Евгений Щепетнов - Жнец

Соратники ушибленного придурка заболботали, затрясли автоматами, вращая глазами и выпучивая их по мере сил и возможности, но я сразу же их предупредил — еще шаг, и превращу всю эту толпу в груду разлагающегося дерьма. Они тут же поверили, тем более что слышали о неком великом колдуне фаранджи, огнем и мечом, прошедшим по всей саванне вдоль побережья матушки-Омо. Стали извиняться, пресмыкаться, как и положено вести себя нормальным участникам стаи, получившим законный отпор от сильного вожака.

Человеческое общество частенько напоминает волчью или шакалью стаю. Если человек слаб — его порвут. Силен — пресмыкаются, восхищаются…любят. Так чем тогда люди отличаются от зверей?

Впрочем, наверное, во мне говорит накопившееся раздражение последних недель. Чернота, которая осела в моей душе. Кстати, я смотрел на себя в зеркало — глаза мои стали совершенно черными. Настолько карими, что казались черными провалами в мой череп. Отвратное зрелище. Хорошо хоть что в зеркало я теперь практически не смотрюсь. Отросшие волосы меня не беспокоят, а борода у меня уже не растет. По моему приказу Дамбадзу изготовила снадобье, которое свело бороду напрочь минимум месяца на три. А может и дольше. Намазал щеки этой вонючей штукой, подождал пять минут, смыл…и все. Можно не бриться. Щеки гладкие, как у младенца. Действие снадобья похоже на те вонючие гели, которые применяют для сведения волос в цивилизованном мире, вот только те мази действуют очень слабо и на короткое время. А тут, с помощью магии — рраз! И нет у тебя волос. Главное не забыть и не коснуться головы намазанной снадобьем рукой.

Кстати, как оказалось — ту же Жози в свое время с ног до головы вымазали этой самой мазью. Свели волосы напрочь, раз и навсегда. То-то у нее на теле не было никаких волос — вообще. Мурси почему-то раздражают длинные волосы, в том числе и бороды. Может потому, что сами не могут такие иметь? Вот Дамбадзу и лишила волос свою рабыню-фаранджи. Но это чисто мои домыслы, колдунью я об этом не спрашивал.

Вечером в мою честь и в честь Дамбадзу закатили пир, на котором местные мурси, очень склонные к выпивке и как я знаю — законченные алкаши — перепились до самого что ни на есть изумления. В хлам. И что характерно — и мужчины, и женщины. Пили они какое-то дрянное пойло, сдается что разведенный спирт (я от него категорически отказался). Часть мурси сразу уснули прямо возле пиршественного костра, на котором жарили здоровенную антилопу, а несколько парочек я видел в нескольких метрах от себя совокупляющимися без всякого на то закономерного стыда.

Мурси вообще отличаются абсолютным равнодушием к таким вот условностям — захотелось, так справил нужду прямо при людях. Захотелось — загнул свою бабу прямо возле костра при стечении народа. Дети природы, чего уж там! Но все равно…как-то это по животному, не по-человечески. Противно.

В общем, я потребовал, чтобы меня с Жози увели спать в приличную хижину, чтобы утром дождаться первых машин с вожделенными туристами. Пора возвращаться в цивилизацию. Увы, бесславно и в самом что ни на есть гадком настроении. Ничего хорошего от ближайшего будущего я не ожидаю.

Туристы появились в деревне около десяти утра по местному времени. Три машины — бывшие когда-то белыми лендроверы, в каждом из которых сидели по три туриста и сопровождающий, вооруженный автоматом Калашникова. Когда мне сообщили о прибытии этой группы, туристы уже вовсю фотографировали аборигенов, грозно и настойчиво требовавших с них энное количество быр за право сделать одно фото. Я наблюдал за процессом из тени хижины, оставаясь некоторое время незамеченным — смотрел за процессом сквозь плетеные стены. Когда зрелище надоело, вышел и пошел к охраннику одной из машин, выбрав мужика постарше. На первый взгляд его физиономия была не такой жуликоватой, как у остальных двух сопровождающих, потому я решил разговаривать с ним.

Заметив меня, проводник едва не вздрогнул — настолько дикой должна была показаться моя странная личность. За эти три недели я оброс (стричься-то негде!), лицо стало темным от загара, но притом при всем одет был в европейскую одежду, чистую и наглаженную, что совершенно явно контрастировало с окружающей меня действительностью. Дар кикиморы позволял мне сохранить одежду чистой — если она одета на меня. Потому что бы я не делал — грязь и пыль на штанах и рубахе не задерживалась.

— Привет! — обратился я к мужику на языке мурси — Мне нужно чтобы ты доставил меня в Аддис-Абебу.

— А ты…кто? — дрогнувшим голосом спросил охранник, оглядываясь на двух других, которые о чем-то разговаривали с местным вождем (или как он там у них называется)

— Тебе абсолютно безразлично, кто я — без дипломатических вывертов ответил я — Мне нужно, чтобы ты доставил меня в Аддис-Абебу. Скажи своим туристам, что встретил человека, европейца, которому нужно попасть в город. И что вы обязательно должны его отсюда забрать. Понял?

— А сколько заплатишь? — тут же обнадежился проводник, взглядом мазнув по высовывающейся у меня из кармана пачке купюр.

— Ничего не заплачу — отрезал я, засовывая пачку поглубже в карман — А если ты сейчас будешь вести себя неправильно, вообще отсюда не уедешь.

— Ты чего?! Ты кто такой?! — начал возмущаться охранник, и как бы невзначай положил руку на автомат. Я тут же пустил в проводника маленькое проклятье, вызвав боль во всем теле — сильную боль, до рвоты — и охранник тут же свалился на землю, корчась, как червяк на солнцепеке. Подождал секунды три и снял заклятие — я конечно черный колдун, но не до такой степени, чтобы мучить невинных людей. По большому счету этот человек ничего плохого м не не сделал. А то, что хотел заработать — так это его право.

— Вставай! — я протянул ему руку, за которую мужик неуверенно уцепился — Я колдун. Тут меня зовут Великий. Слышал обо мне?

— Слышал… — неуверенно протянул проводник, хватая воздух широко открытым ртом — Тот самый…Великий?!

— Тот самый — устало кивнул я — И мне надо отсюда уехать. Сделай так, чтобы твои туристы спокойно забрали меня с собой. Вы же в Аддис-Абебу поедете? Ну вот и заберете нас с собой.

— Нас? — неприятно удивился проводник — А сколько вас?

— Я и девчонка. Двое.

— Я не знаю…я не против, но как на это посмотрят туристы? И места у нас мало…их трое, я за рулем — всего четверо. Они будут против! С ними что делать? Сумеешь их убедить?

— Покажи мне — кто с тобой едет.

— Вот они!

Проводник указал мне на двух мужчин — один толстый, лет сорока пяти, в светлых штанах до колен, другой в джинсах, худощавый, лет пятидесяти. С ними молодая женщина в шортах цвета хаки, блузке без рукавов, коротко остриженная. Очень даже симпатичная женщина. Кем она приходится этим двум — я не понял. Жена? Дочь? Слегка походила на этого вот худощавого, который сейчас фотографировал важничающего парня с автоматом в руках.