Тэд Уильямс - Восстание теней [Восхождение тени] [Shadowrise ru]

Руки северянина сжались в кулаки.

— Вас так веселит насмешка над проклятьем Эддонов? Злая шутка, которую боги сыграли с нами?

— О, но мой дорогой Олин, вот в этом вы как раз и неправы! — усмехнулся автарк.

Вэш никогда не видел короля-бога в таком необычном настроении — он будто превратился в расшалившегося ребёнка.

— Это вовсе не проклятие, но драгоценнейший дар из всех, какие только можно вообразить!

— И всё-таки вы насмехаетесь надо мной! — уже один тон голоса Олина заставил Леопардов автарка потянуть клинки из ножен.

Вэш порадовался, что им не пришло в голову стрелять с такого близкого расстояния из мушкетов. Его нервировал грохот выстрелов, к тому же однажды министр видел, как на построении Леопардов во время похода шальная пуля разорвала голову младшему визирю.

— Вы держите меня в плену, Сулепис — этого вам недостаточно? Вам нужно ещё и измываться надо мной? Просто убейте меня — и покончим со всем!

Вэш уже привык к тому, что его повелитель воспринимает Олина как игрушку, к тому, что он спускает северянину оскорбления и раздражение, за которые любой из его подданных давным-давно был бы зверски замучен до смерти, и всё же его изумило ответное спокойствие Сулеписа.

— Это дар , Олин, даже если вы и не знаете об этом.

— Этот "дар", как вы его называете, по всей вероятности, убил мою жену при родах. Этот "дар" заставил меня столкнуть собственного маленького сына с лестницы, оставив ему увечье на всю жизнь, и вынудил меня каждый год много ночей прятаться от собственной семьи в страхе, что я вновь причиню им боль. В когтях его я даже выл на луну, как ваши ксисские люди-гиены! И то же самое проклятье, что течёт по венам моим и венам моих детей — и которое, если ненависть богов к нам не иссякнет, передастся и моим внукам, — теперь всё сильнее во мне, с каждым часом, что ты гонишь меня всё ближе и ближе к моему дому. Боги, внутри меня словно бушует пожар! Пусть Лудис Дракава и держал меня также в плену, но в Иеросоле этот яд хотя бы не терзал меня, да проклянёт тебя небо! Я был свободен! А теперь я вновь в его власти, он сжигает мне сердце, конечности, разум!

Вэшу очень хотелось убежать отсюда без оглядки, лишь усилием воли он удержался. Как может кто-то говорить так с живым богом на земле и выжить? Но автарк, опять же, как будто едва услышал Олина.

— Конечно, вы его чувствуете, — кивнул Сулепис. — Но оттого он не становится проклятием. Ваша кровь слышит зов судьбы! Божественный ихор течёт внутри вас, Олин Эддон, но вы всю жизнь пытались делать вид, что вы — обыкновенный человек, и только. Я, в противоположность вам, не столь глуп.

— Что это значит? — резко спросил северянин. — Ты утверждал, что на твоей семье нет подобного проклятья, что и твои предки, и ты не отличаетесь от обычных людей.

— По крови не отличаемся, это правда. Но есть одна вещь, в которой я совершенно не похож ни на одного другого человека, Олин. Я вижу то, что больше никто из вас видеть неспособен. И вот что я вижу: кровь вашей семьи дала вам возможность заключать сделки с богами, но вы не поняли этого. Вы никогда не пользовались этой властью… а я воспользуюсь.

— Что за ерунда? Ты сам сказал, что в тебе такой крови нет.

— Как не будет и в вас, когда она вытечет из ваших жил в ночь Средины лета, — сообщил автарк, ухмыляясь. — Но она поможет мне обрести власть над самими богами — а проще говоря: ваша кровь сделает богом меня!

