Анатолий Герасименко - Огонь сильнее мрака [СИ]

— Ну, — сказала она, жмурясь от дыма, — тебе, наверное, всё по порядку?

— По порядку, — кивнул Джон. Девушка вздохнула.

— Аптекарь… Он ко мне пришел. Две недели назад заявился. В человечьем облике, конечно. Всё, как я уже говорила: чёрные волосы, небольшого роста. С порога завёл про то, что не хочет Гильдию приплетать. Мол, дело большой важности. Еще дал понять… Словом, знал, что я — ублюдок.

Джон кивнул:

— Всё ясно, кунтаргов нынче никто не жалует. Прогма к тебе пошёл, потому что не боялся. Знал, что ты его не заложишь властям.

— Прогма?

— Мне он так представился.

— Когда?

Джил смотрела на Джона, приоткрыв рот. Забытая сигарета исходила дымом, зажатая между пальцев.

— Когда мы в первый раз встречались, — недоуменно ответил Джон. — Ах да… я же тебе не рассказывал.

Джил покачала головой:

— Ну ты и темнило.

Джон смущенно прочистил горло.

— В тот вечер, когда ты меня, гм… спасла… В общем, я был в отключке, и попал в Разрыв.

— Куда?

— В это место, откуда ты меня вчера вытащила. Ну вот, там я встретил нашего глазастого приятеля и немного помог. Его виноград хотел сожрать, а я вытащил. Так и познакомились.

— Виноград?!

— Пакость зелёная, что там растёт, — проворчал Джон. — Не знаю, почему так называется. Прогма говорит, кислая. Подозреваю, он эту дрянь первым слопать примеривался.

Джил недоверчиво кивнула. Потом криво улыбнулась:

— Глазёнки у него потёшные, конечно.

Джон фыркнул:

— Да уж.

Они помолчали, глядя друг на друга. Джон уже забыл, каково это — смотреть на Джил долго и без помех. Это было прекрасно.

— Вот, значит, откуда у тебя маяк в то место, — заметила, наконец, Джил. — Песка набрал, небось, полные карманы. Тогда, в первый раз.

— Точно. Но ты давай дальше рассказывай.

Джил раскурила погасшую сигарету.

— Дальше, — затягиваясь, сказала она, — дальше просто. Аптекарь мне сказал, что есть такие па-лотрашти. Которые делают валлитинар. Правильно говорю?.. Ну вот. Сказал, что ему позарез этот валлитинар нужен. Со мной обещал поделиться. Я стала допытываться, откуда такие сведения. Он признался, что давно живет и давно ищет зелье. Я тогда ему: а сколько это — давно? Он: ну, довольно давно. Я: а все-таки? Он: да лет пятьсот уж как. Я тогда: так ты, господин хороший, сам-то человек будешь? Он лыбится: да не совсем. И — облик свой принял. Который с шестью глазьями… Я сперва обалдела. Ну, а потом чего, привыкла. И не такое видала. Он ещё сказал, что, мол, способностей у него мало. Вот только ходить может там, где других смерть ждёт. Я сперва не поняла, но теперь-то ясно, что он тогда имел в виду.

Джон кивнул.

— Способностей мало, значит, — сказал он задумчиво. — Ну да, для кунтарга он довольно слабенький. От винограда отбиться — и то не смог…

— А ты смог?

— В первый раз — да, — буркнул Джон. — Значит, так и сказал: ходить там, где других ждёт смерть?

— Точно, — подтвердила русалка. — Вот эти самые слова я и вспомнила. Когда вы пропали с Фернаклем. Я ж весь город объездила, искала. Сначала думала — прыгнул домой. Дома тебя нет. Тогда — к себе. Там тоже нет. Ну, думаю, может, в храм сиганул, обратно? Рванула через лес в храм. Там тоже пусто. Всё, думаю, нет больше моего…

Она осеклась. Джон затянулся напоследок и затушил окурок.

