Елена Зикевская - Нелюбезный Шут [СИ]

Всё ещё сердясь на этого грубияна, я перекатила ягоду языком. Шершавая, тугая… Мякоть была плотной и сладковатой, а крупное семечко оказалось не твёрже ядра лесного ореха и почти таким же на вкус.

— Ну как? — поинтересовался Шут.

— Вкусно… — Я задумчиво разжевала приятную смесь и посмотрела на мужчину. В наступивших сумерках его кожа даже через одежду светилась золотистым цветом, а волосы напоминали всполохи огня, если бы огонь был цвета солнца…

При виде такого восхитительного зрелища кровь в моих жилах побежала быстрее.

— Ты очень красивый… — почти промурлыкала я, надеясь, что он подойдёт ближе и поступит со мной так, как должен поступать мужчина с женщиной.

— О, действует, — удовлетворённо кивнул синеглазый и золотой Джастер. — Наслаждайся, ведьма.

Он развернулся и пошёл к тусклому костру, оставляя за собой в воздухе мерцающий искрами след, а я рванулась за ним следом. Точнее попыталась, потому что проклятое дерево не пускало меня!

— Джастер, стой! Подожди! Вернись! Я хочу тебя!

Шут оглянулся, усмехнувшись, и остался у костра.

Волны вожделения накатывали на меня одна за одной, доводя почти до безумия. Я кричала, стонала, умоляла его прийти ко мне. Я мечтала сорвать с себя одежду и отдаться ему, как пожелает. Я была готова бежать за ним на край света и дальше, лишь бы он дал мне желаемое. Я была готова умереть за него и убивать за него…

Ночь стала чёрной водой, лес и костёр отражениями заплясали на её волнах и растворились в небытии. Я не видела ничего, кроме Шута.

Неистово желанный и такой недостижимый, Джастер представал передо мной прекраснейшим янтарным и солнечноволосым обнажённым богом с глазами синее неба. За его спиной раскрывались крылья, сотканные из света и ветра. Крылья исчезали, и золотой бог становился белокожим брюнетом в чёрном, глаза которого меняли цвет с вишнёвого на густой зелёный. В следующий миг белоснежный плащ гладких волос, взрезанный острыми кончиками ушей, падал на обнажённую спину. Из-под верхней губы появлялись тонкие клыки, а глаза обретали глубину и цвет речного льда. Я видела, как за спиной Шута распахивались кожистые крылья, а тело покрывалось лиловой чешуей, и он обретал облик чудовищного огромного ящера, каких не бывает в мире. Ящер же уступал место сгустившемуся облаку мрака, у которого были только очертания человека, а вместо глаз сияло такое жуткое золотисто-коричневое нечто, что кровь стыла в жилах, и сердце почти отказывалось биться от ужаса. Но даже в таком виде Шут оставался невыносимо прекрасным и самым желанным для меня…

И я рвалась, тянулась к нему, билась, не в силах разорвать путы или освободиться иным образом…

Наконец, он смилостивился над моими мольбами.

— Ну что, хватит тебя мучить, ведьма? — Прекрасный и ужасный, с каждым шагом меняющий облик, солнечноволосый Джастер шёл ко мне.

Я же изнемогала от сжигающей страсти, опустившись на колени, изо всех сил стремясь к этому мужчине.

— Возьми меня… Хочу тебя…

— А как же. — Прекрасный бог протянул руку, двумя пальцами приподняв мой подбородок. От этого горячего прикосновения захлестнуло новой волной сумасшедшего вожделения. Шут же с лёгкой улыбкой обвёл большим пальцем контур моих губ, и я чуть не захлебнулась от этой ласки.

— Дай… — Я жадно попыталась поймать его пальцы губами. Прикоснуться хотя бы так, почувствовать его частичку в себе…

— Да-ай…

— Дам, — усмехнулся он, и в следующее мгновение его пальцы глубоко проникли мне в рот, дразняще пощекотав у самого горла. Но вместо наслаждения тело вдруг сотрясла совсем другая волна!

Ошеломлённая и испуганная, я согнулась в рвотных позывах, а он держал меня за волосы и издевательски подбадривал.

— Вот и молодец, вот и умница, девочка…

Когда миновал первый порыв, Шут приподнял мне голову и поднёс к губам чашку с водой.

— Пей, — серые глаза воина смотрели требовательно и внимательно. — Пей, и повторим ещё раз. Тебе надо очистить желудок от яда.

Я послушно выпила, и меня снова рвало.

Только после третьего раза, когда я уже без сил легла на землю, он счёл издевательство оконченным, развязал мне руки и помог добраться до костра.

— Ну что, ты удовлетворила своё любопытство, ведьма? — Джастер в своём нормальном виде и со знакомой усмешкой смотрел на меня. — Или дать тебе ещё полакомиться? Очень уж ты просила, чтобы я пришёл. Я чуть не поддался.

Он ещё и издевается… Я с содроганием покосилась в сторону белеющих в темноте ягод и покачала головой. Состояние было отвратительным. Перед глазами всё плыло, и даже лёжа мне казалось, что я куда-то падаю. Да и стыдно было за всё, что я наговорила… Как уличная девка…

— Что… что это было?

— Яд, я же сказал. — Джастер протянул мне чашку. — Вот, выпей. Это целебный отвар. Он тебе поможет. Только пей маленькими глотками.

Сесть удалось с трудом, но чашку я удержать смогла. Приятно горячая, терпкая и пахнущая хвоей жидкость лилась в горло, и я действительно начинала чувствовать себя лучше. Земля обрела твёрдость и не стремилась сбежать из-под меня.

— Мякоть вызывает в женщинах безумную страсть, а семечко заставляет любого человека видеть то, чего нет, — пояснил Шут, не дожидаясь моих вопросов. — За это ягоды и ценят так высоко. И очень быстро к ним привыкают.

— А как… же… ты? — прохрипела я осипшим голосом, протягивая чашку обратно. Натёртые веревкой запястья горели огнём, да и остальные суставы тоже болели. Рвалась к Джастеру я нещадно. И ведь даже жуткие видения не отпугивали…

— Я? — Он усмехнулся. — Так я семена не ел. А мякоть на мужчин не действует.

Вот ведь хитрюга какой…

— П-поэтому ты… удержался?

Джастер коротко взглянул на меня, забрал опустевшую чашку, налил в неё остатки отвара из котелка и снова протянул мне.

— Во-первых, я не терплю насилия и принуждения, ведьма. Особенно в этом. Говорил уже. Во-вторых, если бы я поддался или подождал ещё немного — ты бы с ума сошла. — Он не шутил. — От целой ягоды исход всегда один, но с получением желаемого это будет быстрее и приятнее. Вообще, с этих ягод ты бы на любого мужика кидалась, даже самого неприятного и отвратительного для тебя. Так что я не обольщаюсь.

— С… спасибо… — Я уткнулась лицом в чашку, чувствуя стыд, и благодарность, и… тихое ликование глубоко в душе оттого, что он всё же не остался равнодушным.

— На здоровье, — отозвался Шут. — Допивай, ложись и спи. Сейчас для тебя это лучшее лекарство.

Я кивнула и легла, уже сквозь наваливающийся сон почувствовав, как бережно опустился на меня плащ.

На следующее утро я встала поздно. Точнее, просыпалась на рассвете от холода, но Джастер укрыл меня вторым плащом, и я снова заснула, очень быстро согревшись.