Галина Гончарова - Маруся - 2. Попасть - не напасть [СИ]

– Бог с ней, с репутацией, главное, чтобы больше никто не напал, – здраво высказался Ваня.

Это было верно.

– А когда?

– Как только врачи разрешат вам уехать, – предложил Благовещенский.

Я потерла руками лицо и получила за это Ванин смешок.

– Порох вытри, стрелок.

– Зеркало дай.

– Разрешите, я помогу, – вмешался Благовещенский. И, не дожидаясь ответа, достал из кармана платок. Наклонился и вытер мне щеку и лоб.

На долю секунды наши глаза оказались совсем рядом.

Не поняла?

И что это было? Заигрывания, что ли?

Типа, если дама все равно пострадала, пусть уж ей будет за что страдать?

Перебьюсь!

Но вслух я ничего не сказала. И даже не подала вида, что меня это царапнуло. Подумаешь, щеку вытерли! Не нос же!

– Благодарю вас.

– Не стоит благодарности, Мария Ивановна.

– Стоит. Не сомневаюсь, с вами мы будем в безопасности, – решила я проблему отъезда. – Но позволят ли вам задержаться?

– Мне еще надо передать дела, а новый генерал-губернатор пока не прибыл.

Я кивнула.

Ну да.

Дела можно передавать достаточно долго. Это понятие растяжимое. И я затягивать не буду.

Ладно.

Даешь кевлар – и вперед. Штамповать бронетрусы и бронелифчики. Хорошо, что тут такая мода – под мини юбку панталоны не пододенешь.

И родных снабжу.

Лучше потрудиться сейчас, чем поплакать потом.

– Ты ему нравишься.

Ваня валялся на моей кровати и смотрел наивными глазами. Ага, верю.

– Благовещенскому?

– Да.

– Это не взаимно.

– Маша, не ври мне?

Я фыркнула на братца.

– И что? Мало ли кто мне нравится?

– Мало, много… ты посмотри какая партия? Достаточно молод, холостой…

– Женатый.

– Этой свадьбе теперь грош цена, Дарья Петровна умом подвинулась.

– А вдруг еще помогут?

– Я тут посплетничал кое с кем.

– И? – не выдержала я паузу.

– Маша, а ты уверена, что тебя это интересует?

– Пристрелю, – пообещала я наглому братику.

– Расстроишься и будешь плакать, – фыркнул нахал. – Так вот. Говорят, что помочь ей нельзя. Там… как это… невозвратимые изменения в мозгах! Вот!

– Необратимые, – поправила я.

– Ну да. Они самые.

– Плохо…

– Это кому как.

Спорить я не стала. Это верно, у каждого кристалла много граней.

– Это верно. Только вот и мне такой муж особо не нужен. Чтобы он от меня строевым шагом по борделям ходил.

– От тебя и не будет ходить, – отмахнулся Ваня. – Ты умная и красивая. А жена у него была старая и страшная… ой! За что!

Подушка пришлась как нельзя более кстати. А здесь они тяжелые, пуховые… это не синтетика.

– За дело. Учти, Ванечка, кобельеро – он всегда кобельеро. Вне зависимости от того, кто его там ждет дома.

– Вот и неправда, – откатился в сторону братец. – Слуги все знают!

– Что именно?

– Что хозяева недружно жили. И у нее друзья были, и у него любовницы. Генерал-губернатор когда понял, что у него только одна дочь будет… вот, все и началось.

– Ага. А у меня продолжится. Нет, Ваня. Давай обойдемся без этого.

– Маша, а ты подумай? Надо тебя замуж пристраивать, а то засидишься в девках…

Второго удара подушкой этот гад избежал. Да и больно было драться.

Так что братец удрал безнаказанным.

Ладно, погоди у меня, паразит, еще сочтемся. Ты у меня еще получишь за поросячье сводничество. Распустился… подсолнушек!

Я тебе еще лепестки пообрываю! По самый черенок!

Гад!

Мария Ивановна!

Вынужден сообщить вам печальную новость!

На шахте пошел рудничный газ. В ходе поисков шахтеры пробили вход в каверну, из-за чего скончались восемь человек.

Зато нами были найдены залежи медного изумруда в больших количествах.

Прошу вас прибыть, чтобы разобраться с проблемами на месте.

С выражениями самого искреннего почтения.

Я прочитала письмо.

Пару минут подумала, прикинула, вспоминая наши разговоры и карту…

А потом попросила Ваню сбегать к Благовещенскому и позвать его к нам. Только как-то так… чтобы никто не видел.

Александр Викторович прибыл вечером, и Ваня тут же проводил его ко мне.

– Мария Ивановна?

– Александр Викторович, вам еще хочется поговорить с Демидовым? До отъезда?

– Что?! – мигом посерьезнел Благовещенский.

– Он объявился. И приглашает нас на переговоры.

Понятное дело, Благовещенский захотел узнать, почему я так решила. А чего тут гадать?

Письмо же!

С какого перепуга Северинову лезть в ту каверну?

При мне, при Храмове все решили, что работы будут идти совершенно с другого направления. И кой черт его тогда понес в ту пещеру?

Спьяну?

Э, нет. Не спьяну. Не лез никто и никуда, это точно. И насчет медного изумруда.

Чего мне сообщать про его залежи, если я его сама на карте и отметила? Штука редкая и дорогая, его еще тогда находить начали. Когда мы с мужем на шахте были.

А сейчас мне все это сообщают?

Для чего?

Так все же ясно! Чтобы я приехала. Любой нормальный хозяин, получив такое письмо, помчится быстрее лани, разбирать и разгребать. Завалы, смерти, находка… да одного фактора выше ушей для приезда, а тут сколько всего? Письмо буквально умоляет о приезде. А если нужно, чтобы я приехала, значит, меня там кто-то ждет. С распростертыми объятиями.

Кто?

Так двух кандидатов тоже нет. Только Демидов, больше я никому здесь не нужна.

– Я туда войска пошлю, – прикинул генерал-губернатор.

Я благородно не стала напоминать, что он уже здесь не хозяин, что его отзывают в Москву, а тех наемников, которые у него есть, на Демидова не хватит. Вместо этого я опустила реснички.

– Удерет ведь, супостат.

– А что еще остается? – пожал плечами Благовещенский. – Вас я с собой не потащу, вы ехать просто не можете.

– Почему не могу? – удивилась я.

– Потому что вы недавно были ранены.

Я вздохнула.

– Я уже почти оправилась.

– Все равно. Я не хочу вами рисковать. И вспомните, у вас же дети!

Ага, дети!

Этих детей с собой можно взять. Подарить Демидову того же Нила, а потом прийти и похоронить трупы. Малыша забрать обратно.

Он ведь испугается. А когда он боится, он убивает.

Почему Нита так не могла?

Сразу по нескольким причинам.

Самка, то есть женщина, а они менее убойны, это первое, сразу после родов, когда никаких сил нет даже дышать сложно, не то, что шипеть, это второе. Да и куда ей было потом деваться? Всех-то не перебьешь, а люди бы еще подтянулись. Наверняка.

Почему это может сделать Нил? Человеку не свойственно разговаривать на инфразвуке, это уже магия полозов.

У малыша сила дурная, он ее пока только так оформить и может.

– Дети-дети… вы думаете, они здесь в безопасности? Равно, как и я? Или что ваша супруга была одна? Что за нами не придут ее сообщники?