Тэд Уильямс - Восстание теней [Восхождение тени] [Shadowrise ru]

Бриони покачала головой.

— Не столь уж и неудачной. Ваши люди спасли нас от бандитов, — она вспомнила белое, без кровинки лицо и полуоткрытые, невидящие глаза Дована Бёрча. — Почти всех… — радость от того, что её не ждёт наказание, перелилась в холодную тяжесть на сердце. — Нельзя ли послать за моими спутниками, актёрами? Они не знают, что со мной случилось, и, наверное, думают, что меня собираются обезглавить или тащить на верёвке в Тессис, — она неловко запнулась. — Меня вернут назад в Тессис? Что будет со мной теперь, когда я оказалась вашей пленницей, принц Энеас?

Он изумился.

— Ни в коем случае не пленницей, леди. Ни в коем случае. Даже и думать не смейте о таких ужасных вещах. Конечно же, вы вольны идти куда пожелаете… хотя да, я стал бы умолять вас возвратиться со мной в Тессис. Мы очистим ваше имя от этих оскорбительных беспочвенных обвинений. Это меньшее, что я могу сделать для вас.

— Но ваша мачеха, Ананка, ненавидит меня…

На миг лицо Энеаса посуровело.

— Она мне не мачеха. Милостью богов мой отец вскоре прекратит эти недостойные отношения.

Однако Бриони сомневалась, что тут можно обойтись одной божественной милостью.

— И всё же, — напомнила она, — двое людей, ко мне близких, были отравлены кем-то, кто пытался меня убить.

— Но вы будете со мной, — возразил принц. — Под моей личной защитой.

Мысль о том, чтобы позволить такому доброму, сильному и пользующемуся всеобщим уважением человеку, как Энеас, взять ответственность за её судьбу, была чрезвычайно соблазнительной — Бриони так долго оставалась с жизнью один на один: отец в плену, один брат мёртв, второй — пропал без вести, — и было бы таким облегчением отыскать в ком-нибудь опору…

— Нет, — произнесла она, помолчав, — я благодарю вас, ваше высочество, но я не могу вернуться в Тессис.

Принц заставил себя улыбнуться:

— Будь по-вашему. И всё же, какое бы убежище вы ни выбрали для себя, принцесса, я надеюсь, что вы позволите мне сопровождать вас туда ради вашей безопасности. Это меньшее, чем я могу загладить вину за жестокое обращение с вами при дворе моего отца.

— Тогда отведите меня к актёрам — ваш капитан знает, где они. И расскажите мне всё, что вы слышали и видели с тех пор, как мы беседовали с вами в последний раз, — попросила Бриони. — Впрочем, полагаю, что бы я ни услышала, это не изменит моего желания вернуться в Южный предел. Мой народ ныне в отчаянной нужде.

— Если таков ваш выбор, — промолвил Энеас торжественно, — я доставлю вас туда, хотя бы все легионы чёрного Змеоса встали на моём пути.

— Пожалуйста, не говорите теперь о богах, особенно о недобрых, — с тревогой остановила его Бриони. — Они итак уже слишком близко к нам.

* * *

Когда это случилось, это случилось быстро.

Много дней прошло с тех пор, как рыбацкий шлюп, ставший тюрьмой Киннитан, начал своё плавание мимо берегов Сиана в низинную часть Бренланда и в протоки, отделявшие Бренланд от Коннорда и множества окружавших его маленьких скалистых островков.

Как молодая женщина, проведшая большую часть жизни в Улье и царской Обители уединения, Киннитан не узнала бы ни одно из этих мест, но она обнаружила, что в утренние часы, после того, как он выпивал своё зелье — или что бы там это ни было, — Дайконас Во иногда стал отвечать на вопросы. Очевидно, что-то разладилось в нём, ослабило прежде железный самоконтроль, но Киннитан изо всех сил старалась говорить с ним пореже из опасений, что этот нежданный источник знаний вдруг иссякнет. Она уже несколько дней как выяснила, что Во принимает своё снадобье не только по утрам, но и вечерами: после полудня, когда солнце уже начинало клониться к закату, он становился всё более и более беспокойным, — пока не успокаивал себя очередной порцией зелья чуть позже наступления темноты. Девушка не слишком понимала, что это для неё означает, но была благодарна возможности, пока внимание его ослабевало, размышлять и потихоньку перетирать верёвку о железный леер.

Уже который день берега, скользившие мимо Киннитан, вдавались в море сплошь скалистыми мысами, и волны бились о подножия суровых утёсов как попрошайки, отчаянно молотящие в запертую дверь. Но сегодня, пока Во метался взад-вперёд по палубе, а старый Вилас стоял у руля, в то время как сыновья его сидели рядом, каменно неподвижные, рыбацкое судёнышко прошло вдоль последнего бастиона неприступных круч. Скалы неожиданно осели, просыпав в море широкий плоский язык мокрого песка, придавленный там и сям округлыми глыбами — словно забытыми игрушками детей-великанов. За этой пропитанной морскою солью приливной полосой плавно поднималась изумрудная холмистая равнина, украшенная купами белоствольных деревьев, а ещё дальше, будто тёмно-зелёное одеяло, наброшенное на ступни далёких нагорий, простирался лес.

“Сегодня”, - решила Киннитан: если когда и случиться этому, то только сегодня. Может, вскоре вдоль берега опять вырастут скалы, как те, что она наблюдала дни напролёт, камни, о которые даже хороший пловец будет разбит волнами и утонет. Итак, сегодня ночью. Не уснуть было легко, сложно было лежать не шевелясь. Девушка заставила себя держать глаза закрытыми как можно дольше, борясь с желанием убедиться, что месяц, на который она взглянула всего несколько мгновений назад, всё так же ярок. Во что-то бормотал себе под нос — хороший знак. Когда Киннитан в последний раз насмелилась взглянуть на него, мужчина скрёб руки и шею ногтями, меряя шагами палубу, и тёр живот, будто бы тот болел.

— Просыпается, — проворчал он, а затем разразился такой грязной бранью на ксисском, что случись это годом раньше, Киннитан залилась бы краской и лишилась чувств, и вдруг рявкнул:

— Обманул! Не спит, вовсе не спит! Они оба! Они знали! Сделали это со мной!

Наконец он перестал метаться, и Киннитан постаралась замереть, даже дыхание сдерживала изо всех сил. Она рискнула приоткрыть один глаз — совсем чуть-чуть. Похититель стоял спиной к ней и облизывал иглу, которой обычно отмерял своё зелье. К её изумлению мужчина снова окунул иглу в бутылочку и поднёс ко рту. Он принимает его трижды в день! Хорошо это для неё или плохо? Киннитан чуточку поразмыслила над этим и решила, что всё-таки хорошо. Теперь ждать стало ещё сложнее, но боги были к ней благосклонны: спустя немного времени Во мешком осел на палубу. Сквозь полуприкрытые глаза девушка наблюдала за ним, пока луна не спряталась за грот-парусом.

Затем, глубоко вдохнув и медленно выдохнув, Киннитан перекатилась на живот, разорвала последние волокна верёвки и поползла к укрытой тенями фигуре, привалившейся к мачте.

— Акар, — прошептала она, используя ксисское слово, означающее "господин". — Акар Во, слышите вы меня? — потом вытянула руку и очень осторожно потрясла мужчину за плечо.