— Да, — нарушила молчание Джил. — Думала, всё. Тогда вызвала кунтарга. Был у нас особый сигнал, чтобы связаться, если найду чего интересное. Он явился. Рассказала ему по-быстрому, что-как. Кричу: ты, мол, ходишь там, где мёртвые? Верни Джона тогда! Ну, он как-то поколдовал, руками повертел. И бросило нас в пустыню. Гляжу — вроде живой Джонни, да только и здесь в передрягу влип. Хорошо, я жезл прихватила. В сарае ещё.

— Ага, — сказал Джон. Он представил, как Джил, запыхавшись, подбегает к церкви, ищет его, зовёт. Потом — вопит, глотая слёзы, на оторопевшего Прогму. Затем, попав в пустыню, видит Джона, которого почти затянуло в проклятый куст, и, не задумываясь, стреляет из оружия, какое раньше никогда не держала в руках. Да, подумал он, госпожа Немит сейчас бы гордилась воспитанницей. Жаль, ничего не узнает.

Джил тоже докурила сигарету и принялась мять её в пепельнице.

— Слушай, спасибо тебе, — сказал Джон неловко.

— Не за что, — рассеянно ответила Джил.

Подошел официант, забрал посуду, искоса глянул на пепельницу, но менять не стал.

— Как же мы с Прогмой тогда встретились, — задумчиво произнес Джон. — В первый раз, когда меня Олмонд укокошить хотел… Совпадение, однако.

Джил почесала в затылке, пожала плечами:

— Вряд ли совпадение. Похоже, он за мной следил. Я же рядом тогда проезжала. Не удивлюсь, если он прямо из той пустыни за нашим миром приглядывать может.

— Вероятно…

— Да ты его самого спроси, — посоветовала Джил. — Аптекаря этакого.

Джон хмыкнул, но тут его как ударило.

Может приглядывать.

«Он за мной следил…»

Вот холера.

— Боюсь, у Прогмы теперь на разговоры времени не будет, — сказал он, разом охрипнув.

— Это почему?

— Думаю, — медленно ответил Джон, — думаю, скоро у Энландрии появится новый божественный покровитель. И не только у Энландрии.

Джил несколько секунд сидела неподвижно, уставясь в точку на столе. Потом схватила початую пачку и рванула оттуда сигарету.

— Ах ты ж, — пробормотала она, чиркая спичкой. — И как я только…

Джон задумался.

— Работы, конечно, у нашего аптекаря будет невпроворот, — признал он. — Лабораторию освоить — не шутка. Впрочем, он, наверное, общественность поднимет. Учёные помогут.

Джил потрясла головой.

— Это ж я, выходит, его на лабораторию навела. Чтоб мне провалиться. Если он ещё с того переулка за мной шпионил…

— Ну, что сделано — то сделано, — сказал Джон. — Зато живы остались.

Они расплатились, вышли на улицу и медленно побрели по набережной Линни. Джил шла, опустив голову. Потом встала, щурясь вгляделась в дальний конец улицы.

— Кэб едет, — сказала она.

Джон тоже посмотрел вдаль.

— Едет, — согласился он. — Ты… к себе вернёшься?

Джил поджала нижнюю губу в безразличной гримаске.

— У меня кошак дома некормленый, — напомнила она. Джон, не зная, что сказать, шаркнул ногами. Джил глянула лукаво, исподлобья.

— Да шучу, — сказала она. — Котяру уж давно, небось, соседка покормила. Но съездить кой-куда всё равно придётся.

Джон понял.

— Керосину сперва возьмём, — сказал он.

Они забрались в подоспевший кэб, доехали до свечной лавки на углу Копейной и Монашеской, попросили извозчика подождать и купили две большие канистры, источавшие пронзительную керосиновую вонь. Добрались до конца Копейной, отпустили кэб и зашагали по пустырю. Вересковые кусты шелестели, качали ветвями, ветер приминал траву, словно водил по выцветшей зелени гигантской щёткой. Канистра хлопала Джона по икрам, жидкость внутри гулко плескалась, отдавая в ладонь зыбкими, неровными толчками. На полпути Джил поменяла уставшую руку и сплюнула.