Майлз Кэмерон - Грозный змей

…вошел в свой Дворец воспоминаний. Здесь, в холодном ясном эфире, он мог сам сотворить свой сон.

– Тебе надо поспать, – сказала Пру.

– За этим и пришел, – отозвался он.

Сотворил простое заклинание, задействовав всего два символа и одну статую. Руки Пру зашевелились.

Он заснул.

– Габриэль, просыпайся! Ты срочно нужен!

Габриэль медленно вынырнул из сна. Его заклинание было достаточно мощным, чтобы не давать проснуться, пока он сам этого не захочет. Усилием воли он разрушил заклинание, и тут же пришли образы.

– Ох, – сказал он и застонал.

Мертвая мать, разрушенная Тикондага. Торжествующий Шип. Амиция. Королева.

– Твою мать, – сказал он.

– Прости, – его тряс Гэвин, – пришел Дэн Фейвор от Гельфреда и говорит, что ему нужен ты.

– Твою мать, – повторил Габриэль и сел. В глазах у него стояли слезы, и он попытался их сдержать.

Он поднялся – на нем были только рубашка и шоссы – и перелез через спящих. Нелл выругалась. Гэвин протянул ему тонкую свечку.

– Я собираюсь спать дальше.

Габриэль пожалел, что сам так поступить не может. Спустился по лесенке с сеновала и вышел в основную часть амбара, где рядами лежали на соломе мужчины и женщины, громко храпели и тяжело дышали.

На улице было свежо. Он увидел сэра Данведа в полном доспехе – вместе со всем копьем он нес стражу у дороги. Калли был полностью одет и на ходу застегивал ремень, разговаривая с юным Фейвором. Темно-зеленый наряд Фейвора в свете факелов казался черным.

Калли поднял руку в салюте:

– Простите, капитан, но вам лучше это услышать лично.

Фейвор преклонил колено:

– Милорд, сэр Гельфред отправил десять человек искать вас. Мы сосредоточили основные силы к югу от Лорики, как вы и велели, – он посмотрел на Калли, – но на дорогах уже собирается армия галлейцев, альбанцев и тех, кто остался от королевской гвардии. Больше тысячи копий, милорд.

Калли держал чехол наготове и сразу же развернул карту. Она предназначалась в основном для того, чтобы дать путешественникам представление о расстоянии между Харндоном и другими городами, и была не слишком точна.

– Вечером де Вральи был у Второго моста, – сказал Фейвор.

– Переходи к плохим новостям, – распорядился Калли.

Фейвор прочистил горло:

– Отряд де Вральи несет знамена Тоубрея.

Габриэль попытался проснуться:

– Тоубрей в темнице…

– Сэр Гельфред вчера вечером нашел парочку королевских стрелков, они сказали, что ищут новую службу, потому что граф Тоубрей присягнул де Вральи.

– Это вполне возможно, – заметил Габриэль. – Разбудите сэра Майкла. Из темноты появился лорд Корси.

– Тоубрей… змея, – сказал он.

Габриэль предпочел бы, чтобы проснулся любой член отряда, кроме старого альбанского лорда, который мог стать их союзником, но верность свою еще не доказал. Но что толку плакать о пролитом молоке.

– Тоубрей легко меняет сторону, насколько я понимаю.

– Его присутствие успокоит многих южных баронов, – сказал Корси.

Габриэль посмотрел в темноту, а потом на карту. Прикинул расстояние между Вторым мостом и Лорикой.

– Сколько времени нужно, чтобы добраться до Гельфреда? – спросил он.

– Я буду там еще до рассвета, – поклонился Фейвор, – клянусь.

Сэр Майкл выбрался из амбара. Выглядел он так же, как Габриэль себя чувствовал.

– Твой отец присоединился к де Вральи, – мрачно сообщил Габриэль.

Майкл вздрогнул. Габриэль внимательно смотрел на него.

– Кретин! – выругался Майкл.

Габриэль понял, что на мгновение перестал дышать, и задышал снова. Обнял Майкла:

– Прости. Последние несколько часов мне кажется, что шатается даже земная твердь.

– Я собирался спасти его. – Майкл сплюнул.

– Два дня назад он отказался идти с сэром Ранальдом, – проговорил Фейвор. – Простите меня, сэр Майкл, но он… дурно себя повел. Он единственный из королевских узников отказал нам.

– Кретин, – повторил Майкл и спросил у капитана: – И что дальше?

– Собирай офицеров, – велел тот.

Бланш проснулась и увидела, что над ней склонилась Нелл.

– Вставай, – велела она, – и поднимай королеву.

Ребенок проснулся и, обнаружив, что мир изменился, залился плачем.

Снаружи пропела труба. Амбар ожил в одно мгновение. Когда-то, еще в детстве, Бланш видела, как мать нашла в сундуке мышиное гнездо. Как только она его коснулась, мыши разбежались во все стороны, и мать закричала. Сейчас все было точно так же, только вместо мышей бегали расхристанные люди.

В дверях Нелл остановил лучник:

– На нас напали?

– Пока нет. – Нелл протиснулась мимо него и побежала к лошадям.

Вчера, в темноте, измотанные люди ничего толком не распределили по местам. Из-за двери доносились сочные ругательства. Бланш бы заслушалась, но ей пришлось складывать мокрые постирушки в корзину, которую притащил парень Нелл.

Младенец орал громче трубы.

Сестра Амиция проснулась – если она вообще спала. Взяла младенца у матери, как только тот поел, и стала укачивать его. Улыбнулась Бланш вполне земной улыбкой.

Бланш обтерла королеву губкой, смоченной в чуть теплой воде, и помогла ей надеть рубашку, которая болталась на ней, как мешок, и вчерашнее платье – белое платье невесты или кающейся грешницы. Платье, в котором королеву должны были сжечь.

– Не суетись, – сказала Дезидерата, забирая ребенка у Амиции, – если мы выходим сейчас, значит, тому есть причины. Собирайся скорее, Бланш. Бросай все, что нельзя унести.

Бланш нахмурилась, думая, что это не королеве придется что-то изобретать, если у Бланш не достанет чистой одежды или пеленок для ребенка.

Нелл снова ее спасла. Она привела вчерашнего иноходца, на котором ехала Бланш, и маленького ослика. Калли, старший лучник, держал ослика.

– Давай мне свои корзинки, – спокойно сказал он, – нагрузим их на эту скотину.

Бланш поблагодарила его улыбкой. Она знала, что выглядит жутко, но ничего не могла сделать – ни помыться, ни переодеться, ничего.

Седло на этой лошади стоило намного дороже, чем весь ее гардероб. Интересно, чья она?

Калли затянул ремень, застегнул пряжку, дернул корзину. Осел не двинулся с места.

– Будет упрямиться – зовите меня, миледи, – велел он.

– Я не леди, – сказала Бланш.

Калли ухмыльнулся, но промолчал и вышел в огромные двойные двери амбара.

– Лучники, ко мне! Стройся слева, с лошадьми.

Он снял бацинет – не хуже, чем у иных рыцарей, – с луки седла и нахлобучил на голову.

Мимо Бланш протиснулся лучник и успел всю ее общупать на ходу. Покосился посмотреть. Бланш треснула его лицом о дверной косяк. Другой лучник засмеялся:

– А эта штучка скора на руку. – Он ухмыльнулся Бланш, и та мрачно посмотрела на него в ответ.