Тэд Уильямс - Восстание теней [Восхождение тени] [Shadowrise ru]

Таких слов Сланец, как видно, не ожидал:

— Правда?…

Вансен внезапно вспомнил последние мгновения боя.

— А где Молот Яшма? Он…?

— Жив, — заверил его магистр. — У него, как и у вас, звенит в ушах, но он не жалуется — даже напротив. Впрочем, он слишком слаб, чтобы жаловаться. Пара моих парней делают ему перевязку — он потерял много крови, но жить будет. Вот воин, каким могли бы гордиться Старейшие!

Феррас никак не мог вполне отделаться от ощущения, что он погребён под многопудовой грудой камня. Двигаться-то у него получалось, но каждая часть его тела, казалось, утратила положенную форму, стала будто какой-то незнакомой, а мысли едва ворочались в мозгу.

— Ты сказал, эта… болванка… была наполнена разбивающим скалы порошком. Это же то вещество, которое называют серпентином или порохом — тот же чёрный порошок, какой мы используем в пушках? Есть у вас ещё?

— Да, есть, — кивнул Сланец. — Ещё около дюжины снарядов с ним лежат на складе, ну и просто насыпной должен быть. Но у нас нет ни пушек, ни достаточно пространства, чтобы из них стрелять…

К ним подбежал молодой фандерлинг в доспехах.

— Магистр Киноварь, один из нападавших, которых снесло взрывом… один из тех дроу… он…!

— Ну, что с ним такое, парень? Начал долбить — так уж откалывай.

— Он живой.

Невероятно, но Вансен узнал их пленника. Грязный коротышка, сейчас сверливший капитана злым взглядом исподлобья, был тот самый, что пытался его заколоть — Феррас ещё сломал ему тогда запястье. И точно — космач баюкал как раз ту руку, всю синюю и опухшую.

— Можем мы расспросить его? — поинтересовался Вансен.

Киноварь пожал плечами.

— Мои ребята пытались. Он отказывается отвечать. Мы понятия не имеем, на каком языке он говорит — возможно, он нас даже не понимает.

— Тогда убейте его, — громко сказал Вансен. — Он для нас бесполезен. Отрубите ему голову.

— Что? — Сланец не поверил своим ушам. Даже Киноварь, кажется, опешил.

Но Вансен внимательно наблюдал за пленником: тот не дёрнулся и даже не метнул на них взгляда.

— Я не всерьёз. Хотел только посмотреть, а не притворяется ли он, что не понимает нас. Нужно подумать над тем, как заставить его рассказать то, что он знает о планах своей госпожи.

Сланец всё ещё глядел с подозрением:

— Что ты имеешь в виду? Пытки?

Вансен невесело рассмеялся.

— Я не стал бы и колебаться, если бы думал, что это может спасти твою семью и моих соотечественников наверху, однако ответы, данные под пытками, оказываются полезными редко, тем более, когда на языке пленника мы говорим плохо. Но если придумаешь что-то другое, дай мне знать. Иначе я всё-таки пересмотрю своё мнение на этот счёт.

Магистр Киноварь распорядился, чтобы пленника увели в храм, а сам поспешил лично проверить, как выполняются другие его приказы. Тех парней из подкрепления, которые не уносили с места битвы мёртвые тела и не занимались помощью раненым, направили на заделку бреши, пробитой фаэри в Праздничных залах.

Вансен потёр гудящую голову. Сейчас ему хотелось только лечь и уснуть. Он вымотался задолго до того, как брошенная Сланцем болванка практически оглушила его, и пусть раны ему промыли и перевязали, пока капитан лежал без сознания, болело всё просто зверски. Феррасу хотелось выпить чего-нибудь покрепче и отправиться в постель хоть на часок, но он был здесь командиром — ну, или вроде того — так что с отдыхом придётся повременить.

— Ты сказал, у вас есть ещё с дюжину болванок, начинённых порохом, и просто его запас, — обратился он к Сланцу.

— Это то, что хранится у нас в храме. В городе его больше, и намного. Он используется, чтобы откалывать породу, когда нам нужно работать быстро — когда нет времени сделать всё как положено, проверенными дедовскими методами. За последний месяц Вансен узнал о старых добрых временах колки камня мокрыми клиньями и полировки песком намного больше, чем хотел бы.

— Давай тогда потолкуем об этом с Киноварью, — быстро вставил он. — Может, к следующей атаке мы сумеем подготовить им такую встречу, что тёмная леди и её солдаты дважды подумают, прежде чем заявляться в наш дом незваными.

* * *

Сланец приложил все усилия, чтобы заставить капитана пойти наконец отдохнуть — мужчина был весь в порезах и явно ещё плоховато слышал, — но этот верзила не дал утащить себя с поля битвы, и потому фандерлинг возвратился в храм один. До метаморфных братьев уже дошли слухи о случившемся сражении, и чуть ли не каждый из монахов теперь мечтал лично вызнать у Сланца мельчайшие подробности — причём, похоже, многие из них уже почитали его чуть ли не за героя. В другое время он, может, даже и радовался бы тому, что оказался в центре внимания, но сейчас был слишком измотан и напуган и хотел только одного — вернуться в свою комнату. Он увидел, хотя и мельком, небольшую часть армии кваров и знал, что целые полчища их осаждают Южный Предел наверху. Ему удалось отразить нападение одной маленькой группы, взорвав болванку и тем напугав противника, но в следующий раз фаэри на это не купятся. У дроу, быть может, даже есть свой порошок для подрыва породы.

Сланец уже почти добрёл до своей спальни, когда вспомнил, что оставил Кремня с доктором. Едва передвигая ноги он потащился обратно по коридору, но когда добрался до комнаты Чавена и легонько постучал в массивную дверь, никто ему не ответил. Он попробовал открыть — и оказалось, что дверь не заперта ни на замок, ни даже на щеколду. Охваченный внезапным страхом, Сланец резко её толкнул.

Чавен лежал на полу, вытянувшись во весь рост, как будто его оглушили дубинкой; Кремня и след простыл. На один ужасный миг Сланец вообразил, будто лекарь мёртв, но упав рядом с ним на колени, услышал, как Чавен тихо стонет. Поскорее принеся лоханку с холодной водой и полотенцем, он плеснул из неё на широкий бледный лоб своего друга.

— Очнитесь! — Сланец изо всех сил потряс Чавена — ну, или попытался: доктор был вдвое больше фандерлинга. — Где мой мальчик? Где Кремень?

Чавен громко застонал и, перекатившись на спину, с трудом сел.

— Что? — он оглядел свою комнату так, будто видел её впервые. — Кремень?

— Да, Кремень! Я оставил его с вами. Где он? Что случилось?

— Случилось? — Чавен, кажется, ничего не помнил. — Ничего не случилось. Кремень, говоришь? Он был здесь? — Лекарь медленно покачал головой, как усталая лошадь, пытающаяся стряхнуть слепня. — Нет, погоди — он был здесь, конечно же был. Но… но я не помню, что произошло. Его нет?

Сланец в сердцах чуть не запустил в доктора мокрой тряпкой — и принялся обыскивать комнатку, чтобы убедиться, что мальчик нигде не прячется. Ребёнка он не нашёл, но в одном углу на полу обнаружились маленькое ручное зеркало да валяющийся рядом огарок свечи. Сланец понюхал фитиль — свеча погасла совсем недавно.