Ингвар Мартин - Волшебные Поля [СИ]

Коротышка ставит на прилавок прозрачную емкость, в которой плавает заспиртованная копия того крылатого чуда, что изображено на заветной картинке Виртона Берта. Огромные зеленые глаза смотрят на меня испуганно-удивленно. Боль, невыносимая боль в груди, гнев и жажда крови.

— Гвоздь, нет, не надо! — Заорала Жули и, схватив за руку, потащила в сторону двери.

В себя пришел только на улице.

— Фейки, они же разумны? — Не отпускало желание вернуться и уничтожить хозяина страшной лавки. И не только его, и не просто уничтожить.

— Они наивные, своенравные, и очень даже разумные.

— И люди их едят? Едят разумных и таких красивых маленьких феек?

— Да, едят, но только очень богатые. Впрочем, если бы у бедных завелись денежки, они бы тоже не отказались. Давай поговорим об этом после обеда, для начала остынь.

— Знаешь, обед сегодня я, пожалуй, пропущу.

Мы вернулись на постоялый двор, у себя в в комнате, как был, в верхней одежде завалился на кровать. Кто же ты на самом деле, Виртон Берт? К эмоциям и чувствам, испытанным в алхимической лавке, Владимир Федоров не имеет почти никакого отношения. Пресловутая сильная кровь? Может быть, но я даже не знаю, что это такое. То, что услышал и увидел, чудовищно мерзко, и за это нужно карать, но то, что почувствовал, после того, как посмотрел в большие зеленые глаза, было запредельным и не моим. И еще эта непонятная боль в груди, что за тело мне досталось, это везение, или я законченный неудачник?

Никогда не был мнительным, но одна мысль о том, что придется поглощать пищу и смотреть, как это красиво делает Жюли, вызывала отвращение. На обед, как и предупредил заранее девушку, не пошел, продолжая валяться на постели. Вежливо постучавшись, Жули предложила пойти в городской парк. Это она меня от людей и строений, что ли подальше уводит, чтобы жертв и разрушений избежать? Похоже на то. Только зря так волнуется. Будет возможность, я накажу этих тварей, но только очень спокойно и, избегая сильных эмоций. Эмоции мешают думать и работать..

Девушка сменила скромное закрытое утреннее платье на более вызывающее, встречавшиеся по пути к парку мужчины просто поедали ее глазами. Не очень приятно, но делал вид, что ничего не замечаю. Не убивать же их за это, Жули, действительно, чудо, как хороша. В парке устроились на скамейке.

— Не хочешь вызвать кого-нибудь на дуэль, убьешь, станет гораздо легче. Они очень нескромно на меня смотрят. — Девушка показала глазами на компанию парней и девушек года на два меня старше, разместившуюся по соседству.

Она что, специально одела это обтягивающее, ничего не скрывающее безобразие, чтобы спровоцировать конфликт, результат которого должен меня успокоить? Другая ты, красавица, совсем другая. А ребята глупые, молодые, не могут удержаться и, действительно, на нее пялятся. Девчонки это видят и очень недовольны. Они же еще дети, ты хочешь, чтобы я начал убивать их, Жули? Напрасно, я не мальчишка из предгорий, я будущий боевой маг Владимир Федоров. Все же интересно, она предложила выпустить пар на полном серьезе, или это очередная проверка с подвохом? Идея посиделок на скамейке целиком и полностью принадлежит Жули, значит хоть что-то сейчас, но расскажет. Разговор она начала с вопроса.

— Как тебе то, что увидел и услышал в лавке алхимика на рынке?

— Если коротко и по существу, то очень сильно не понравилось. Кто организатор поставок крылатых девочек в банках? Мне очень нужно это знать.

— Добрые люди в Вансолоне. Но их явно поддерживают клановые с Синтарина. Кто именно, не знаю.

Исчерпывающая информация, блин. И это все, что знают таинственные О’Шу? Верится с трудом. Придется разбираться на месте, а в поиске информации я не силен, не мое.

— А что с полями случилось на самом деле, почему они исчезают?

— Очень давно произошел конфликт, дошло до того, что фейки отказались продавать кланам золотую пыльцу. После этого они лишились нашей поддержки, и за дело взялись люди. Поля-это для феек и питание, и дом, и защита. Алхимики нашли способ уничтожать растения, которые их кормят, чтобы выжить, малышки вынуждены с утра до вечера добывать драгоценную золотую пыльцу, которую им по-грабительски меняют на на мед и сиропы. Иначе они просто умрут от голода. Все это происходит в окрестностях самого крупного портового города-Кребта. Поля на побережье уже умирают, но каждое контролирует преступная организация людей. Те несчастные, которых мы сегодня видели в банках, из диких, то есть родом из глубины материка, и жили в Полях, которые никто не контролирует. Такие никому не нужны.

— Маленькие фейки не нужны большим кланам? — Сам не заметил, как повысил голос.

— Они отказались с нами сотрудничать. Совет кланов постановил так. О’Шу и Юратему были против, но нас не поддержали Это случилось очень давно..

Вспомнились слова Трофима.

— Если вздумаешь и дальше заниматься тем же самым, сгниешь. Сгниешь изнутри. Я вот по выходным в приют для сирот военнослужащих хожу. Это не очень много, но на той стороне, глядишь, и зачтется. Старайся делать хоть что-нибудь доброе, может оно в момент, когда придется ответить за все, стрелку весов и качнет… А коли это от чистого сердца будет, глядишь, сможешь и дальше называться человеком. Если появится такой шанс-смотри, не просри. Зубами вцепись, но не упусти.

То, что я сейчас для себя решил, добрым никак назвать нельзя, но мне совсем не безразлична судьба маленьких созданий с крылышками, которые, оказывается, никому не нужны. Такой красотой нужно любоваться, а не жрать ее. Почувствовал, как стала накатывать злоба. Опять эмоции.

Решил, что ни с кем и ни о чем сегодня больше говорить не хочу, и предложил Жули вернуться на постоялый двор. А ночью, ночью был странный сон.

— Вставай, скорей вставай! Солнышко выходит из-за холма. Так красиво, а ты все спишь. Я, не открывая глаз, сонно буркнул в ответ:

— Марти, а ты не боишься, что одним прекрасным утром, я, спросонья не разобравшись, прихлопну тебя как назойливую муху?

— Мартинетта не муха, Мартинетта очень красива и умна и ее нельзя прихлопывать, — звонкий голосок дрожал от негодования. — я больше никогда не буду будить Вову смотреть, как встает солнышко. Наконец открыл глаза. Прямо над моим лицом зависло в воздухе маленькое крылатое чудо — очень стройная, хрупкая девушка ростом с ладонь взрослого человека. И это чудо, быстро перебирая зелеными крылышками с обидой смотрело на меня своими огромными синими глазищами.

— Марти, тебе так идет сегодняшний наряд, — платье из лепестков цветов и правда прекрасно подчеркивало ее миниатюрную фигурку.

— А прическа, как тебе моя прическа?

— Бесподобна.

— А башмачки, ты забыл сказать про башмачки.