Майлз Кэмерон - Грозный змей

– Война?

– Отлично замечено. Война и плотские утехи. – Гауз улыбнулась. – Я всего лишь неотесанная старуха.

– Это вы так говорите.

Гауз подняла руку, и подошла одна из служанок.

– Позови мне хозяина, – велела Гауз. – Получается, ты собираешься отвергнуть притязания моего сына ради того, чтобы стать самой могущественной женщиной севера?

Амиция поняла, что начинает ладить с Гауз.

– И вовсе нет.

Трактирщик появился из-за занавеса и глубоко поклонился.

– Хозяин, еда чудесна. Я очень довольна. – Герцогиня протянула руку, и хозяин поцеловал ее. Почти неслыханная честь. – А эти клецки… что это?

– В Этруссии мы зовем их «ньокки».

– С трюфелями, – уточнила герцогиня.

– Ваша милость разузнала все мои секреты, – галантно ответил трактирщик, – это моя жена готовила.

Гауз кивнула. Глаза ее улыбались.

– Кажется, эти клецки угрожают моим бедрам, но, ради Христа Распятого, я готова есть их целыми днями.

Хозяин поклонился, пораженный. Она отпустила его взмахом руки.

– Я расскажу всем, что мне у тебя понравилось. Можешь демонстрировать мой герб у себя в окне.

Хозяин снова поклонился и исчез. Его дела определенно менялись к лучшему. Амиция углядела леди Хелевайз, свою хорошую подругу, и они успели обменяться взглядами, пока занавес не закрылся.

– Значит, ты не передумаешь? – бросила Гауз Амиции, как будто их беседу никто не прерывал.

Амиции вдруг захотелось исповедаться этой ужасной женщине, но она сдержалась.

– Нет, ваша милость.

– Ну тебя к черту в этом случае. Ты бы родила мне красивых, наглых, длинноногих внуков, обладающих силой. Если он не нужен лично тебе, помоги мне найти ему подругу.

Амиция вскрикнула.

– Просто предложение. – Гауз угрюмо усмехнулась.

– Разумеется, помогу, – сказала Амиция. Ее удивило, что она отреагировала так резко и сильно. У нее был год, чтобы приспособиться. Она сама отвечала за свою судьбу.

– Ты очень храбрая, – улыбнулась Гауз, – это хорошо. Предлагаю продолжить путь вместе, ведь женщины в этом мире должны держаться друг друга.

Через пару часов герцогиня, ее слуги, двадцать солдат, их оруженосцы и пажи, сокольничие и два егеря, привезшие в телеге двух мертвых зубров, напились и наелись. Сотне лошадей тоже задали корма и воды. Все люди в деревне участвовали в этом так или иначе – начиная от тех, кто готовил колбасу прошлой осенью, и заканчивая теми, кого умолили выступить в роли конюха или служанки.

Сэр Анри кинул трактирщику кошелек. Огромная птица в клобучке уехала со двора в своей зелено-золотой тележке.

– Я никогда не забуду это место. Приношу вам свою благодарность и благодарность от имени всех моих рыцарей.

Он тронул ногой огромного боевого коня – все рыцари перед въездом в Альбинкирк пересели на боевых лошадей – и выехал наружу.

Усталый трактирщик вернулся в общий зал, где чуть ли не вся деревня угощалась пинтами эля. Высыпал половину годовой прибыли на стойку перед женой, и та подгребла монеты к себе.

– Золото или эль? – спросил он у Хелевайз.

Она улыбнулась:

– Это была всего лишь дружеская услуга.

Она выпила пинту эля, забрала дочерей и вместе с ними отправилась домой по топким полям, мимо замерзших борозд.

Въезд герцогини Западной стены в Альбинкирк можно назвать каким угодно, но только не незаметным. Ее солдаты сверкали. Дорожную грязь смыли еще в трактире, и колонна вошла в город, словно атакующая армия. Все солдаты были одеты в зеленое с золотом, повозки выкрашены в зеленое с золотом, и даже огромная птица, ее ручное чудовище, носила зеленое с золотом, как и сама герцогиня, блиставшая изумрудами. Весь Альбинкирк высыпал на улицы. Капитан Анри щедро раздавал милостыню, вынимая монеты из седельной сумки.

Герцогиня ехала посередине колонны. У залитых солнцем ворот ее встретил сэр Джон и провел по узким кривым улицам к цитадели, где должны были разместиться она сама и ее приближенные.

И вот она стояла в огромном зале под высоким балочным потолком и улыбалась сэру Джону, который чувствовал идущую от нее силу нюхом, как жеребец чует кобылу, и епископу – тот обращался с ней примерно так же, как с еретическим текстом. Вся его душевная теплота досталась сестре Амиции, которую он целомудренно обнял.

– И где же мои сыновья? – спросила герцогиня.

– Сэр Габриэль и сэр Гэвин на ристалище, – поклонился сэр Джон.

– Пришлите их ко мне, когда они будут в приличном виде, – велела Гауз и протянула руку капитану Альбинкирка. Через плечо бросила сэру Анри: – Отведите сэра Анеаса к братьям.

Продела руку под локоть Амиции и велела:

– Пойдем.

Амиция понимала, что ее используют. Но выбора у нее не было, и она охотно пошла с герцогиней.

Четверо егерей внесли птицу.

После сырого и печального утра день выдался сухим и при этом столь же тяжелым для тела, сколь утро было тяжело для духа. Капитан, по-видимому, вознамерился спешить каждого из своих солдат и раз за разом поднимал своего огромного Ателия в бой. Сэра Джона он перекинул через круп раньше всех, поскольку тому предстояло встречать ужасную мать Красного Рыцаря. Капитан Альбинкирка чувствовал, что боль ниже спины не пройдет еще несколько дней. Когда герцогиня с царственным видом удалилась в свои покои, сэр Джон вывел ее рыцарей обратно во двор, сел в седло и вместе с ними поехал на ристалище под южной стеной.

Когда он появился, сэр Алкей как раз сбросил с коня юного окситанца, сам при этом даже не покачнувшись в седле, и теперь объезжал поле, высоко подняв копье.

За ним наблюдали два десятка женщин и сотня мужчин. Все аплодировали.

Сэр Майкл въехал на ристалище с востока, а Плохиш Том – с запада. Они были в простых доспехах, без ярких сюрко и ради поединка на копьях надели грандхельмы вместо бацинетов.

Рыцари отсалютовали друг другу и двинули коней к центру поля.

Сэр Анри одобрительно заметил:

– Они очень хороши.

Они встретились – и разошлись. Оба копья брызнули ясеневыми щепками. Рыцари держались прямо, как конные статуи.

Сэр Джон угрюмо улыбнулся.

– Они очень хороши. Если вы хотите принять участие, займите очередь внизу.

Под ними на склоне ждали рыцари на боевых конях, которые чесались, воняли, лягались и кусались.

Сэр Анри съехал к ним. Сэр Анеас тоже. К ним присоединились еще несколько рыцарей. Остальные спешились и отдали лошадей конюхам. Кто-то решил размяться с боевыми – или деревянными – мечами, а кто-то просто подошел к барьеру посмотреть.

Сэр Гэвин сломал копье о сэра Бесканона, который попал по шлему сэра Гэвина, но не сумел сбить гребень.

Сэр Филип ударил молодого рыцаря из Джарсея в плечо, сломал наплечник и ранил противника. Дюжина человек унесла раненого прочь, а Филип, сильно дрожа, отбросил щит и ушел.