, пока она целовала грудь. Она плясала пальцами по его ребрам, улыбаясь, когда он охнул, ощутив ее пальцы на своем животе.

Она погладила мышцы у его берда. От легких укусов перед ней появлялись мурашки.

— Сорча, — простонал он. — Сжалься.

Нет уж. Она посмотрела на него, а потом укусила.

Он сжал простыни кулаками и отбросил голову в сторону.

— Жалость — для слабых, — прошептала она, — и ты недооценил женщину, которую взял в постель.

Она скользнула пальцами в его штаны, задела щекой его жар. Простыни шуршали, он выгнулся под ней. Он поднялся, чтобы она скорее убрала одежду.

Он был роскошен. Сорча была рада видеть, что фейри напоминали в этом людей.

Она поцеловала его стержень и вернулась к телу. Она оседлала его и сжала руки.

— Ты долго был на этом острове. Будет глупо спрашивать, как долго это было.

Синие глаза прожигали, пока она направляла его пальцы под свою длинную юбку.

— Слишком долго.

— Насколько долго?

— Я уже перестал считать.

— Тогда в этот раз я буду нежной, — прошептала она.

Она не была уверена, что сможет ждать. Ее влажный жар уже был на нем, и она не могла остановить бедра. Его руки сжались, он снял ее платье через голову.

Ладони скользнули по ее плечам, задержались на груди, скользнули по бедрам.

— Нежной? — спросил он. — Когда я такое просил?

Она еще так себя не ощущала. Он по своей воле отдавал ей контроль над ситуацией, и она хотела поглотить его. Она хотела отметить его навеки. Разбить, чтобы он мог лишь шептать ее имя.

Зверь, обнаруженный в ней, хотел видеть его на коленях. Она понимала, что ощущали мужчины, приходя в бордель. Она могла приказать ему делать то, что она хотела.

Сорча склонилась, прикусила мочку его уха и погладила языком.

— Чего ты хочешь, Эмонн?

Он зарычал и приподнял бедра.

— О, — прошептала она. — И все?

Она сжала рукой его твердый стержень. Он пульсировал между ее пальцев. Она в награду гладила его рукой, пока Эмонн не задышал быстро, сотрясая кровать.

Но еще рано. Она еще не закончила с ним. Она замерла, чтобы он перевел дыхание, а потом направила его в себя. Он был широким и толстым, невероятным.

Она хотела смотреть на него, пока он входил в нее. Она хотела видеть его глаза, запомнить их.

— Эмонн, — прошептала она, зная, как он любил слышать свое имя от нее.

— Сейчас, Сорча.

Жар сдавил ее живот, она застонала. Она опустилась на него, вбирая в себя.

Они оба охнули, выгнулись и с болью соединились. Свечи потухли, магия заполнила комнату.

Он наполнял ее до боли. Но ощущения были приятными. Покалывание пробежало по ее спине, усилившись, когда он застонал.

Сорча склонилась. Ее дыхание задело его губы, она не могла двигаться. Пока нет. Она хотела смаковать каждый миг. Каждое движение мышц, что направляло его глубже.

Капля пота скатилась по его виску.

— Я будто вернулся домой, — прошептал он. Слова были сладкими на ее губах.

Она знала, как долго он не был дома. Он был изгоем веками. А теперь признался, что в ее жаре заполнил ту часть себя.

Земля могла расколоться, но Сорча не остановилась бы. Она поднималась и опускалась. Она охнула, выбрав ритм, что заставил его снова сжать простыни.

Он не трогал ее, пока она не взяла его за руки. Он дал ей всю власть, свободу использовать его тело. Она прижала его ладони к своей груди, а потом ниже, позволила ему изучать ее тело, как она изучала его.

Медленные движения не устраивали ее. Она прижалась ладонями к его груди и ускорилась, но бедра дрожали, мысли путались.

Он зарычал и поднял ее. Она оказалась на кровати, ее волосы были пожаром кудрей. Он вернулся в нее.