Король Олин замолчал и всё замедлял шаг, пока один из охранников не взял его под локоть, понуждая идти быстрее. Автарк же, напротив, кажется, получал от разговора искреннее удовольствие: его скуластое лицо ожило, глаза сверкали как золотые пластинки на его роскошном боевом облачении. Ранее в том году Вэш едва не лишился головы, когда ему всё-таки пришлось сказать своему повелителю, что нельзя сделать доспех из золота целиком — что под таким весом согнётся даже король-бог. Тогда он и выучил то, что сейчас открывалось королю Олину: имея дело с Сулеписом Сиятельнейшим, бесполезно уповать на здравый смысл и можно только каждое утро молиться, чтобы он подарил тебе ещё один день жизни.

— Полно вам, Олин, к чему этот оскорблённый вид? — пожурил северянина автарк. — Я давным-давно сказал вам, что буду искренне сожалеть об окончании нашего союза — мне действительно приятно было с вами беседовать, — но мёртвый вы мне куда нужнее живого.

— Если ты надеешься услышать, как я буду молить… — тихо начал Олин.

— О, вовсе нет! Правду сказать — я был бы даже разочарован, — повелитель Ксиса протянул чашу и раб, стоящий на коленях у его ног, незамедлительно наполнил её из золотого кувшина. — Вот, выпейте вина. Сегодня вы не умрёте, так почему бы вам не отдать должное нынешнему прекрасному вечеру? Посмотрите, как ярко сияет солнце!

Олин покачал головой.

— Прошу извинений за то, что не осушу с вами чару.

Автарк возвёл очи горе.

— Как пожелаете. Но если передумаете — не стесняйтесь. Впереди ещё долгий рассказ. Так, на чём я остановился…? — он нахмурился, притворившись, что вспоминает. От этого игривого жеста у Вэша засосало под ложечкой. Могло ли это быть правдой? Мог ли действительно Сулепис получить божественную силу — этот безумец, чьё могущество на земле итак не имело себе равных? — Ах, да. Я говорил о вашем даре.

Олин издал тихий звук, похожий на стон.

— Вы, конечно же, знаете, каков источник сего дара: женщина-квар Санасу, похищенная вашим предком, Келликом Эддоном, и родившая от него детей — также ваших предков. О, я изучал вашу семью, Олин. Дар сильнее всего в тех, кто отмечен знаком Огнецвета — пламенно-рыжими волосами, иногда называемыми "рыжина Горбуна" или "метка Хаббили", если говорить на моём языке. Подозреваю, что дар течёт во всех потомках Келлика, даже тех, кто внешне вроде бы никак не отмечен…

— Это не так, — сердито возразил Олин. — Мои старший сын и дочь никогда не знали горестей проклятия.

Автарк улыбнулся по-детски весело.

— А что же ваш дед, третий по счёту Англин? Всем известно о его странных припадках, вещих снах и о том, что однажды он чуть не убил двоих слуг голыми руками, хотя слыл человеком мягким.

— Вы действительно узнали… многое о моей семье.

— Ваша семья привлекает пристальное внимание в определённых кругах, Олин Эддон, — Сулепис подался ближе к пленнику. — Вы должны знать, что хотя ваш дед Англин демонстрировал все признаки этого… порока крови… он не был одним из "рыжих Эддонов", так ведь? Его голова была того же светло-соломенного оттенка, что и у ваших северных пращуров, что и у вашей дочери и старшего сына.

— Вы смеётесь надо мной. Моя дочь никак им не задета! — голос Олина выдавал его напряжение.

— Это всё равно — меня она не интересует, — пожал плечами автарк. — То, что мне нужно, у меня есть, спасибо Лудису, и это — вы… точнее, ваша кровь. Одна из тех вещей, насчёт коих совпадают мнения наиболее древних и достойных доверия сказителей, — а также алхимиков и кудесников из моей страны, проводивших тайные опыты и выживших после, так что они сумели оставить записи, — состоит в том, что лишь кровь Хаббили — а по-вашему Купиласа, — способна открыть путь к спящим богам. А почему это важно? Потому, что если путь можно открыть, значит, спящие боги, так давно заточённые Хаббили, могут быть пробуждены ото сна и выпущены на свободу.