Гийом Прево - Семь монет антиквара

— Путешествовать таким образом крайне неосмотрительно, молодые люди. Есть многое, о чём вы, похоже, не догадываетесь, и…

Он провел рукой по лысой голове.

— Думаю, прежде чем двигаться дальше, нам необходимо поговорить.

Избавившись от пустых бутылок и немного расчистив пространство вокруг кресла, они устроились в комнате с матрасами. Сетни позволил себе расслабиться и снял наконец пальто, под которым обнаружилась льняная туника с плетеным поясом и кожаная сумка на длинном ремешке. Старик уселся скрестив ноги и время от времени посматривал в окно, чтобы убедиться, что никто не идет к дому. Впрочем, он справедливо предполагал, что банда Пэкстона вернется сюда не скоро: «Это обычное дело у всех трусов: со слабыми чувствуют себя силачами, но с сильными сами слабы».

Целый час, если не больше, Сэм и Лили рассказывали, как они узнали о существовании Камня и какие приключения успели пережить до своего «приземления» в Чикаго. Великий жрец ни разу их не перебил, только кивал каждый раз, когда они упоминали очередную трудность, из которой вынуждены были выпутываться. Когда дети окончили свой рассказ, Сетни выглядел задумчивым, взгляд его блуждал где-то очень далеко. Наконец он обратился к Лили:

— Подойдите ко мне, девочка.

Она послушалась, и старик внимательно изучил белки ее глаз.

— Сколько дней, говорите, продолжался жар?

— Три.

— Вас, без сомнения, сразила Болезнь времени… Со мной это тоже было, но я не мог пошевелиться целую неделю. Для некоторых эта болезнь оказывается смертельна, другим удается вовсе ее избежать… Но теперь вы совершенно здоровы, вам нужно лишь хорошенько отдохнуть.

Затем Сетни расспросил Сэмюела о том, что именно происходило во время землетрясения в Помпеях и когда медведь напал на Камень в доисторической пещере. Еще его очень интересовали подробности о Татуированном и об эмблеме «Аркеоса». Он внимательно выслушал все ответы, но ничем не выдал своих мыслей. Наконец сложил руки под подбородком и печально улыбнулся.

— Знаете ли вы историю Имхотепа и Джосера, дети?

Сэмюел и Лили отрицательно помотали головами.

— Это произошло много лун тому назад, за восемьдесят с лишним поколений до моего рождения. Джосер был дальновидным фараоном, завоевавшим множество земель, самым богатым и могущественным из всех правителей земли. Довольно было одного его слова, чтобы бесчисленные армии пошли на врага или когорты рабочих принялись возводить великолепные дворцы. При всём при этом Джосер был несчастлив. У него была дочь Нефрура, которую фараон любил больше всего на свете, но она страдала от неизлечимой болезни. Каждое утро она просыпалась вся в поту и становилась еще слабее и бледнее, чем накануне, пока наконец не потеряла способность говорить и есть. Придворный врач Имхотеп, который был одновременно и архитектором царя, испробовал на ней все целебные отвары, известные на берегах Нила. Он разослал своих людей по свету в надежде, что они где-нибудь услышат о похожей болезни и о том, как ее победить. Но тщетно…

Однажды вечером, когда всем уже казалось, что Нефруру не спасти, Имхотеп спросил у Джосера разрешения поговорить от его имени с богом Тотом, самым искусным из всех богов-целителей, который к тому же способен менять ход сезонов и дней. После ночи молитв Тот наконец согласился прийти на помощь придворному врачу, но при условии, что тот воздвигнет в его честь монумент, подобного которому прежде не видывали во всём Египте. Имхотеп поклялся, что сделает это.

«Дочери фараона осталось жить всего день, — сообщил бог с головой ибиса. — В здешних краях нет средства, способного ее исцелить. Если ты хочешь ее спасти, Имхотеп, тебе придется пойти дорогами времени и искать нужное лекарство там».

Имхотеп согласился, и Тот сделал для него камень с высеченным на нём солнцем, который позволял, при помощи семи дисков Ра, отправиться в семь разных эпох.

«На то, чтобы побывать в каждом из этих миров, у тебя будет всего один день, — добавил бог Тот. — И каждый день, проведенный там, будет равен одной седьмой дня здесь. Если по истечении здешнего дня ты не вернешься или так и не отыщешь лекарства, царевна умрет и ты умрешь вместе с ней. Вот этот свиток будет показывать мне твои перемещения…»

Он показал ему папирус, свиток Тота, на котором были начертаны иероглифы. Одни и те же символы повторялись в нём по многу раз. Наконец, бог научил Имхотепа, как создавать новые Камни, чтобы продолжать путешествовать. И вот, до восхода солнца, Имхотеп пустился по дорогам времени.

Сетни перевел дух, раскрыл кожаную сумку и достал несколько листов папируса, скрученных вместе.

— Думаю, свиток Тота выглядел примерно так.

Листки были желтого цвета, потрепанные и очень старые на вид. На каждом — черные символы, которые повторялись группами штук по тридцать или сорок.

— У нас тоже есть кое-что вроде этого, — заметил Сэм. — Книга времени в красной обложке и с одинаковыми страницами.

— Где она сейчас?

— Ну, я думаю, что в комнате у Лили…

Сетни ничего не ответил, но, похоже, слова Сэма его не слишком обнадежили.

— А что дальше? — спросила девочка.

— Простите?

— Что было дальше с Имхотепом и Нефрурой?

— Ах, это… По правде говоря, я не знаю, что было дальше.

— Как это? — не поверила Лили. — Вы обещали рассказать нам легенду о Джосере и решили остановиться на середине?!

Глаза у старика лукаво сверкнули.

— Ничего я вам не обещал. На самом деле я не могу рассказать вам про семь путешествий Имхотепа, потому что его письменный отчет пропал во время набега гиксосов — варваров, которые пришли с востока. Считается, что его рассказ, как и многие другие египетские ценности, покинул пределы страны… Спасти удалось только один ящик с десятком табличек — их спрятали в храме Амона.

— Где вы их и отыскали, — предположил Сэм.

— Да, через год после того, как стал великим жрецом. Это были чрезвычайно интересные таблички: там рассказывалось, где отыскать Камень Тота и как им пользоваться.

— А Нефрура? — не сдавалась Лили.

— Нефрура? Имхотепу удалось добыть лекарство, которое было ей необходимо. Антибиотики из вашей эпохи, насколько я понимаю. Как он и обещал, Джосер позволил Имхотепу воздвигнуть монумент, подобного которому прежде не существовало: каменную пирамиду, первую пирамиду в Египте! Со временем люди забыли об этом, а ведь первая пирамида была посвящена богу Тоту, хотя в ней и был погребен фараон Джосер. Что же до Нефруры, то она прожила долгую счастливую жизнь, так и не узнав о том, на какие удивительные подвиги пришлось пойти ее врачу…

— Имхотеп совершил семь путешествий, — сказал Сэм. — А вы?