Ингвар Мартин - Волшебные Поля [СИ]

Девушка сидела напротив, сложив руки на коленях, живое воплощение умиротворенности и спокойствия, да и только. Если бы не видел своими глазами, как этот ангелочек способен в одно мгновение превращаться в настоящую ведьму, ни за что бы не поверил. Чего не могу понять, так это как ей удается скрывать мощный накопитель, ведь он обязательно должен быть, а я его совсем не чувствую. Стали появляться мысли, а действительно ли она из кланов, может стоило до отъезда пообщаться с Зильвениусом и поинтересоваться, правда ли эта особа Катринария О'шу . После недолгих сомнений все же решил, что в последний раз девушка назвалась своим настоящим именем. Карету сильно тряхнуло, пришлось придержать рукой ящик, который постоянно на сиденье рядом со мной. Жули и раньше обращала на него внимание, но вопросов не задавала, а сейчас не выдержала.

— А что такого ценного ты хранишь в этой штуке?

Объяснил и показал. От души посмеявшись, другая решила съязвить.

— Для чего дед оставил тебе мощный накопитель? Ты настолько убог, что не можешь ему найти лучшего применения?

На Земле я никогда не отличался особой сдержанностью, здесь, на Рамее не один раз приходилось, наступив себе на горло, молча выслушивать оскорбления и глупые шутки. А вот сейчас прорвало, этой особе все-таки удалось меня вывести из себя.

— Ему стало стыдно, что отобрал у мальчика классную игрушку, и он оставил мне это убожество, в надежде, что я его прощу, и в будущем у О'у не станет одним могущественным врагом больше. Он мудр и думает о будущем клана.

В первый раз увидел графиню удивленной. Девушка подняла свою попу с мягкого сидения и с интересом начала меня разглядывать.

— А ведь дедушка предупреждал, что кровь даст о себе знать, на выход, красавчик. Честная сталь и магия, данная богами. Не разочаруй меня, иначе я просто тебя выпотрошу. Сейчас мы остановимся и ты ответишь за свои слова. — Графиня своей изящной ладошкой потянулась за узким, но от тем не менее выглядящим весьма хищно клинком.

Жули попыталась достать меня другой рукой, но я не дал ей этого шанса, резко распахнув дверцу, и с заднего сальто покинул карету. Опять удивлена. Напрасно, в гимнастическом зале я всегда был лучшим на курсе, да и стихия воздуха мне не чужая. Чего я так психую и выпендриваюсь? Да просто пришло время показать этой тетке, что я не сопливый мальчишка. Ненавижу тех, кто ни во что не ставит других.

Через несколько минут я суетился рядом с исходящей слезами и соплями Жули. Воды во фляге почти не осталось, пришлось экономить. Сначала мы просто пытались промыть глаза, потом пришлось пожертвовать своей сорочкой, которая пошла на лоскуты, которые я смачивал водой из фляги и передавал девушке взамен отброшенным в сторону.

— Ты мерзавец, Виртон Берт. В честном поединке не место для подлых приемов. Я же сказала, только честная сталь и природная магия.

— А я ничем другим и не пользовался, просто забыл, что пару пакетов с самыми злыми и дорогими специями из южных королевств храню на запястьях и ударил с рук воздухом. Несчастный случай.

Не поверила. Много раз слышал от ребят в кадетском корпусе, что девушки наносят удары по этим местам как-то особенно. Нет, им точно известен страшный секрет, а я ведь просто хотел ей помочь. Ни разу в жизни не плакал, вот и сейчас просто молча катался по траве, не в силах справиться со страшной болью.

— Ты прощен.

Слова слышал, но никакого отклика в моей душе они не нашли. Где реальность, и где мои яйца. А, действительно, где? Судорожные поиски принесли облегчение, они на месте. Лег на спину и попытался войти в транс, кажется, получилось.

— А почему ты не возражаешь, когда тебя зовут Гвоздем? — Вздрогнул и попытался отползти куда-нибудь в сторону. Ничего не получилось, навалилась сверху на меня своим телом и смотрит сквозь катящиеся слезы в глаза.

Вспомнился кадетский корпус, толпа старшекурсников, которая с криками, — Мы вобьем тебя, Гвоздь, — гнала меня по парку и то, чем все это закончилось. Задумался, как-бы все объяснить, не вызывая особых расспросов.

— Поначалу мне очень сильно не нравилось это прозвище. Это продолжалось до случая, после которого один очень уважаемый в предгорьях человек сказал. — Ты гвоздь, который не гнется, и который не забить без его согласия, но держат такие очень крепко. После этих слов я понял, что прозвище мне даже чем-то нравится..

— Теперь я буду звать тебя Гвоздем, но только когда рядом нет посторонних.

Блин. Вот что делать пятнадцатилетнему мальчишке с шикарной взрослой девушкой, которая забралась на него сверху и тихо льет слезы на жалкие остатки сорочки. Бедром она задела остатки моей мужественности, снова заставив закусить губы. Было очень больно, чтобы отвлечься, попытался пошутить.

— Жули, а на ком ты отрабатывала силу и точность удара? Не поверю, что я был первым.

— У меня был жених, подчас он вел себя слишком назойливо.

— А где он сейчас? — Что-то в словах девушки мне не понравилось.

— Мы его убили.

Вот так просто. Ну не понравился идеальной девушке не идеальный жених, что с ним делать? Конечно, убить. Но почему мы, они его что, всем кланом убивали? Снова попытался выползти из-под тела графини-без шансов.

— Я знал, что вы созданы друг для друга, хвала Абалу, два любящих сердца встретились и это навсегда. — На этот счет у меня были серьезные возражения, но сказать уже в который раз ничего не успел.

— Мурдон, ты мудр и сразу все понял, но не совсем верно. Виртон оказался моим потерянным родичем по бабушкиной линии, всегда мечтала иметь в родственниках мальчишку с мерзким характером и гадкими манерами, и вот, такая удача.

А потом заговорил всегда немногословный Мурдон. Слышал о том, что нет людей более заботящихся о своей чести, чем абаны, но сейчас начальник охраны нашего маленького отряда смог меня удивить.

— Великолепная госпожа. Только благодаря смелости и доблести этого мальчика я и двое моих соплеменников живы. Если вы еще раз выскажитесь подобным образом о тен-нейлеке, победителе невидимок, я буду вынужден вызвать молодую херси на хейрем-поединок чести до смерти. Уже сожалею о том, взялся сопровождать в походе вашу неземную красоту, предварительно не узнав, как к этому отнесется нелюбимый родственник… Ван хейрем, молодая госпожа, слова легко слетают с губ, но за них нужно отвечать.

— Никакого хейрема не будет, Мурдон. Это наши дела, только наши-мои и вновь обретенной троюродной сестры. Позволь нам остаться наедине и обсудить внутрисемейные проблемы. Думаю, тебе сейчас нужно пойти к своим землякам и объяснить им, что все это, не более чем шутка двух нашедших друг друга очень близких по крови людей. Не стоит им так пристально нас разглядывать.