Галина Гончарова - Маруся - 2. Попасть - не напасть [СИ]

– Простите, ваше высочество. Но я другому отдана и буду век ему верна. Не надо лишать меня последнего, что мне осталось – моей чести.

Пушкин подействовал. Вот она великая сила классики!

– Машенька…

Пальцы на моей руке разжались. Я смотрела холодно и спокойно.

– Ваше высочество, я не стану предавать моего супруга. Это подло. Не делайте из меня – мразь.

Интересно, сколько человек за нами следили?

Из алькова я выскользнула и кое-как удрала на балкон. Туда было ближе, чем искать Храмова.

Пронесло?

Ох, вряд ли. Надо побеседовать с Романовым, обязательно. Или – не надо? Если этот приворот, или что там закрепилось, может пропасть только с моей смертью?

Ох, что-то как-то кисло стало. И тошно. И… Уезжать надо. Быстро!

– Госпожа Храмова…

Голос был явно издевательским. А еще – дамским. И незнакомым. Хотя сколько у меня тех знакомств?

Я обернулась.

На балконе стояла девушка примерно моего возраста. Выше меня на голову, блондинка, с большими голубыми глазами. Типаж – этакая Янни Хусси лет в шестнадцать. [9] Фитнес-модель 2010, прим. авт .

– Мы знакомы?..

Девушка подняла брови. Видимо, нечасто ее в лицо не узнавали.

– В вашем захолустье меня могут и не знать.

– И не знают, – подтвердила я. Как же забавно выглядят такие шестнадцатилетние р-роковые девушки с позиций моего опыта и возраста. Словно садовая ящерка изображает динозавра.

– Анастасия Матвеева! Дочь графа Матвеева!

Я улыбнулась уголками губ.

– Рада знакомству, виконтесса. Меня вы уже знаете, так что вам угодно?

– Оставь в покое цесаревича! Он мой!

Наверное, я дура. Даже точно – дура. Потому как не удержалась. И чего я с ней спорю?

– А его высочество об этом знает?

– Достаточно того, что ты, деревенщина, знать будешь!

– Sapienti sat, [10] Мудрому достаточно, прим. авт . – согласилась я. И решила не развивать конфликт. – Можете не переживать, Настенька. У меня есть муж, я собираюсь родить ему наследника, и другие мужчины в этот план не вписываются.

Искренности в моем голосе было столько, что девчонка явно поверила. И даже на миг расслабилась. На миг.

Потом опять зашипела коброй.

– Вы… вы уединялись…

Я сделала шаг к свету.

– Смотрите, Настенька.

– К-куда?

– На меня. На мое лицо, губы прическу… похоже, что я целовалась? Или что-то еще?

– Н-нет…

– Вот видите. Вам ничего не угрожает.

– Уж точно не с вашей стороны.

– Нет. Не с моей.

Матвеева окончательно расслабилась. А я решила, что настало время претворять в жизнь вторую страничку нашего плана.

Сделала шаг вперед. Еще один…

– Помогите, мне плохо!

И осела у ног девушки, цепляясь за ее юбку. А чего? Сама пришла, сама и виновата. Пусть с тебя хоть польза будет, дуреха ревнивая, сопливая.

Анастасия взвизгнула – и рванула с балкона на третьей скорости.

Долго ждать народ не пришлось. Почти сразу же заявились человек десять, меня подняли, сунули под нос какую-то вонючую гадость, и меня немедленно замутило.

– Уберите, меня тошнит…

Придворные переглянулись.

Дальше было по нашему плану.

Лекарь. То есть лейб-медик.

Осмотр. Конечно же, магический. И улыбка, адресованная Храмову.

– Мои поздравления, Ваше превосходительство.

Храмов расцвел.

Я изображала бледную немочь, лежа на софе, хорошо хоть с балкона перетащили. Ничего не имею против свежего воздуха, но там пол мраморный, холодный, а мне еще рожать. Нечего на камне вылеживать!

Лекарь поцеловал мне руку и тоже поздравил. В глазах мужчин читалось… да целая фраза там читалась, типа: «А дед-то еще о-го-го».

Дамы делились на две группы. Первая радовалась, что одной конкуренткой будет меньше, вторая радовалась за меня.

Цесаревич тоже подошел поздравить. Хотя глаза у него были тоскливые…

Вот и ладно, вот и замечательно, вот и проваливайте все на фиг! Я понимаю, что для кого-то возможность лечь под цесаревича, это – все. Деньги, связи, продвижение кого-то близкого по службе, а для меня-то что?

Все, что мне нужно, я и сама прекрасно возьму, сделаю, найду…

Фаворитка – это круто?

Э, нет, господа. Это вы романов начитались. А в жизни все намного гаже и грязнее. Конкуренция, сплетни, слухи, склоки… а если дело дойдет до беременности…

Окститесь, господа!

Это мадам де Монтеспан могла от венценосного любовника рожать крольчихой! И то… если почитать мемуары ее современников, там такое найдется…

Черная месса – это так, это подстраховка. Сатана, он как? Может, и отзовется, а может – абонент занят. Поэтому в ход идут намного более земные средства.

Кинжал, яд, слово, дело…

Чтобы лезть в этот гадючник, надо ума лишиться. А я пока еще головным мозгом пользуюсь, и он ясно шепчет – домой, домой, пора домой…

В карете Храмов поцеловал мне руку.

– Машенька, вы были великолепны.

– Благодарю вас, – с достоинством ответила я.

– Вы расскажете, о чем с вами говорил цесаревич?

Скрывать я смысла не видела. И поделилась честно. И что говорил, и что делал, и о своих подозрениях… Храмов выслушал меня, а потом покачал головой.

– Нет, Машенька. Вы не правы.

Я выдохнула, словно вынырнувший с километровой глубины кит.

– Да?!

– Уверен.

– Почему?

– Потому что его величество – маг воды. Думаете, он не заметил бы подобное воздействие на сына?

Я хмыкнула.

– А он на сына ежедневно и регулярно смотрит? Смотрит, следит, проверяет… кроме того, оно может быть скрытым и активизироваться, когда мы оказываемся рядом. О таких случаях я тоже где-то читала.

Ага, где-то.

В родном мире и читала. Своего рода «спящий резидент». Пока рядом нет никого, способного дать команду, он и не отсвечивает. А когда окажется…

Да, я читала немного не о том. Были случаи гипноза. Человеку в подсознание закладывалась установка. Например, если рядом с тобой три раза свистнут, ты встаешь на одну ногу и начинаешь пять минут без продыху орать «кукареку!!!». Или интереснее – берешь нож и идешь резать всех, на кого взгляд упадет.

Там – гипноз.

Здесь – магия. Может такое быть? Да запросто!

Храмов еще подумал – и помрачнел.

– Такое могут и пропустить. Вот что, Машенька, с Романовым надо поговорить, но по-умному.

– Это как? – подозрительно уточнила я.

Супруг принялся объяснять. Я слушала и проникалась уважением. Ей-ей…

– Сергей Никодимович, иногда мне жалко, что я не постарше лет на двадцать. Я бы точно в вас влюбилась.

– Мне тоже иногда жалко, Машенька. Но такие молодые девушки, уж простите, не в моем вкусе, – поддержал шутку супруг.

Обидно было до слез.

Второй хороший человек на моем пути. И его я тоже потеряю. Земля – не панацея… кстати!

А женьшень?

Знают здесь о нем – или не знают? А то вдруг…