Майлз Кэмерон - Грозный змей

Он пытался как-то разобраться с черной дырой, возникшей где-то в его разуме. Мысли, которые привели его к определенным выводам, сложно было восстановить, но он понимал, что забрал некоторые воспоминания Гауз, пытаясь поглотить ее. Одно из этих воспоминаний что-то затронуло.

Черная дыра в разуме имела тот же размер и ту же форму, что черные яйца, которые он таскал. Она появилась в то же самое время и была сотворена той же рукой.

По той же причине.

Он, он сам, что-то вынашивал. У него была интересная идея насчет того, что это такое.

Он начал предпринимать определенные шаги, чтобы обмануть своего хозяина и – возможно – выжить.

И не только.

– Один из твоих планов провалился? – серьезно спросил Шип.

– Я не могу быть везде, – прошипел Эш, – эта сучка-королева и ее слуги успели раньше меня.

Шуты, похожие на уродливых жирных детей с длинными тонкими конечностями, хором захихикали и одновременно сплюнули.

– В самом деле не можешь? – спросил Шип, пытаясь скрыть свои мысли. Он плел сеть из непрочной материи, из которой строятся Дворцы воспоминаний, и намеревался использовать ее для маскировки, чтобы Эш увидел только то, чего ожидал.

Сэр Хартмут что-то проворчал.

– Ты с кем говоришь, волшебник? – спросил он.

Шип ткнул пальцем:

– Ты видишь двух скачущих детей в шутовских костюмах?

Сэр Хартмут покачал головой:

– Я вижу много жуткого, но вот шутов здесь нет.

Шип и это учел.

– Нет, я не могу быть везде, – ответил Эш. – А тебе уже давно пора понять, насколько мутным делается все, во что лезет сразу много людей, – как илистая вода.

Разум Шипа яростно работал, возводя плотины искажения за рощами обмана, разделяя пространство, где он думал, и черноту.

– Это не имеет особого значения, – заметил Эш, – я так или иначе ее обхитрил, она выбрала неверный момент и неверное воплощение. А потеря нескольких заложников, пусть даже моих любимцев, не имеет большого значения.

Шип подумал, что если мерзкие близнецы на самом деле являются людьми, то Эш сейчас выдает свою злость, унижение и боль потери.

– Даже если и так, – сказала темнота, – пора показать, на что мы способны, и ограничить ущерб. Ты это видел?

Эш показал хитрую конструкцию из заклинаний, где одно было спрятано в другое, а то – в третье. В целом это выглядело так сложно, что у Шипа закружилась голова.

– Я и понятия не имел, – сказал он. – Это была очень маленькая жизнь.

– Маленькая, зато удаленькая, – хихикнул Эш, – а иногда управлять мелочами важнее всего. Вперед, на Дормлинг, мой верный слуга.

Шип слушал детский смех в ночи и думал: «Он проиграл какую-то битву. Он хочет меня предать. Он не бог и даже не дьявол. Я могу это сделать. Отлично».

– Нам нужно двигаться в Дормлинг, – сказал Шип сэру Хартмуту, – как можно быстрее.

Сэр Хартмут мрачно усмехнулся:

– Когда все женщины умрут и пожары погаснут, ты, может быть, заставишь это стадо двигаться дальше. По моему опыту, большинство созданий – не только люди – берут, что могут, и бегут домой. Они не рассматривают войну как средство достижения цели. Это и есть цель.

И действительно, на следующий день армию покинуло почти столько же Диких, сколько в нее пришло. Новые твари и людские отряды прибивались каждый день: пришедшие из-за Стены, бандиты, пещерные тролли, племена боглинов, ведомые шаманами, и твари покрупнее, например целая стая виверн, которых Шип раньше никогда не видел, и большой отряд Стражей: огромные, крепко сбитые ящеры с севера Страны Тыкв, вечные враги Моган и ее рода.

Жители северного Хурана, пришедшие добровольцами, уходили: кто-то от омерзения, кто-то просто захватил достаточно добычи или пленника, которого можно было приспособить к работе или пытать.

Несмотря на дезертирство, хозяйство Шипа было огромно. Сокровища Тикондаги не могли удержать армию надолго. Или накормить ее. Люди Хартмута и матросы выстроили лагерь и укрепили его, питались из своих запасов и отказывались делиться с бандитами Орли.

Банда Орли теперь была так хорошо вооружена, что они походили на отряд мрачных рыцарей, покрытые шрамами и татуировками и наряженные в сюрко из оленьей кожи. У большинства имелись тяжелые клевцы или топоры, а у некоторых даже арбалеты. Имя Кевина Орли становилось известным. Люди стекались под его знамена, и он звал себя графом Западной стены. Стальной кулак рода Орли бился на ветру над дымящимися руинами Тикондаги.

Сэр Хартмут был хорошим учителем в том, что касалось военного дела, и Шип слушал его, как и собирался. Потом он приказал своей орде идти вперед и грабить Эднакрэги, чтобы посеять еще больше ужаса.

– Встретимся на лугах под Волчьей Головой через пять дней, – сказал он, и голос его гремел, как летняя гроза. – Мы возьмем Дормлинг и снова устроим пир.

Сэр Хартмут командовал людьми: галлейцами, матросами, пришедшими из-за Стены, отрядом Орли и обозом. В последний день в Тикондаге к ним присоединилось запоздалое подкрепление из Галле: еще сотня копий и большая группа наемников со своими капитанами. Герлен Капо командовал бриганами, жестокостью не уступавшими людям Орли, а сэр Кристан де Бадефоль – сотней этрусских копий под черным знаменем. На его доспехе красовался девиз: «Враг Господа, милосердия и справедливости», – написанный золотыми буквами. Говорили, что когда-то он состоял в ордене Святого Фомы.

Прибыв, он немедленно направился к сэру Хартмуту. Они осторожно обнялись, и де Бадефоль изучил руины Тикондаги.

– Я сообщил д’Абблемону, что вы взяли крепость, – сказал этруск. – Я привел всех, кого смог. Вокруг творится много дерьма.

Сэр Хартмут брезгливо наморщил нос, услышав такие слова.

– Не изображайте из себя ангелочка, – сказал де Бадефоль. – Перед самым выходом из порта мы услышали, что король Галле потерпел сокрушительное поражение на юге Арелата. В Трех Реках ходят слухи – после приезда этрусских купцов, – что этруски просили императора о помощи, а это плохо.

Де Бадефоль смотрел, как взлетает виверна. Кончики длинных крыльев задевали воду при каждом ленивом взмахе. Когда она поднялась в серое небо над горами, на воде остался ряд расходящихся кругов. Шестнадцать раз взмахнув крыльями, она оказалась на другой стороне озера, у далекого леса, где Дымоход высился над Зелеными холмами.

– Ей-богу, сэр Хартмут, мне нравится, что мы в союзе с силами Сатаны, которого я всегда почитал.

– Не говорите неумной чепухи, мой друг.

– Д’Абблемон знает, что мы поддерживаем тех, кто воюет против короля в Галле и Арелате? – спросил де Бадефоль.

– Мне плевать, – отрезал сэр Хартмут, – у меня есть приказ, и я ему подчиняюсь, пока все не будет сделано.

Де Бадефоль кивнул: