Дмитрий Минаев - Королевские милости [СИ]

Блин! Счастье давгов, что я не сразу заметила своей потери, а то бы догнала и придушила голыми руками! В любом случае, парой тумаков они бы не отделались! Вот гады! Их счастье, что я слишком устала, а не то б порвала, как Тузик грелку!

Ладно, завтра на них нажалуюсь! А пока мы с Иорой сходили в туалет… так я обозвала соседнюю «бесхозную» комнату, куда выпихнула из-под кровати лохань… ну-у, для всяких таких дел… С ними мы как раз и покончили, сполоснув напоследок руки остатками чая… другой-то воды у нас не было, а гонять в очередной раз Иору… тем более, что с такими разборками её непременно пришлось бы сопровождать… А идти куда-то жутко не хотелось… У-а-а-а…

В общем, еле-еле доползла до постели и завалилась спать. Только-только хватило сил, чтоб «загасить» служившую нам светильником «волшебную» жемчужину и активировать «навешанные» на лестницу охранные заклятия.

Остановить нападавших они, конечно бы, не остановили, но о появлении злодеев точно бы предупредили. Хотя, не уверена, что сумела бы проснуться, чтобы адекватно среагировать на вторжение. Легли-то мы спать под утро, когда ночная мгла за окном уже стала рассеиваться, и вот-вот готов был забрезжить рассвет.

Спала я без задних ног и проснулась уже где-то к середине дня… в объятиях Иоры.

А что вы хотите, осень на дворе, ночи холодные… Какие-то комнаты замка, может, и топились, но в нашу «башенку» это тепло совершенно не поступало. Вот я и нашла себе грелку, большую и тёплую.

— Ой, — разбуженная мной, подскочила на кровати служанка, зардевшись, как маков цвет.

— Ты чего? — удивлённо уставилась я на неё.

— Госпожа, — испуганно выдохнула девица, прижав руки к груди, — что о нас подумают, если увидят, что мы спим вот ТА-АК?

— Иора, я тебя умоляю, «ТА-АК» — это как?

— Ну, вот ТА-АК, вместе.

Ох, боже ж ты мой! Да у меня от усталости даже в мыслях ничего ТАКОГО не было!

— Иора, милая, ты хоть знаешь, как оно выглядит это твоё «ТАК»?

— Можно подумать, вы знаете, — вскакивая с постели, буркнула служанка.

— Ну-у, вообще-то, в отличие от некоторых, я была замужем. Так что примерно знаю, о чём говорю!

Судя по тому, как в следующий миг вытаращилась на меня служанка, моё заявление было слишком смелым и необдуманным.

— О Пресветлая! Так у вас с вашим мужем что-то было?!

И тут я поняла, что «слегка переборщила».

— О боги! Ио-ора! — давясь смехом откинулась я на подушки, — Ой, я не могу! Послушай, — подперев голову рукой, приняла я полулежачее положение, — ну какие у меня могли быть с Клэром отношения? Он — взрослый мужчина, я — маленькая девочка.

Нет, в принципе, будь мой так называемый муж извращенцем, многое бы могло случиться, но ведь Клэрион — не педофил. Я бросила взгляд на испуганно притихшую девушку, таращащуюся на меня своими большущими глазами. Нет, такие подробности ей точно знать ни к чему.

— И вообще, мы целовались всего пару раз. Вернее он меня… поцеловал… скорее по-отечески… или по-братски.

От таких откровений служанка даже приоткрыла рот от удивления.

— Тем более, что он всё это время путался с Роной! Иначе откуда бы тогда взялся маленький Дар.

По-моему, от этих слов глаза Иоры стали ещё квадратнее.

— Так вы всё понимали, только поделать ничего не могли?!

— А что я, по-твоему, должна была делать? Убить их обоих, заколоть кинжалом, как в каком-нибудь романе, а заодно и придушить младенца?!

— Не знаю, — едва слышно проронила девушка, видно потрясённая моими откровениями.

— Вот и я тоже… И вообще… Весь этот брак изначально был каким-то неправильным, ненастоящим… не всамделишным…

— Светозарный и Пресветлая! — поражённо выдохнула служанка, — Так вы всё знали, всё понимали, и это был ваш осознанный выбор! А эти дуры на кухне ещё смеют вас осуждать, что вы маленькая, глупая, и по своему малолетству так ничегошеньки и не поняли. Ну я им задам!

— Э-э-э, погоди, Иора, ты сейчас о чём?

— Да вот все эти… — и девушка принялась перечислять служанок и кухарок, которые в своём тесном кругу самозабвенно перемывали мои косточки.

— Дуры они деревенские! Да я им…

— Э-э, постой, Иор, не горячись! Что ты собралась сделать?

— Вот вернёмся, я им всем выскажу…

— Слушай, а может, того… не надо?

— Да как же так! Такие поносные слова, это ж урон престижу! Да как они смеют так про Вашу милость!

— Иор, да не горячись ты так! Лучше скажи, Гэва с Фэрой эту болтовню слышали?

— Ну, может, и слышали, — пожала плечами девушка.

— И что они на это сказали?

— Не знаю, не интересовалась.

— А ты поинтересуйся, разузнай. Может, они тебе что подскажут. И вообще, нечего тебе встревать в эти кухонные разговоры. Пусть себе болтают! На каждый роток не накинешь платок!

— То есть, вам абсолютно всё равно, что про вас бают?!

— Ну-у, не так уж чтоб… Но знаешь… иногда даже хорошо, когда тебя недооценивают… особенно враги. Тебя это тоже касается, — Иора опять во все глаза уставилась на меня, — Да-да. видишь ли, люди никогда не любят, когда кто-то старается показать, что он лучше, умнее и способнее, чем они. И наоборот, чужая молодость, наивность, непосредственность располагают к доверию, покровительственному общению. Поневоле расслабишься, нет-нет, да и сболтнёшь лишнего.

— Госпожа! За меня можете не беспокоиться, я буду нема, как рыба!

— А вот этого, Иор, как раз делать не надо. Молчание во сто раз хуже! Просто тебе надо научиться поддерживать непринуждённый разговор. Впрочем, мы, ведь, об этом уже говорили. Разве нет?

— Да, госпожа… Ола… О боги! Как же всё сложно!

— Да ладно! На самом деле всё просто: сообщаешь, что служишь у меня недавно, и тут же переводишь разговор на Фэру или Гэву. Они же учат тебя манерам?

— Да! — горестно вздохнула Иора.

— Вот и пожалуешься на судьбу, заодно и перемоешь косточки… своим «учительницам».

— А можно?

— А почему нет? Мне на них жаловаться бесполезно, золотолесской кухонной шатии-братии чревато, мигом «доведут до сведения» твоим «экзекуторам»… Ведь было же уже такое… наверняка?

— Было, — обречённо кивнула девушка.

— Вот, а тут чужие люди. Никто тебя не сдаст.

— А с чужаками откровенничать разве можно?

— Если нельзя, но о-очень хочется, то можно! И вообще, не нравится сплетничать про Гэву с Фэрой, заведи разговор про Лесека. Я точно знаю, про него ты можешь говорить часами!

— Да, вот только вам эти разговоры не нравятся.

— Ну почему же, иногда твои истории бывают на редкость забавными. Первые восемь раз слушать даже интересно, это потом как-то начинает утомлять.

— Но госпожа, я же не помню, что вам рассказывала, а что нет!

— Вот в этом-то всё и дело! И вообще, станут приставать, выведывать секреты…

— О Пресветлая! Я же никаких секретов не знаю!